Тим Пауэрс - Ужин во Дворце Извращений
Он оглянулся. Сестра Уиндчайм залезла в гондолу к Ури и держалась за край плота, но терпение ее явно иссякало. Ривас швырнул бутылку в лодку и прыгнул следом. В зале стало темно: почти все лампы погасли, поэтому, даже услышав похожий на глухой кашель звук обваливающейся части кровли и подняв в бесполезной тревоге взгляд, он так и не увидел камня, свалившегося сквозь задымленный воздух прямо ему на голову.
Глава 11
Шайка покалокас, большинство которых щурилось на яркий солнечный свет, грозным смерчем прошлась по улице, откуда слышалось пение. Народ разбегался перед ними, прятался в подъездах и подворотнях и с опаской выглядывал им вслед, когда они проходили.
Скрючившись высоко на пожарной лестнице, Урания Бёрроуз подождала, пока они скроются за углом. Когда шум стих, она вздрогнула и крепче схватилась за перила, потому что взгляд ее отказывался фокусироваться. Покалокас были грубыми, грязными созданиями, Урания понимала это, но каждый раз, когда группа их проходила мимо, ей хотелось присоединиться к ним. Она чувствовала, что у них имеется нечто, что было у нее раньше и чего ей теперь не хватало.
Через некоторое время глаза ее вновь обрели способность видеть, она ослабила хватку и вспомнила, как сердится Барбара, когда она теряет время попусту вот так, поэтому она торопливо спустилась по железным ступенькам на улицу и поспешила в направлении, противоположном тому, куда направлялись покалокас, пока не добралась до фургона Барбары. Должно быть, Барбара наблюдала за ней, поскольку Урании оставалось еще несколько шагов до фургона, а та уже отворила заднюю дверь и протянула руку, помогая ей забраться внутрь.
— Спасибо, сестра Уинд… — начала было Урания.
— Теперь просто Барбара, — перебила та. Урания залезла в фургон и закрыла за собой дверь. — Могла бы и запомнить. Ты долго следила за ними?
— Три-четыре квартала, — сказала Урания, прислонившись к стене напротив занятой койки и моргая в полумраке.
— В какую сторону?
Урания устало мотнула головой.
— Не знаю я сторон. Я…
— Запад у нас за спиной, — перебила ее Барбара. — Восток впереди. Север — там, где канал, а юг — где овощная лавка.
— А я думала, север всегда впереди.
Барбара зажмурилась на секунду. Потом открыла глаза.
— Так в какую сторону? — повторила она.
— Э… Вон туда… к морю.
— Что ж, это кстати. — Барбара покосилась на неподвижную, забинтованную голову Риваса, нахмурилась и подошла к его койке.
Урания двинулась было к посыпанным сахарной пудрой пончикам, которые Барбара напекла этим утром, но задержалась посмотреть, что та делает.
— Он умер?
— Мне показалось, он пошевелился, — сказала Барбара. — Дай мне мокрую тряпку.
— О'кей, сейчас. Уау! Сейчас… Боже, тебе ведь не надо… — Она сбилась с мысли, отсутствующим взглядов огляделась по сторонам и снова двинулась к пончикам.
— Мокрую тряпку! Живо!
— Боже, что, просто попросить нельзя? — Урания сунула полотенце в ведерко с водой, отжала и отнесла к койке.
— Вот, сест… то есть Барбара. — Она улыбнулась, счастливая от того, что правильно вспомнила имя.
— Спасибо. — Уиндчайм вытерла те части лица Риваса, что не были скрыты бинтами.
Урания наконец взяла себе пончик и снова вернулась посмотреть.
— Ты так и не решила, что притягивает покалокас — он или вот это? — Она ткнула пальцем на полку, где стояла наполовину пустая бутылка текилы с висевшим в ней кристаллом.
— Не знаю. Мне кажется, штука в бутылке. Мне кажется, они чувствуют, где она.
— Ну, тогда чего мы ее не выкинем?
— Потому, — ответила Барбара, которой явно надоело повторять одно и то же, — что он сохранил это. Это может быть очень важно. Нам надо хранить это для него, пока он не очнется.
Урания взяла еще пончик.
— Но он же совсем больной. Почему мы не можем просто оставить его вместе с бутылкой у доктора? Мы же не можем ухаживать за ним, как доктор. Он будет благодарен нам, если мы его оставим, точно знаю.
— Доктор, которому мы его показали, сказал нам все, что нужно делать. Он сказал, что у него больше шансов на выздоровление при нашем уходе, чем в этой ужасной больнице.
— Но ведь заботиться о больных — не наша работа! Боже, да он ведь уже два дня лежит вот так, и его чистить надо, как младенца.
Барбара угрожающе повернулась к ней.
— Он спас тебе жизнь! Он жертвовал собой — голодал, болел, остался без пальцев, едва не остался без головы — и все, чтобы спасти тебя! Он спасал и меня, и себя, возможно, тоже… но делал все это ради тебя! Он… — Она опустила взгляд на Риваса, и лицо ее приобрело непонятное выражение. — Он убил Бога ради тебя, — добавила она шепотом.
— Так что мне теперь, не жить, что ли? — раздраженно буркнула Урания.
— Ты его знала? — спросила Барбара, помолчав немного. — Из того, что он сказал там, за ужином, я поняла, что вы были знакомы.
Урания кивнула.
— Давным-давно.
— Р-ррр, гав, — произнес Ривас.
Уиндчайм быстро повернулась к нему и склонилась над койкой.
— Ривас? — взволнованно спросила она. — Ты меня слышишь?
Ривас пробормотал что-то неразборчивое и попытался усмехнуться.
Барбара повернулась к Урании.
— Почему бы тебе не попробовать поговорить с ним?
Урания поменялась с ней местами.
— Привет, Грег. Это Ури, помнишь?
Он молчал так долго, что она открыла уже было рот, чтобы сказать что-нибудь еще, но тут он чуть приоткрыл глаза.
— Да, — сказал он наконец. Он так и продолжал щуриться, словно в фургоне было слишком светло. — Как долго… — прохрипел он. Говорил он не очень разборчиво, но даже так в голосе его слышалось презрение. — Тринадцать лет. Я провел без сознания тринадцать лет.
— Ох, нет, Грег, — возразила Урания. — Всего два дня.
— Сойер, — тихо произнес он. — А мне-то казалось, я бросил его, когда мне исполнился двадцать один год. Десять лет назад. Но я был кем-то вроде… странствующего послушника, что ли? — Он устало замолчал, потом вдруг широко открыл глаза и сделал попытку сесть. — Боже, — прохрипел он, едва не теряя сознание. — Где его кристалл, где он? Его нельзя…
Барбара тронула его за плечо и показала на полку со стоявшей на ней бутылкой.
— Здесь.
— Ах… — Он обмяк, вспотев от облегчения. — Хорошо. Не открывайте ее.
— Что это? — спросила Урания. — Ты сказал «он». Это что, Господь сидит в бутылке текилы?
Ривас переводил взгляд с Урании на Барбару и обратно.
