Олег Мазурин - Контуберналис Юлия Цезаря
И вот последние участники похода скрылись из глаз. Народ стал постепенно расходиться. Люди попроще — по кабакам и тавернам, а люди побогаче — по виллам и особнякам. Но все они будут пить за победу Цезаря и Рима. Кроме, конечно, врагов Цезаря, типа Долабеллы, Фаррела и др.
Марк Антоний, покидая трибуну, обратился к Ивану:
— Иван Сальватор, я буду на своем доме, если что вызову. А если я тебе понадоблюсь, приходи в любой час и день. Охрану твою я усилил. Еще на десять человек. Будь осторожен, Фаррел переживает потерю Домиции и свой позор на поединке в бане. Он будет тебе мстить, он так не оставит.
— Я буду осторожен, Антоний.
— Я что-нибудь придумаю с Фаррелом. Он должен исчезнуть из Рима. Либо отправлю его в далекую Африку либо в Иберию с поручение, а лучше его убить.
— Если ты избавишь меня от него, я буду за это благодарен, Антоний. Но стоит ли его убивать?
Консул жаждал столкнуть лбами двух непримиримых врагов — Фаррела и Сальватора. Поэтому он продолжил нагнетать ужас на контуберналиса.
— Тебе жаль его, Сальватор? О, юноша, ты еще не искушен в политике. Таких врагов как Фаррел нужно просто убивать, чтобы они не стояли за твоей спиной с кинжалом. Их нельзя переманить на свою сторону, купить, задобрить. Это вечный враг. Он не отступиться от тебя пока не заколет тебя. Так что лучше его… задушит, отравить или прирезать и отправить в рощу Венеры Либитины.
— Тебе виднее, славный Антоний. Ты действительно намного опытнее меня. Тебе и решать. Ты же теперь правитель Рима и Италии.
Консул похлопал контуберналиса по плечу.
— Вот так… Сальватор. А мы будем ожидать, когда наш божественный Цезарь разгромить парфян и вернется в Рим с рабами и богатой добычей на триумфальной колеснице и с лавровым венком на голове. Да поможет ему Юпитер и Юнона, матерь всех богов! По возвращению нашего царя мы устроим такой праздник — все народы и боги всех государств будут дивиться ему! Весь Рим будет веселиться до упада и на протяжении многих дней.
— Конечно, будет ждать нашего божественного Цезаря с победой, славный Антоний!
Консул хотел было распрощаться с контуберналисом, но тот его остановил фразой:
— Антоний, подожди немного…
Правитель Рима вопросительно посмотрел на Ивана.
— Что ты хотел мне сказать, Сальватор?
— Меня давно мучит один вопрос. А что стало с женой и дочкой казненного Валерия Публия Котты?
Консул подозрительно взглянул на Родина.
— К чему тебе это знать, доблестный Сальватор?
— Просто так, из любопытства.
— Из любопытства?
— О, да!..
Лицо Антония приняло жестокий вид. Губы зло сжались.
— Скажу одно, их смерть была ужасна и мучительна. Над ними, по пути в ссылку в Сиракузы, надругались два десятка пьяных солдат и затем еще живым перерезали горло. А затем закопали в лесу и доложили, что пленницы каким-то образом сбежали. Я простил стражникам эту шалость и даже не наказал.
— Простил? — изумился Иван. — Но дочь и жена Котты были гражданками Рима, а не рабынями. И пусть они были приговорены к ссылке, но не это не давало право солдатом покушаться на честь и жизнь знатной матроны и ее дочери. За это негодяев должны осудить и казнить. Они — обыкновенные преступники, а не доблестные воины. Тем более, в каких прегрешениях против Цезаря виновато семейство Котты? В том, что они оказались женой и дочерью заговорщика?
Глаза консула вспыхнули и зажглись недобрым огоньком.
— Благородный Сальватор, а не переметнулся ли ты на сторону врагов Цезаря, раз защищаешь их?
— Нет, Антоний, не переметнулся. Просто мне их жалко. Что могут сделать слабые женщины против легионеров тем более против нашего Цезаря.
— Они для меня враги Цезаря и этим все сказано! — жестко отрезал Антоний. — Если мы будем щадить всякого врага Цезаря, то расплодим их по Риму в великом множестве. И они-то, собравшись в огромный клубок змей, смертельно ужалят нашего великого царя — Цезаря! Лучше эту нечисть выкорчевывать с корнем, чем пожинать далее плоды подлых и хитроумных заговоров против нас и нашего императора. Ужели я не прав, Сальватор?!..
— Возможно, ты и прав, Антоний, но я думаю, что не следует смешивать в одну кучу настоящих противников нашего Цезаря и мнимых, безвинных, таких как жена и дочь Котты… А Цезарь знает о расправе над семейством всадника?..
Иван смело взглянул в глаза консулу. Антоний надменно усмехнулся.
— Если нашему божественному царю докладывать о каждом казненном недруге Рима, то и жизни ему не хватит чтобы выслушать все наши донесения.
— Но они были родственниками нашего великого Цезаря! — упрямился Иван. — И ему вряд ли понравиться, как поступили с ними.
Антоний хотел уже, было, «взорваться» и достойно ответить дерзкому славянину, но сдержался. Он лишь сказал:
— Иван Сальватор, когда Цезарь вернется с похода, то я ему расскажу о смерти семейства Котты…
— …Или первым расскажу я! — дерзко выпалил Родин.
Антоний снова сдержался, и злая нехорошая ухмылка скользнула по его губам.
— Вот что контуберналис, отправляйся с поручением да скорее к сенаторам, возьми курьеров, нужно оповестить всех их о внеочередном заседании. Допустим, на завтра. Отныне, раз Цезарь в походе, ты поступаешь в мое распоряжение.
— Я выполню твое поручение, Антоний, не беспокойся. Но ты, доблестный консул немного забываешь одну истину. Я личный контуберналис не твой, а Цезаря. И я подчиняюсь только ему лично и никому больше. Может разве только богу. И я имею такой же вес, как и ты. Так что приказывать мне ты не можешь, а попросить помочь можешь. До скорого, Антоний!
Мамерк подвел к своему патрону Ганнибала, Родин вскочил лихо на жеребца, бывший гладиатор тут же вскочил на свою лошадь, и Иван и начальник его охраны поскакали в сторону Родинского особняка.
Антоний даже не успел отпарировать смелому контуберналису, так быстро покинул место парада его юный оппонент. Консул в ярости схватился за рукоятку меча с головой орла наверху и подумал:
«Чтоб тебя покарала Фурия, дерзкий варвар! Нашелся тоже мне защитник слабых и угнетенных. С каким наслаждением я проткнул бы тебя, подлый славянский волчонок! Но погоди, скоро и тебе придет конец! Тебе никто не поможет! Ни Цезарь, ни Юпитер, ни Юнона! Клянусь всеми богами Рима! Иван Сальватор, ты покойник!»
ГЛАВА 10 РЕЩАЮЩИЕ СОБЫТИЯ
И вот долгожданная весточка от Домиции. Ее принесла Ивану вся та же молодая рабыня патрицианки — Ида. Итак, его любимая ждет его сегодня в полночь у себя дома. Отец ее уехал в Капую дня на три. Забрал и «своих» рабов, часть из которых шпионили за его супругой и дочкой. Остались в доме только преданные Юлии Луцилле и ее дочери невольницы, которые даже под страхом смерти не расскажут о том, кто тайно посещал дом Долабеллы. Так что сенатор никогда не узнает о таинственных гостях его семейства.
