Ежи Жулавский - На серебряной планете (Лунная трилогия - 1)
Я так рвался отправиться в это путешествие, но должен признаться, что последние минуты прощания были мне тяжелы. Удивительная вещь все-таки человеческое сердце и крепка сила привычки. Видимо, можно привыкнуть и к тюремной решетке.
В последнее утро, едва я закончил предыдущую запись в дневнике, заметил собравшийся перед моим домом весь здешний народ. Они стояли молча, мрачные и печальные, и ждали. Я пересчитал их из окна; были все, за исключением тех трех. Автомобиль стоял наготове...
Я оглянулся назад, на те стены, в которых провел более пятидесяти лет, и, не желая, чтобы этот дом когда-нибудь послужил предметом идолопоклонства как "место пребывания Старого Человека", я собственноручно поджег его вместе со всем, что в нем еще оставалось, чем я некогда пользовался, и вышел к толпе... Яркое пламя выплеснулось за мной через двери и окна.
Это был мой погребальный костер.
Приглушенные крики вырвались из уст собравшихся, когда я встал перед ними. Они смотрели на горящий дом и на меня, но никто не двинулся с места, чтобы потушить пожар: они чувствовали, что я этого не хочу... Все стояли молча.
- Сегодня я в последний раз нахожусь среди вас,- начал я, чтобы что-то сказать, потому что в этой тишине, нарушаемой только треском огня, меня охватила грусть.
- Я ухожу от вас,- продолжил я,- в страну, в которую уже давно собирался уйти. Сомневаюсь, что когда-нибудь еще вернусь сюда, но вы, если захотите, сможете там меня навещать, пока я не умру...
Карлики молча смотрели на пылающий дом и на меня, у некоторых в глазах были слезы.
Я глубоко вздохнул, потому что на сердце у меня легла какая-то тяжесть.
- Вы все выросли на моих глазах,- начал я снова, с трудом подыскивая слова,- были со мной до этой минуты, но с этих пор вы будете жить одни и со всем справляться сами. Помните, что вы люди, помните об этом!
Голос у меня сломался.
- Я дал вам знания, не забывайте о них! Оставляю вам книгу, Священную книгу, привезенную с Земли, где говорится о сотворении мира, о предназначении человека, читайте ее почаще и живите, как положено.
Я снова замолчал, понимая, что говорю вещи банальные и бесполезные.
Тогда одна молодая женщина выступила из толпы и обратилась ко мне:
- Старый Человек, прежде чем ты уйдешь, скажи, разве это хорошо, что муж бьет жену?
Эти слова как будто прервали какую-то преграду. В одну минуту меня обступил рой женщин, которые жалобно спрашивали:
- Старый Человек, скажи, разве хорошо, что старший брат заставляет младшего трудиться из последних сил, если тот слабее?
- Скажи, разве дети имеют право выгонять родителей из дома, который они сами построили?
- Скажи, разве правильно, что кто-то один говорит: это мои поля - и не позволяет другим собирать с них урожай'
- Разве правильно, когда один у другого отнимает жену'
- Или портит инструменты?
- Или мстит за причиненный вред?
- Или обманывает для собственной выгоды?
- Скажи, разве это правильно'
- Скажи, прежде чем ты уйдешь, потому что и ты, и книги учат не делать этого, а между тем все это ежедневно происходит вокруг нас!
Страшная боль сжала мне сердце. Покидая этот народец, я уже ясно видел, какими путями пойдет его дальнейшее развитие Много доброты человеческой потеряли мы по дороге на Луну, но зло пришло сюда с Земли вместе с нами!
- Это плохо! - сказал я наконец.- Если у меня под носом происходят такие вещи, что же будет, когда я уйду?
- Так зачем же ты уходишь? - прозвучало в ответ.
Это был такой простой и одновременно страшный вопрос, что я опустил голову, как виноватый, не зная, что сказать в ответ Почему я ухожу?
В тишине был слышен только треск огня и приглушенный далекий гул вулкана.
Люди снова стояли молча. Видимо, они поняли то, что и я ощущал в эти минуты: отъезд мой неизбежен и неотвратим, так назначено судьбой и сопротивляться ей бессмысленно.
- Может быть, я еще когда-нибудь вернусь к вам. Живите в мире и согласии,- сказал я, зная, что обманываю их и себя.
- Не вернешься! - отозвалась молчащая до сих пор Ада. Потом она повернулась лицом к собравшимся и добавила взволнованным голосом:
- Старый Человек нас покидает!
Было что-то страшное в этом крике, который заставил задрожать всех собравшихся.
- Так должно быть! - глухо сказал я.
Часом позже я уже находился в автомобиле вместе с Адой и ее племянниками, мы взяли курс на север...
Четвертый лунный день мы уже в пути. Солнце, взошедшее сегодня утром, уже не пошло вверх, а остановилось на горизонте, почти скользя по нему, едва поднявшись над линией гор на юго-востоке. Это знак того, что мы приближаемся к цели нашего путешествия. На севере передо мной вздымалась горная цепь, я уже различал невооруженным глазом вечно залитые солнцем вершины и ущелье между ними, как бы ворота в котловину, находящуюся на полюсе.
Сердце у меня бьется...
У сегодняшнего дня не будет конца, потому что в ту минуту, когда солнце должно будет зайти, мы будем уже на полюсе, в стране вечного света, где каждый час одновременно происходит и восход, и заход, и полдень, и полночь для разных меридианов, которые сходятся там под нашими ногами.
И тогда - я увижу Землю!
В Полярной Стране
После четырех лунных суток путешествия как раз в тот момент, когда солнце в окрестностях Теплых Прудов должно было заходить, наступила великая минута: мы прошли через ущелье в цепи гор, представляющих заградительную стену для полярной котловины.
С каким огромным волнением я приближался к этому месту, неотрывно глядя на небосклон, на котором в любую минуту могла появиться Земля, и когда неожиданно увидел ее между скалами, был так захвачен этим зрелищем, что даже не обратил внимания на то, что делают мои спутники. Только через несколько минут, поднявшись с колен (потому что я приветствовал мою далекую родину стоя на коленях, протянув к ней руки, как ребенок протягивает их к матери), я взглянул на мою дружину. Ян, старший сын Тома, и два его брата, которые пришли сюда со мной, стояли около меня с непокрытыми головами, замершие, с выражением священного испуга на лицах, глядя ошеломленным взглядом на светящийся диск Земли. Ада стояла впереди, протянув руки к Звезде Пустыни.
Прошло много времени, прежде чем она повернулась к своим задумавшимся товарищам:
- Оттуда он пришел,- сказала она приглушенным голосом, как бы не желая, чтобы я ее слышал,- и туда вернется, когда наступит время. Падайте ниц..
И они упали ниц перед лицом Земли, по которой ступали их предки...
Поднявшись, они не смели приблизиться ко мне, а когда я, наконец придя в себя, позвал их и все еще взволнованным голосом начал объяснять явление, которое предстало перед нашими глазами, они стояли, испуганные, около моих ног, как бы неуверенные в том, что в следующую минуту я не взлечу над их головами и не понесусь по воздуху к той светящейся звезде!
