Бог войны (сборник) (СИ) - Вебер Дэвид Марк

Разноцветные шиферные крыши зданий и стены танцевали с подвижными фресками и барельефами, вибрирующими энергией. Даже похожий на скалу внутренний выступ третьей стены между башнями был покрыт замысловатой, хитроумной мозаикой. Саут-Кип была местом войны, и булава и меч Томанака доминировали во многих рисунках и мозаиках, но другие были мирными, почти причудливыми. Здесь девушка застенчиво взглянула на своего возлюбленного. Там целая деревня танцевала босиком в деревянных чанах первого отжима сезона. А на другой стене дети соревновались друг с другом в спорте и играх или носились по альпийским лугам с высоко летящими воздушными змеями.

Сцены поражали своим разнообразием, но все они плавно сливались воедино, словно созданные одной рукой, а разноцветные крыши завершали композицию, превращая внутреннюю часть мрачной крепости в оазис, прославляющий не смерть, а жизнь. Единое сооружение - цитадель и дворец в одном - доминировало в его центре, его отвесные стены и башни были чужды веселому калейдоскопу вокруг него, но каким-то образом не портили его, а высокий флагшток на вершине центральной башни нес топор короля-императора поверх скрещенных мечей и топора имперского губернатора.

Кенходэн моргнул, увидев это. На первый взгляд, было нелепо приравнивать командира крепости к вице-королю целой провинции, как это подразумевало знамя губернатора. И все же по мере того, как он обдумывал это, это становилось менее нелепым. Если крепость Саут-Кип была самым мощным военным бастионом империи, ее командир должен был быть одарен экстраординарными способностями, и для него было вполне разумно занимать ранг, соответствующий его ответственности.

Но по мере того, как они продвигались вглубь крепости, внимание Кенходэна переключилось с ранга ее командира на напряжение вокруг него. Все глаза были затуманены, и хотя некоторые приветствовали Венсита или Базела, все казались подавленными. Не со страхом - это было больше похоже на неуверенность, но все же это было глубоко, чем бы это ни было, и его кумулятивный эффект был заразительным. Даже Базел казался взволнованным, и Кенходэн наблюдал, как его глаза бегают из стороны в сторону, ища источник беспокойства. Он вспомнил разговор Венсита с капитаном Толосом, и маленькая бабочка нервозности начала биться крыльями внутри него.

По улице навстречу им с грохотом мчался отряд всадников, возглавляемый высоким, худым человеком в полукирасе, его шлем с открытым забралом открывал настороженные грязно-карие глаза и обвисшие усы. Увидев Венсита, он натянул поводья.

- Приветствую тебя, Венсит! - его голос был высоким и гнусавым, режущим слух. - И тебя, Базел! Из всех в империи вы двое, кого я бы попросил увидеть, будь у меня выбор.

- Приветствую, милорд. - Венсит поклонился с седла. - Что не так?

- Будь я проклят, если знаю! - Худощавый мужчина откашлялся и сплюнул в канаву, затем мрачно улыбнулся. - Я простой солдат. Все, чем я когда-либо хотел быть. Что бы это ни было, это выше моих сил. Приходи во дворец, мы обсудим это за ужином.

Кенходэн скрыл свое удивление. Это был губернатор Саут-Кип? Этот сутуловатый, резковатый, с отрывистым голосом, какой-то потрепанный мужчина?

- А, - пророкотал Базел. - Я не буду принимать пищу "не так", что бы еще ни случилось!

- Ты никогда этого не делал, - фыркнул губернатор. - Ну, тогда давай! Полагаю, Базел, повара могут что-нибудь для тебя найти.

- Будем надеяться, что это так, - парировал Базел, и губернатор снова фыркнул.

Эскорт графа Бостика окружил их и быстро зашагал по улицам, а Венсит и губернатор в центре круга вполголоса переговаривались. Они выглядели немного странно - несмотря на рост Бостика, Венситу пришлось низко наклониться в седле Бирчалки, чтобы услышать его, - но никто, казалось, не был расположен смеяться. Никто другой тоже не мог разобрать их слов, но Кенходэн услышал раздражающую, монотонную интонацию неразборчивого голоса Бостика и мысленно покачал головой.

Их скорый шаг быстро привел их ко дворцу губернатора. Его стенам не хватало прочности главной крепости, но сам по себе это был грозный замок. Несмотря на то, что были предприняты усилия, чтобы обеспечить приятное проживание, он явно мог долго противостоять нападающим. В отличие от главной крепости, он был окружен рвом, его стены отвесно поднимались из воды до нависающих зубчатых стен, и Кенходэн видел, как карпы шныряли в прозрачной воде, когда они с грохотом перебирались через подъемный мост.

