Виталий Забирко - Слишком много привидений
А это как понимать? Любитель креветок «переквалифицировался» на поедание человечины? Сплошная мистика…
Выводы о качестве продуктов питания на основе химико-биологического анализа:
«…Как видно из результатов исследований, образцы: „красная икра лососевых рыб“, „севрюга копченая“, „салями“, „сыр выдержанный, твердый“ — по внешнему виду и вкусовым качествам соответствуют названным пищевым продуктам, однако на самом деле являются идеально выполненной имитацией на основе псевдобелка, который не усваивается человеческим организмом. Псевдобелок крайне нестабилен и в течение пяти-семи часов полностью разлагается на нетоксичные продукты распада. Анализ жидкостей: „водка „Смирновская“, „коньяк «Арагви“ и «тоник“ — неполный, поскольку к началу исследований эти жидкости уже представляли собой слабый водный раствор уксусной кислоты с минимальной примесью продуктов распада неизвестных биологических структур.
К сведению: проводя аналогию с химико-биологическими результатами анализа субстанции, ориентировочно именуемой «желудочный сок», можно сделать гипотетическое заключение, что данный псевдобелок может быть переработан и усвоен организмом животного, которому этот «желудочный сок» принадлежит.
М-да… Ребус за ребусом. Мало ли сейчас в стране появилось неудобоваримых искусственных продуктов из-за рубежа? Крабовые палочки, кофе без кофеина, бескалорийный заменитель сахара… Едят все это россияне, морщатся, но едят, хотя в их желудках и не растворяются металлы платиновой группы. Ага, вот и результаты анализа окурка сигареты «Camel», не содержащей никотин и со странной структурой целлюлозы…
А это что? «Экспертное заключение о работе вышедшего из строя компьютера»… Ну и названьице! «Работе вышедшего из строя…» Надо понимать, того самого компьютера, который, по словам Серебро, сгорел ясным пламенем на моем рабочем столе только от одного моего присутствия.
«Процессор вплавлен в плату и восстановлению не подлежит…» Какой умник это писал? Где это видано, чтобы вышедшие из строя процессоры восстанавливали? «Системный блок оплавлен… микросхемы сплавлены в однородную массу… винчестер обуглен…» «При включении в сеть дисплей компьютера светится ровным голубым светом…» И кто же догадался сунуть вилку в розетку, когда провод ведет к куску железа? Как его током не шарахнуло… Стоп! А вот это интересно. «При подключении к компьютеру модема на экране наблюдается быстрое, на пределе фиксации, мигание. Заснятая на видеокамеру, а затем воспроизведенная с меньшей на два порядка скоростью, видеокартинка позволила выделить некоторые составляющие изобразительного ряда. Полностью расшифровать изображение не представляется возможным, поскольку скорость работы компьютера во много раз превосходит разрешающую способность дисплея, но на одном из кадров просматривается изображение рыжей обезьяны, идентичной той, которая иногда наблюдалась возле фигуранта. Снимки прилагаются…»
Я посмотрел фотографии. На одной, размытой, крупнозернистой, явно заснятой с дисплея, с трудом угадывался силуэт рыжей лохматой обезьяны с одним глазом на месте переносицы — это изображение вполне можно было принять за игру световых пятен на экране, подобно «каналам» на Марсе, если бы не вторая фотография. Изображение на этом снимке было предельно четким: рыжая одноглазая обезьяна стояла на задних лапах на пустынном шоссе возле темно-синей «Тойоты», нагло скалилась в объектив громадными клыками, а передними лапами совсем по-человечески пересыпала с ладони на ладонь какие-то золотистые цилиндрики. Будто конфеты Драже. А рядом с ней стоял… я. Почему-то разгневанный, вне. себя, я что-то истерично выговаривал обезьяне… Ничего себе — новый круг знакомств!
