Адам Робертс - Соль
Поэтому мы выкопали машины из соли и поехали на север. Каждую минуту готовились к нападению, каждую секунду ожидали, что нас заметят со спутника и пошлют самолеты. Однако в отдалении появились только две темные точки, и больше ничего.
Конечно, мы старались соблюдать осторожность. Зарываться при каждой остановке было непрактично, но мы все же накрывали автомобили камуфляжной материей и не зажигали костров, чтобы излучать как можно меньше в инфракрасном диапазоне. Все знали, что мы так же хорошо выделялись на белом соляном покрове, как москиты на скатерти. А видеодатчики спутника следили за планетой так же внимательно и неутомимо, как глаза Бога.
Однако мы нашли способ преодолеть путь без особых потерь. Бывало, воздух в самом зените затемнялся — это в верхних слоях атмосферы кружили соляные ветры. Я решил, что именно тогда у нас есть шанс спрятаться от всевидящего ока спутника, и мы передвигались с неимоверной скоростью. Возможно, я ошибался в расчетах, потому что теперь мое зрение не помогало различать мелкие детали, и какая-то часть души не могла поверить в постоянную готовность машины. И все же Бог и случай помогли нам.
А потом как-то ночью впереди нас приземлился самолет. Конечно, мы все высыпали из машин и заняли оборону — все наддать, как один боец, вытянувшийся вдоль хребта дюны. Я почти ничего не видел.
Из самолета вышел только один человек и пошел нам навстречу — об этом рассказала мне Салья, которая стояла рядом мной. Мы взяли его на прицел. И только когда он подошел остаточно близко, чтобы я услышал его голос и потрогал его лицо своими ищущими пальцами, я узнал Эредикса. Моего друга.
БАРЛЕЙ
Надежды на быстрое пресечение террористических актов рухнули из-за неуловимости южных алсианских отрядов. Я посылал войска против них снова и снова, но бандиты разработали индивидуальное устройство, которое позволяло им подниматься в воздух и помогало их группам разбегаться в разные стороны: они всякий раз уходили от преследования. Каждое сражение стоило нам потерянных бойцов, но и террористы не выходили сухими из воды, а мы все же можем себе позволить больший расход живой силы.
Возможно, вам покажутся бессердечными такие слова, когда речь идет о человеческих жизнях, как будто люди — это деньги, которые можно тратить. Но все в этой вселенной имеет свою цену. Так устроен мир. В нашем случае цена была высока, но и объект покупки того стоил — свобода.
Наши солдаты умирали со славой, каждый брал с собой жизнь неприятеля. Альтернативное решение — дозволение противнику творить их мерзости безнаказанно — принесло бы гораздо больше смертей. Разрушения зданий, частных домов Сенара, сопровождающиеся реками невинной крови, убийство военных и гражданских рабочих и тому подобные преступления.
Меня соблазняла возможность вернуть Жан-Пьера с его важного задания на севере. Ему приходилось довольно тяжело, но нужная нам база на Алсе оставалась под защитой. Я вам не солгу — мне не позволит чувство долга, — если скажу, что мы потратили больше общественных денег на Алс, чем даже на Сенар, несмотря на то (мои враги достаточно часто указывают на это), что некоторые люди голодали на улицах нашего великого города. Но мои намерения чисты! Закончить войну как можно быстрее, чтобы мы могли сфокусировать свою энергию на возобновлении производства пищи, после чего цены упадут сами собой.
Съедобные растения и в мирное-то время тяжело получить на нашей планете, а с постоянным разрушением тщательно созданных плодородных полей и специально сконструированных сельскохозяйственных машин выращивание овощей и фруктов становится вовсе невозможным. Производство пищи все же продолжалось на западе, конечно, но там не владели должными технологиями, зато цены взвинчивали до небес. Более того, мы потеряли огромную часть наших законных запасов из-за бандитских набегов алсиан. Некоторые иски по этому вопросу, наверное, до сих пор рассматриваются в суде. Иностранные торговцы пытаются получить деньги с сенарцев за ущерб, нанесенный пиратами, и прикрываются при этом легальными контрактами.
И все-таки Жан-Пьер внес несколько предложений, и я принял их.
Он взял под стражу значительное число павших духом алсиан и посадил их в тюрьму, но чтобы содержать бандитов, требовалось много охранников и, что не менее важно, много пищи.
Итак, мы отстроили заново их город и обнесли его стеной для предотвращения просачивания террористов. Мы позволили людям продолжать вести обычный для них образ жизни. Объявили, что война закончена, и они должны выращивать съедобные растения, потому что Сенар не может вечно содержать нахлебников. В каком-то смысле такое действие можно назвать самым благородным актом одной нации по отношению к другой: где вы видели, чтобы победившее государство восстанавливало разбомбленные здания побежденных, снабжало их народ сводом законов, которого они до этого не знали, да к тому же обещало не вмешиваться в их дальнейшую жизнь? Многие называли меня слишком щедрым, но я хорошо знаю людей.
Как только охраняемые кварталы Алса были достроены, Пьер смог пройтись по северным холмам, встретиться с непримиримыми бунтовщиками и — естественно! — предложить всем согласившимся с тем, что война закончилась, переселяться в новый город.
ПЕТЯ
Враги построили несколько больших лагерей и обнесли их бетонными стенами. Зловещая колючая проволока обвивала плиты высотой в двадцать метров, все сооружение находилось под током, который не вызывал легкий шок, заставляя держаться подальше от лагеря, но запросто поджаривал человека живьем. Над заборами также висел потолок из проволоки.
Я предполагаю, что, познакомившись с нашими прыжковыми рюкзаками на юге, сенарцы начали считать алсиан этакими кузнечиками в человеческом обличье, которые запрыгнут куда угодно, если их не удержать, — на самом деле только в моем отряде пользовались рюкзаками. Внутри лагерей они понастроили некие пародийные города: дома, сильно смахивающие на бараки, заводские здания, где работа продолжалась по восемь часов в сутки. Теперь там жили сотни алсиан. Получились просто-напросто тюрьмы, охраняемые большим количеством солдат, каждая — когда я вернулся в Алс, их насчитывалось пять штук — поражала своей величиной: они покрывали сотни гектаров.
Усилия и труд, которые враги положили на такое дело, изумляли. Чтобы Сенар сделал так много, стремясь достичь столь малого, — они, конечно, увезли всех наших соляных угрей, чтобы кормить голодных людей на улицах юга, это правда, но рыба обошлась им во столько, что наверняка стала самой дорогой в истории? Естественно, здесь замышлялось что-то большее: сенарцы хотели разъединить и приручить народ Алса и таким образом превратить город в часть сенарского государства у северного моря. Возможно, они мечтают в один прекрасный день превратить весь мир, все страны в свои вотчины.