Двор был вымощен плитами пастельных тонов, и конюхи бросились уводить лошадей. Глэмхэндро фыркнул, увидев чужую руку на своей уздечке, но успокоился при слове Кенходэна. Скакуны, однако, презрительно отмахнулись от конюхов и величественно зашагали в нужном направлении. Бостик посмотрел им вслед и лающе рассмеялся.

- Представь, Уолшарно собирается поставить конюшню на уши! - сказал он, криво улыбаясь Базелу. - А кто этот другой парень, если я могу спросить?

- Его зовут Бирчалка, милорд, - ответил Венсит. - Он согласился нести меня, но его сердце было тяжело ранено. Его брат-ветер был убит в Коруне.

Полуулыбка Бостика исчезла, а мутно-карие глаза стали мрачными.

- Пусть сама Крэйхана поплатится за это адом, - мрачно сказал он и оглянулся на Базела. - Знаешь, кто это сделал?

- Да, - так же мрачно ответил Базел. - Парень по имени Чернион, предполагающий, что маленький ублюдок, который запер Бирчалку в стойле, хотел сказать правду.

- Чернион! - прошипел губернатор. Ни он, ни Базел не заметили, как быстро блеснули глаза "Элриты". - А вот и сукин сын, чью голову я хотел бы видеть над Западными воротами!

- Этого ты делать не будешь, - уши Базела шевельнулись в безошибочном удовлетворении. - У нас вдвоем была краткая беседа в лесу Хев. Думаю, что у него их больше не будет.

- Это было таким образом? - Бостик посмотрел на градани с явным одобрением. - В таком случае, мне кажется, что ты уже совершил одно хорошее дело в этой поездке!

- Я хотел бы думать так, во всяком случае, - сказал Венсит. - И в то же время, я полагаю, что-то упоминалось о еде?

- Да, так оно и было! - широкий, похожий на лягушачий рот губернатора изогнулся в медленной улыбке, которая была первой по-настоящему приятной чертой, которую заметил в нем Кенходэн. - И, судя по выражению лица Базела, нам лучше заняться этим побыстрее!

Бостик усмехнулся собственному остроумию, и путешественники последовали за ним в его дом. Коридоры были широкими и теплыми, в многочисленных очагах горел уголь. Красочные гобелены покрывали стены, а узкие окна высоко под западным карнизом пропускали угасающий полдень. Их витражи превращали серый свет в беспорядочное разноцветье, несмотря на полумрак дня.

Они вошли в большую комнату с черно-белым полом с замысловатым рисунком. Столы занимали половину этого этажа, а карты покрывали стены, усеянные маленькими флажками, прикрепленными к булавкам. Клерки и офицеры целеустремленно суетились, и уважение Кенходэна к Бостику возросло. Это была явно хорошо отлаженная команда, которая поддерживала дела в рабочем состоянии с минимальным вмешательством губернатора, и Кенходэн признал силу личности, необходимую для того, чтобы возглавить такой штат... и быть готовым делегировать ему полномочия, как только он будет создан.

Простой деревянный стул стоял на низком возвышении, императорский топор, отделанный серебром, высотой в шесть футов висел на стене позади него. Пол непосредственно перед ним был свободен, и как только Бостик опустился в кресло, для его гостей волшебным образом появились дополнительные места. Затем последовали маленькие столики, а за ними дымящиеся тарелки с лучшей едой, которую Кенходэн пробовал со времен Белхэйдана. Седовласый мужчина взял шлем Бостика и потрепанный меч, а губернатор со вздохом облегчения снял доспехи и дублет и растянулся на спине в простой льняной рубашке, согнув левое колено над подлокотником кресла.

Кенходэн наблюдал за ним между глотками, и его прежнее впечатление неуклонно менялось. Голос Бостика едва ли был голосом лидера людей, а его узкое тело было длинным и неуклюжим. Его лицо было невзрачным, мягко говоря, с длинной челюстью и обвисшими усами, но в нем чувствовалась скрытая сила, а темные волосы, заплетенные сзади в косу воина, придавали ему больше силы. Его пальцы были длинными и сильными, мозолистыми от долгих часов, проведенных на рукояти меча, и хотя он небрежно развалился в кресле, его движения были быстрыми и целеустремленными, а диспепсическая манера плохо скрывала его быстрый ум.