Сергей Лукьяненко - Проводник отсюда (Сборник)
Я вернулся к Дэниэлю и сел рядом. В куполе было прохладно, журчал дистиллированной водичкой родничок. Дрожащие на листве деревьев красные отсветы казались совсем не страшными. Я не испытывал даже обиды на капитана и навигатора. Если они покинули корабль, значит, шансов заглушить реактор уже не было. Судьба…
– Что это за свет? – вдруг спросил Дэниэль.
– Реактор, – не подумав, ответил я. Дэнни вскинул голову, лицо его напряглось.
– Мы взорвемся?
Я взял его за руку, уверенно заявил:
– Нет, что ты. Мы не взорвемся. Просто полет затягивается.
Не люблю врать. Но сейчас мне придется пробыть лжецом всего две-три минуты. Дэнни, кажется, поверил, расслабился. Его тонкие пальцы доверчиво замерли в моих ладонях. Я закрыл глаза… Лопнет, будто бумажный, титановый кожух, и сжатая полем плазма вырвется наружу. Сейчас… Мною вдруг овладела безумная жажда жизни. Где угодно, как угодно, но жить! Я почувствовал, как люблю этот мир, Землю, звезду Антарес, где родился, корабль «Антарес», на котором летал, девчонку с двенадцатой базы, обещавшую подумать до моего возвращения, офицеров Службы, лотанских солдат, Дэниэля Линка, категорию «зет»…
– Не хочу! Не надо!
Дэнни шарахнулся от моего крика и растянулся на клумбе с цветами. Я открыл глаза, закрыл, открыл снова. В куполе было темно. Реактор заглох.
Корабль, вернее, его остатки продолжали лететь. Куда? Звезды медленно проплывали в овале иллюминатора, сменяли друг друга созвездия – «Антарес» беспорядочно вращался.
Потерял ориентацию не только корабль. Потерял ее и я. Я делал то, что запрещено инструкцией «зет». Я думал.
Чем мог угрожать Земле Дэниэль Линк? Запретной информацией, которую он случайно узнал? Нет. В таких случаях все кончается на месте. Он мог шпионить в пользу Лотана… Чушь. В таких случаях тоже не церемонятся.
Я думал о Дэниэле, словно это было самым важным в нашей ситуации. Вот уже девять дней, как «Антарес», лишенный хода и управления, дрейфовал в космосе. И каждый день уменьшал наши шансы.
Свет в каюте был выключен. Лишь над кроватью Дэниэля горела лампа – он, как обычно, читал какую-то книгу. Пользуясь тем, что вокруг меня лежала полутьма, я внимательно разглядывал Дэниэля. Чем он мог угрожать Земле?
Двенадцать лет. Жил на одной из дальних аграрных планет. Слабенького здоровья – после катастрофы несколько дней провалялся в постели. Что в нем могло привлечь внимание Службы? Что-нибудь абсолютно фантастическое. Например, способность предсказывать будущее…
С минуту я обдумывал эту идею. Почему-то вспомнилась фраза Дэниэля: «Я так и думал, что порежусь». Но, с другой стороны, он давно должен был обнаружить свои способности. А Дэниэль ничем себя не выдает, словно бы и не знает о них… Я вдруг ощутил какую-то, еще неясную, зацепку. В каких случаях человек может не замечать своих собственных возможностей?
В случае, если проявления этих возможностей для человека вполне обыденны, реальны. Так, например, как для Дэниэля, подогретого моей болтовней, было реально попадание метеорита в реактор.
Я почувствовал, как на лице у меня выступает холодный пот. Дэниэль Линк, категория «зет»… Вот в чем твоя вина и твоя опасность. Весь наш мир, надежный и неизменный мир, бессилен перед тобой. Тебе достаточно лишь поверить, и небьющееся стекло разобьется, защитное поле не сможет отклонить метеорит, а пошедший вразнос реактор остановится… А где предел твоей веры? Гаснущие звезды? Рассыпающиеся в пыль планеты?
Я потянулся к поясу. Но так и не взял лайтинг. Глупо, ведь сейчас мне ничего не угрожает. Да и оружие врага сильнее. Дэниэль владел тем, против чего пистолет бессилен. Он владел чудом. Но лишь чудо могло нас спасти…
– Дэнни!
Он вздрогнул – так ласково позвал я его.
– Завтра утром к нам прилетит спасательный корабль.
– Правда?
– Конечно. Робот наладил с ним связь.
– Здорово! – Дэниэль и вправду обрадовался.
– Завтра в двенадцать часов.
Я сказал это самым небрежным тоном. Дэниэль кивнул. Потер лоб и вдруг отложил книгу. С минуту сидел, глядя перед собой, потом растянулся на кровати.
– Дэнни… ты что?
– Я так… сейчас пройдет. У меня бывало и раньше.
Его лицо побледнело. Знакомая картина. Похоже, что чудеса даются ему не даром и погасить звезду он может разве что ценой своей жизни…
Спасатели пришли ровно в двенадцать. Стоя в переходном тамбуре, я видел, как проступает на стене огненно-алый круг – автоматы вырезали отверстие для выхода. Я посмотрел на Дэниэля. Он улыбался. Я отвел глаза. Мне не хотелось думать о том, что ждет его на Земле. Об исследовательских лабораториях Службы ходили страшные легенды. Но, в конце концов, я просто выполняю долг.
С чавкающим звуком из стены вывалился круглый кусок. И почти мгновенно в отверстие вошли двое в черных скафандрах.
– Лейтенант Харвей? Дэниэль Линк? Следуйте за нами.
В длинной трубе переходника была небольшая гравитация. Мягкие гофрированные стены раскачивались от шагов, но идти было удобно. Один из офицеров остановился, кивнул мне:
– Сюда.
Сбоку открылся люк. Второй офицер Службы, держа Дэниэля за руку, продолжал идти. Дэниэль обернулся:
– До свидания!
В груди защемило. Я кивнул.
– Ты мне очень понравился, лейтенант! Ты добрый!
Я шагнул в люк, сомкнувшийся за спиной. И замер. Цветные пятна поплыли в глазах, закружилась голова. Словно я падал с высоты, не ощущая своего тела… Через секунду это прошло.
– Скажите, лейтенант, вы поняли, каковы… э-э… особенности Дэниэля?
Офицер смотрел на меня не отрываясь. В его глазах плавало отражение черного мундира Службы. Откуда оно? Впрочем, это мой мундир. Ведь я надел форму Службы, согласившись стать тюремщиком.
– Если бы я не понял, вы никогда не стали бы искать нас в этом районе.
– Да, решение было неожиданным. Мы считали, что корабль погиб.
Он рассматривал меня с интересом. Почти профессиональным…
– Мне бы очень хотелось знать, – растягивая губы в улыбке, сказал я, – что будет с Дэниэлем?
– Его постараются убедить, что Лотанская федерация погибла, – неожиданно охотно ответил он.
– Но Дэнни не сможет этого сделать! Он слабеет после каждого чуда!
Офицер посмотрел на меня с любопытством:
– Даже так? Дэнни? – Он сокрушенно покачал головой и отчеканил: – Дэнни сможет. Его как раз хватит на звездную систему.
Так говорят о чем-то неодушевленном. О запасе топлива и патронов в обойме. А офицер снова заговорил:
– Недаром мальчик так трогательно с вами прощался…
– Недаром, – оборвал я его. – А вы никогда не задумывались, что все мы понимаем доброту по-разному?
