Клиффорд Саймак - Кольцо вокруг Солнца
– Знаете, Луи, - сказал он буфетчику, - когда живешь все один да один, поневоле начнет мерещиться всякая ерунда.
– Ага, - согласился Луи. - Я бы на вашем месте давно свихнулся. Больно у вас в доме пусто, одному прямо жутко. Вам бы его, как старушка померла, сразу продать.
– Не мог я продать, - сказал Крейн. - Это ж мой родной дом.
– Тогда жениться надо, - посоветовал Луи. - Нехорошо эдак жить одному.
– Теперь уж поздно, - сказал Крейн. - Не найти мне такую, чтобы со мной ужилась.
– У меня тут бутылочка припрятана, - сказал Луи. - Так подать не могу, не положено, а в кофе малость подбавлю.
Крейн покачал головой.
– Не надо, у меня впереди трудный день.
– Правда, не хотите? Я ведь не за деньги. Просто по дружбе.
– Не надо. Спасибо, Луи.
– Стало быть, мерещится вам? - спросил Луи.
– Мерещится?
– Ну да. Вы сказали - когда живешь один, всякое станет мерещиться.
– Это я так, для красного словца, - сказал Крейн.
Он быстро допил кофе и вернулся в редакцию.
Теперь тут все стало по-обычному. Эд Лейн уже кого-то отчитывал. Фрэнк Маккей кромсал на вырезки утренний выпуск конкурирующей газеты. Появились еще два репортера.
Крейн исподтишка покосился на шкаф. Дверца была закрыта.
На столе у заведующего отделом репортажа зазвонил телефон. Маккей снял трубку. Послушав минуту, отвел трубку от уха и прикрыл рукой микрофон, чтоб его не услышали на другом конце провода.
– Джо, - сказал он, - это для вас. Какой-то псих уверяет, будто видел швейную машину, которая сама бежала по улице.
Крейн снял трубку своего аппарата.
– Переключите на меня двести сорок пятый, - сказал он телефонистке.
– Это «Гералд»? - услышал он. - Алло, это «Гералд»?
– Крейн слушает, - сказал Джо.
– Мне нужен «Гералд», - послышалось в трубке. - Я хочу им сказать…
– Вас слушает Крейн из редакции «Гералда». Выкладывайте, что у вас там?
– Вы репортер?
– Репортер.
– Тогда слушайте. Я вам все расскажу по порядку, в точности как было. Шел я по улице, гляжу…
– По какой улице? - спросил Крейн. - И как вас зовут?
– По Ист-Лейк, - был ответ. - Не то пятисотые, не то шестисотые номера, точно не помню. Иду, а навстречу катится швейная машина. Я и подумал - вы бы тоже так подумали, если б повстречали швейную машину, - кто-нибудь, думаю, ее катил да упустил. Она и катится сама. Хотя чудно, улица-то ровная. Понимаете, никакого уклона там нет. Вы ж, наверно, это место знаете. Гладко, как на ладони. И кругом ни души. Понимаете, время-то раннее…
– Как ваша фамилия? - спросил Крейн.
– Фамилия? Смит моя фамилия. Джеф Смит. Я и подумал, надо помочь тому парню, кто упустил эту самую машину. Протянул руку, хотел ее остановить, а она увернулась. Она…
– Что она сделала? - заорал Крейн.
– Увернулась. Вот чтоб мне провалиться, мистер! Я протянул руку, хотел ее придержать, а она увернулась. Будто знала, что я хочу ее поймать, вот и не далась, понимаете? Увернулась, объехала меня и покатила своей дорогой, да чем дальше, тем быстрей. Доехала до угла и свернула, да так ловко, плавно…
– Вы где живете? - спросил Крейн.
– Где живу? А на что это вам? Вы слушайте про машину. Я вам дело говорю, чтоб вы в газете написали, а вы перебиваете…
– Если я буду про это писать, мне надо знать ваш адрес, - сказал Крейн.
