Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы
Робин опустил лук:
— Я думаю, — сказал он.
Первым впечатлением Робина было то, что Новый Чикаго — жемчужина, спрятанная в навозной куче. Оригинальный город, окруженный частоколом, был в точности таким, как описывал его Верн.
Улицы были широкие, дома построены на обсаженных деревьями проспектах, отходивших радиусами от большой центральной площади. Громадное здание совета — теперь дворец Капоне — стоял в точности в центре города.
Но рядом с частоколом, однако, тянулись трущобы. Мужчины и женщины с голодными изможденными лицами смотрели, как Робин и люди Капоне шли мимо них. Между Новым Чикаго и Рекой понастроили тысячи сооружений из бревен, глины с Реки и бамбука, без всякого учета порядка или санитарных норм. Вонь человеческих отходов вызывала тошноту.
Робин прикрыл рот и нос куском тряпки. Есть ли такая степень деградации, до какой не может опуститься человек? — дивился он.
— Не беспокойся, — шепнул ему человек, шедший справа от него, как бы давая ответ на невысказанные мысли. — Как правило, вонь из Писстауна до самого города не доходит.
— Хорошо, — сказал Робин.
В воротах частокола стража отобрала у Робина его лук и колчан, Робин не протестовал: он знал, что это та маленькая цена, которую он платит за информацию, которую получит.
К его удивлению, его сейчас же повели в маленький беленый дом, стоящий перед центральной площадью. Два стражника сопровождали его в помещение. На двери висела медная табличка с выгравированным именем: «А. Эйхман».
— Заходите, — пригласил молодой человек с песочного цвета волосами, он говорил с сильным немецким акцентом. Пожалуйста, сэр.
Робин опустился на деревянный стул с прямой спинкой. Стул слегка скрипнул под его тяжестью. Робин позволил своему взгляду бесцельно поблуждать по комнате, — она была пуста, если не считать одного письменного стола, — потом он снова посмотрел на тонкое неулыбчивое лицо Эйхмана.
Перед Эйхманом лежал лист бумаги. Он окунул перо в глиняную чернильницу и спросил:
— Имя?
— Робин Хантингтон, — потом Робин произнес это имя по буквам. Перо Эйхмана заскрипело.
— Дата смерти?
— Год тысяча восемьсот сорок шестой с рождения нашего Господа.
Эйхман записал, потом сделал паузу, изучая Робина взглядом.
— Что умеете?
— Я был мастер-оружейник.
— Отлично, отлично, — Эйхман записал это тоже, затем положил бланк на небольшой поднос в углу стола. Открыл ящик, достал карточку. Бумага выглядела грубой и толстой, но слова на ней были напечатаны каким-то типографским шрифтом. Эйхман вписал в карточку имя Робина и целый ряд цифр.
— Это ваша идентификационная карточка, — объяснил он. — Носите ее с собой все время. Вам она понадобится, чтобы входить в здания и выходить из них, использовать Рог изобилия для еды и брать инструменты и оборудование для работы. — Он улыбнулся. — Вам повезло, что вы специалист по оружию — босс увлекается оружием. Он хочет иметь пистолеты как можно скорее, и, если вы будете работать старательно и этим его осчастливите, вы найдете, что ваши преимущества и привилегии громадны. Положение таково, что вы скоро будете среди элиты в научной команде.
— Выглядит для меня неплохо, — заметил Робин.
Эйхман сделал знак стражникам:
— Найдите ему место в спальнях.
На следующее утро в оружейной мастерской Робин познакомился с тремя другими кузнецами-оружейниками, работающими на Капоне. Глава оружейного проекта, голландец по имени, Эмиль Ван Дескол, умерший в 1865 году, провел Робина по всей мастерской. С десяток подмастерьев от семнадцати до двадцати или двадцати одного, вырезали вручную ружейные стволы и рукоятки пистолетов и строгали кремни для затворов.
Несколько пистолетных стволов были окованы железом, а каналы их стволов полировались.
— Как вы видите, — пояснил Эмиль, прогресс у нас медленный. Железо бедное, наши методы ковки еще беднее, а работа утомительная и отнимает много времени. Пройдут месяцы, если не годы, прежде чем у нас будет хоть один стреляющий пистолет.
Робин нахмурился. Он не был экспертом, но ему показалось, что прогресс в изготовлении оружия был гораздо быстрее, чем говорил Эмиль. Однако он не упомянул о своих подозрениях.
— Здесь будет ваше место, — Эмиль указал на пустой стол и скамью в задней части мастерской. — Каждый из нас работает над оружием по собственному чертежу. Вы будете обеспечены всеми инструментами, какие вам понадобятся, и помощниками тоже. Жизнь дешева, чем больше людей мы займем на изготовлении оружия, тем лучше, если вы меня понимаете.
— Думаю, понимаю. — Робин начал улыбаться. У Эмиля был хороший собственный легкий приработок… до тех пор, пока он выглядит занятым и приносящим пользу, он будет защищен от капризов Капоне. Тем временем, он вытащит столько людей из трущоб Писстауна, сколько сможет.
И Робин понял тогда, что он нашел союзника. Он только должен убедить Эмиля.
* * *После десятичасового рабочего дня, когда другие заторопились поместить свои Граали в грейлстоун, голландец взял Робина за руку и задержал его. Робин остался, полный любопытства.
Эмиль сказал:
— Вы не оружейник.
— Не знаю, о чем вы говорите, — ответил Робин.
— Я за вами наблюдал, и увидел, что вы не имеете ни малейшего представления о том, что делаете. Если вы здесь для того, чтобы за нами шпионить, — начал было Эмиль.
— Именно так, — подтвердил Робин, понизив голос. — Меня послал сюда Жюль Верн.
Пораженный, Эмиль отступил на шаг:
— Верн — так он еще жив?
— Да. Он хочет захватить Капоне и освободить Новый Чикаго.
— Я бы приветствовал этот день! — по лицу Эмиля потекли слезы. — Верн был моим хорошим другом. Где он? Я хочу знать обо всем, что с ним произошло!
Робин дал ему краткий отчет обо всем, что случилось с Жюлем Верном с тех пор, как он спасся на пароходе. Голландец беспрестанно кивал со счастливым лицом.
— Я должен что-то вам показать, — шепнул Эмиль, когда Робин кончил свой рассказ.
Голландец провел его в заднюю комнату. Несколько досок не были прибиты к полу, он поднял их, открывая тайник. Внутри лежали десятки пистолетов и мушкетов.
— Это наши отходы, — сказал он с гордостью. — Все они работают в совершенстве, так что, разумеется, мы не можем отдать их Капоне. Когда он приходит посмотреть, Как двигается наша работа, мы стреляем при нем из дефектных пистолетов и ружей. Когда они взрываются, мы говорим ему, что есть проблема в кузнечном процессе. Когда мы их дальше совершенствуем, мы говорим, пистолеты будут действовать. — Он усмехнулся. — Он же дурак. Один из людей Капоне даже перестал следить за использованным металлом.