Не обращая больше внимания на различные экспертные оценки, я стал выискивать в деле информацию о том, с кем еще познакомился в выпавший из памяти период. Оказалось, что нормальных людей было всего двое — бармен из питейного погребка «У Еси» и официантка из того же заведения. Бармен был тяжело ранен во время перестрелки в подвальчике, и я навещал его в больнице, платил за лечение. Что же касается официантки… По показаниям агентов наблюдения, с Людмилой Карташовой у нас были близкие отношения. Я внимательно всмотрелся в фотографию Карташовой. Молоденькая, симпатичная, лет семнадцати-восемнадцати, она не обладала той яркой красотой, которая была у Аллы, но, вглядываясь в лицо на снимке, я почему-то подумал, что эта девушка, пожалуй, сидела бы у постели парализованного мужа и выносила из-под него утку… Остальные мои «знакомцы» были либо паранормальными существами, либо агентами сопровождения группы «Кси». Прямо-таки сонм «привидений» самого различного толка, от реального до мифического, крутился вокруг моей персоны. И всего-то два нормальных человека…
Наиболее правдоподобной выглядела криминальная составляющая моего личного дела, но, как выяснилось, к криминальным событиям я имел лишь косвенное отношение. Оказывается, наш ничем не примечательный городок являлся перевалочной базой по контрабандному вывозу раритетных произведений искусства за рубеж. Иконы, картины, реже — фамильные драгоценности царской короны, краденые, скупленные за бесценок по всей России, собирались гражданином Ураловичем в Москве, а затем переправлялись в Алычевск под видом реквизита для местного театра оперы и балета (Уралович, уроженец Алычевска, давно проживающий в столице, якобы считал своим долгом спонсировать театр родного города). Принимал «атрибут» не администратор театра, а мэр города Ираклий Колубай, который затем чартерным рейсом через практически «личную» таможню Алычевска переправлял «театральный реквизит для зарубежных гастролей» в Анкару, где груз встречал сириец Сайд Шерези. С Ближнего Востока гораздо проще доставить российские раритеты в цивилизованную Европу. Немаловажную роль в этой цепочке играл господин Популенков, лично руководивший погрузочно-разгрузочными операциями в Москве и Алычевске. На момент случайной гибели Популенкова в Алычевске оказалось несколько поистине бесценных произведений искусства, в том числе две иконы Рублева, на общую сумму свыше ста миллионов долларов. Поэтому Ираклий Колубай решил воспользоваться подвернувшимся случаем и вызвал в Алычевск Ураловича и Шерези якобы для «инвентаризации» раритетов после смерти ответственного исполнителя. Операция по устранению своих соратников в погребке «У Еси» прошла успешно, и быть бы Ираклию Колубаю безраздельным наследником приличного состояния, но тут на сцене появляюсь я, ни сном, ни духом не ведающий о махинациях с произведениями искусства. Как и у каждого криминального авторитета высокого ранга, у Колубая были налажены связи со всеми правоохранительными структурами. Одним из его информаторов в УБОП являлся следователь Иван Андреевич Оглоблин, который и сообщил мэру о подозрительной личности — Романе Анатольевиче Челышеве, присутствовавшем при гибели господина Популенкова, а затем и в погребке «У Еси» за несколько минут до устранения Ураловича и Шерези. Пикантность этой информации заключалась в том, что личностью Челышева заинтересовалась и ФСБ, причем не местное отделение, а столичное. Особо насторожило Оглоблина, что для наблюдения за Челышевым из Москвы прибыла группа из двадцати человек, расследование велось в режиме чрезвычайной секретности и никого из местных оперативников к нему не подключали. Колубай заволновался, предполагая, что на самом деле охота идет на него, а после странного происшествия в букмекерском зале ипподрома, когда опять же не без моего участия погибли трое бандитов, работавших на Грызлова, подручного Колубая в игорном бизнесе, мэр запаниковал. Последовало покушение на меня в кафе «Баюн», а затем инсценировка ареста на загородном шоссе, когда меня должны были устранить якобы при попытке к бегству. Уж и не знаю, как работают у нас ФСБ, УБОП, ОМОН, СОБР и прочие мобильные подразделения правоохранительных органов, если, имея на руках такие факты, они не могут и пальцем пошевелить, чтобы арестовать высокопоставленного преступника. Только гибель у Сивцевой Балки пяти омоновцев развязала им руки. Все участники группировки мэра были арестованы, но сам Колубай все-таки улизнул (связи есть связи — успел его предупредить Оглоблин) и теперь скрывался где-то то ли в Таджикистане у сепаратистов, то ли в Афганистане у исламских фундаменталистов. Понятное дело, в Европе Интерпол его быстро бы вычислил и передал России.