– Ну ладно, коли так. Живу на Норс Хэмптон, двести три, работаю на машиностроительном заводе Эксела. Токарь я. И уж, наверно, целый месяц спиртного в рот не брал. И сейчас ни в одном глазу.
– Ладно, - сказал Крейн. - Валяйте рассказывайте дальше.
– Дальше-то вроде и нечего рассказывать. Только вот когда эта машина катила мимо, мне почудилось, вроде она на меня поглядела. Эдак искоса. А как может швейная машина глядеть на человека? У нее и глаз-то нет, и вообще…
– А почему вы решили, что она на вас глядела?
– Сам не знаю, мистер. Так мне почудилось… Вроде как мурашки по спине пошли.
– Мистер Смит, - сказал Крейн, - а раньше вы ничего такого не видели? Скажем, чтобы стиральная машина бегала, или еще что-нибудь?
– Я не пьяный, - обиделся Смит. - Целый месяц в рот не брал. И отродясь ничего такого не видывал. Только я вам чистую правду говорю, мистер. Я человек честный, это все знают. Кого угодно спросите. Хоть Джонни Джейкобсона, бакалейщика. Он меня знает. Он вам про меня расскажет. Он вам скажет, что я…
– Ясно, ясно, - миролюбиво сказал Крейн. - Спасибо, что позвонили, мистер Смит.
И ты, и еще этот Смит, сказал он себе, - оба вы спятили. Тебе мерещится железная крыса, и пишущая машинка начинает учить тебя уму-разуму, а этот малый встречает швейную машину, которая бегает по улицам.
Мимо, решительно стуча каблучками, прошла Дороти Грэм, секретарша главного редактора. Она была вся красная и сердито гремела связкой ключей.
– Что случилось, Дороти? - спросил Крейн.
– Опять эта окаянная дверца. Шкаф этот несчастный. Я оставила его открытым, точно помню, а какой-то растяпа взял и захлопнул, и замок защелкнулся.
– А ключом отпереть нельзя? - спросил Крейн.
– Ничем его теперь не отопрешь, - отрезала Дороти. - Придется опять звать Джорджа. Он умеет укрощать этот замок. Слово такое, что ли, знает… Прямо зло берет. Вчера вечером мне позвонил шеф, говорит - придете пораньше, надо приготовить магнитофон для Элбертсона. Он едет на север, на процесс того убийцы, и хочет кое-что записать. Я вскочила ни свет ни заря, а что толку? Не выспалась, даже позавтракать не успела - и на тебе…
– Достаньте топор, - посоветовал Крейн. - Уж топором-то открыть можно.
– Главное, с этим Джорджем всегда такая канитель! Говорит - сейчас приду, - а потом ждешь его, ждешь, позвонишь опять, а он говорит…
– Крейн! - на всю комнату заорал Маккей.
– Ага, - отозвался Крейн.
– Что-нибудь стоящее с этой швейной машиной?
– Парень говорит - она сама бежала по улице.
– Можно из этого что-нибудь сделать?
– А черт его знает. Мало ли кто что сбрехнет.
– Что ж, поговорите еще с кем-нибудь в том квартале. Поспрашивайте, не видел ли кто, как швейные машины разгуливают по улицам. Может получиться забавный фельетончик.
– Ладно, - сказал Крейн.
Можно себе представить, как это прозвучит:
«Вас беспокоит Крейн, репортер "Гералда". Говорят, в вашем квартале бегает на свободе швейная машина. Вы ее, случаем, не видали? Да-да, уважаемая, я именно это самое и сказал: бегает швейная машина. Нет, мэм, ее никто не толкает. Она бегает сама по себе…»
Он лениво поднялся, подошел к справочному столу, взял адресную книгу. Отыскал Ист-Лейк и выписал несколько фамилий и адресов. Он старался оттянуть время, уж очень не хотелось браться за телефон. Подошел к окну, поглядел какая погода. Эх, если б можно было не работать! Дома в кухне опять раковина засорилась. Он взялся чистить, все разобрал, и теперь по всей кухне валяются трубы, муфты и колена. Нынче самый подходящий день, чтоб привести раковину в порядок.
