Владимир Контровский - Саракш: Тень Странников
– Что вы имеете в виду, Рудольф?
– Как бы твои хорошие ученики, Святой Мак, не стали слишком хорошими. Что они будут делать, если до границ нашей Республики докатятся те же песчаные варвары? Вот то-то и оно… Нет, конечно, общие контуры «морального кодекса» должны остаться теми же, но кое-какие дополнения необходимы. Об этом мы с тобой поговорим поподробнее после моего возвращения.
Сикорски говорил ровным и бесцветным тоном, но Каммерер видел, что Рудольфа одолевает беспокойство. Максиму и самому было не по себе – что это за вызов такой ни с того, ни с сего?
* * *…Странник отсутствовал десять дней, за которые на Саракше не случилось ничего из ряда вон выходящего. Всё было спокойно, исполинская машина, запущенная прогрессорами-землянами, крутилась без сбоев, но Максим весь извёлся, ожидая возвращения шефа. Нет, он отнюдь не боялся ответственности, свалившейся на его плечи, – он подспудно ждал чего-то, что в корне всё изменит. И Каммерер не ошибся.
Когда он увидел вернувшегося Сикорски, то не сразу его узнал. Экселенц выглядел скверно, он осунулся и резко постарел.
– Меня отзывают с Саракша, – сообщил он, как только они с Маком остались наедине. – КОМКОН принял такое решение.
– А причина, Экселенц?
– Причина? – Сикорски криво улыбнулся. – Руководство сочло, что моё дальнейшее пребывание на посту главы прогрессорской миссии Земли на Саракше нецелесообразно. Я, по мнению КОМКОНа, проявил склонность к явному диктаторству, выразившуюся в казнях и массовых репрессиях, что является недопустимым, поскольку противоречит духу земного гуманизма. Не могу понять, – добавил он с горечью, – почему меня обвиняют в этом именно сейчас, хотя раньше я делал примерно то же самое, и мои действия одобрялись. Более того, – он поднял голову, и Максим увидел, что зелёные глаза шефа подёрнуты дымной поволокой усталости, – принято решение свернуть программу «Просветление».
– Как свернуть? – поразился Каммерер.
– Полностью. Пси-генераторы на спутниках консервируются, подача базового потока излучения на поверхность планеты прекращается.
Ничего не понимаю, подумал Максим. Почему умные и рассудительные люди, совсем ещё недавно одобрившие позитивную реморализацию с помощью пси-поля, вдруг так резко изменили своё мнение, причём тогда, когда уже наметились обнадёживающие результаты? То, что руководство КОМКОНа не устраивает Рудольф Сикорски с его жёсткими методами работы, ещё можно как-то объяснить, но полный отказ от «Просветления» необъясним. Что их там всех, загипнотизировали?
– Вся информация по психотронным генераторам – принцип работы, документация, технология изготовления, и так далее, – подлежит полному и безусловному уничтожению. Разрешено использование пси-излучения в медицинских целях и в лагерях военнопленных, но все установки должны быть снабжены самоликвидаторами с тем, чтобы все передвижные излучатели могли быть разрушены радиосигналом с орбиты. На Земле почему-то решили, – Экселенц усмехнулся, – что такое открытие всё-таки можно закрыть. Блажен, кто верует… Но всем этим буду заниматься уже не я, а мой преемник – мне остаётся только передать дела.
– А когда он прибудет?
– Кто?
– Ваш преемник.
– А он уже прибыл, – по костистому лицу Сикорски вновь проползла тень улыбки, – ещё три года назад. Моим преемником КОМКОН назначил тебя, Максим Каммерер. Только не говори мне, что ты не справишься, ладно? Да, и обеспечь возвращение Льва Абалкина на материк. Его решено отозвать с Островов – там скоро будет чересчур горячо. Итог борьбы на Островах непредсказуем: если верх возьмёт Великий Кракен, это означает войну – ядерную, если победят жрецы-торговцы, получится непонятно что, но тоже не слишком приятное. Наше вмешательство там может только навредить: неясно, кому помогать – то ли законному правителю-тирану, то ли неким повстанцам, непонятно чего добивающимся. Хрен редьки не слаще: пусть уж лучше в Островной Империи сохраняется равновесие сил, худой мир лучше доброй ссоры. А Лев будет работать с голованами. Но это уже так, мелочь по сравнению со всем остальным.
– А что будете делать вы, Рудольф? Я имею в виду, на Земле?
– Я стану контрпрогрессором – в Комитете Галактической безопасности считают, что на этой работе мои инквизиторские таланты смогут проявиться в полной мере. Однако я не слышу твоего ответа, Максим.
– Справиться-то я справлюсь, – сказал Максим, – но дело в том, что я этого не хочу.
– Не хочешь чего? – Сикорски поднял брови.
– Справляться. Я вернусь на Землю вместе с вами, Рудольф, мне здесь больше нечего делать.
– Поясни, – коротко уронил Экселенц.
– Этот мир пора оставить в покое. Инициация сделана, и теперь главное – вовремя остановится, лучшее – враг хорошего. Я считаю, что дальнейшее наше вмешательство ни к чему хорошему не приведёт – таково моё мнение. Здесь сложнейший клубок, а мы слишком всё упрощаем: раз – и перестреляли, два – и осчастливили. Эти игры богов не для меня. Ну, а для КОМКОНа у меня есть официальная формулировка моего отказа продолжать работать на Саракше: у меня нет достаточной прогрессорской подготовки, а без неё я не считаю себя вправе вершить судьбы «младших братьев по разуму».
– Вознесение Святого Мака, – задумчиво проговорил Сикорски, – и возвращение его в лоно Мирового Света. Да, пророкам надо вовремя уйти, пока в них не разочаровались или, хуже того, не побили камнями.
– Я много думал, – продолжал Максим, не обращая внимания на иронию Рудольфа, – и над словами Колдуна, и вообще. Если просуммировать все итоги моей деятельности здесь, то окажется, что я причинил столько же зла, сколько и добра – на мне столько крови и слёз саракшиан, что отмываться мне придётся до глубокой старости, и не факт, что я отмоюсь. Но если в сумме плюс на минус дают ноль, какой смысл и дальше рисовать плюсы-минусы? А что касается пси-генераторов, то в дальнейшем – при позитивном развитии хода событий, разумеется, – эти адские машины утратят своё значение. Новые люди Саракаша – горцы, те же «горячие воины» (Максим почему-то был абсолютно уверен, что это так и есть) и, гм, ещё кое-кто, – иммунны к психотронному излучению: оно на них не действует. И если таких людей станет достаточно много, то все эти башни превратятся в ненужные архитектурные сооружения, не несущие никакой утилитарности. Но самое главное – я не хочу заниматься прогрессорством, мне это претит. Вы сказали, что будете работать контрпрогрессором – там, на Земле, – возьмёте меня к себе? Такая работа по мне – никто не должен приходить в чужой дом со своими порядками: ни мы на отсталые планеты, ни какие-нибудь сверхцивилизаторы-Странники на Землю. Возьмёте меня к себе, Экселенц?
