Иван Афанасьев - Дни без князя
На пороге дворца их встретил Сита. Вид советника немало озадачил обоих. Состояние его можно больше всего походило на то, что боксёры называют "грогги" — нокдаун без падения. Ведмедь походя попытался прочесть мысли советника, но, как и следовало ожидать, ничего путного из этого не получилось.
Юный князь ожидал их в своей спальне. Несмотря на поздний час, он был полностью одет. Кондрахин только взглянул на мальчика и обомлел. Да, он не видел Аю Васанту три дня, но ведь это не срок! Где тот десятилетний ребенок, увлеченно играющий с Ведмедем в лесном укрытии? Пугающийся ночных шорохов и отцовского взгляда? На сей раз перед взором избранника демиургов предстал Его Высочество князь Аю Васанта, уверенный в себе и самодостаточный. И пусть он был недопустимо юн, в глазах коронованного отрока читались и непреклонная воля, и нечеловеческая мудрость. Это было так внезапно и дико, что Юрий на мгновение впал в замешательство.
Жестом отослав советника, Аю Васанта вплотную подошел к своим гостям и некоторое время, запрокинув голову, молча рассматривал каждого из них. Кондрахин не почувствовал ни малейшей попытки проникнуть в его сознание, но, на всякий случай, прикрылся абсолютной пустотой.
— Вы достойно служили моему отцу, — вымолвил, наконец, князь. Один лишь голос его по-прежнему оставался детским. — Не ваша вина или оплошность, что он так рано ушел из жизни. В мире есть силы, перед которыми надо склониться.
Он помолчал, давая собеседникам возможность самим представить, о каких силах идет речь. После продолжил свою речь уж совсем несвойственным ему рассудительным тоном:
— Я помню о том, что вы пришли издалека и там, на родине, возможно, вас ждут близкие люди. Но не забываю и о том, что вы — вольные странники. Почему бы вам еще не задержаться в Дастране на несколько лет? Мне нужна ваша помощь. Слишком рано я вступил на трон. Никто, находясь в здравом уме, не может воспринимать всерьез десятилетнего правителя. Такие случаи были, Ме Висаат мне рассказывал. И каждый раз, когда такое случалось, вместо князя в действительности правил другой человек. Это ненормально. Люди без княжьего дара подвержены таким порокам как корыстолюбие и тщеславие. Дастран просто растащат по кускам. Стоит только посмотреть, что в настоящее время происходит в Ити. Ко мне каждый день приходят на поклон десятки купцов, промышленников, монахов. Всем что-то надо. Пока они не говорят, но я-то чувствую. Поэтому мне нужны советники, которым я могу доверять полностью.
— Но ведь у тебя есть советники, — осторожно вмешался Юрий, — хотя бы тоже Сита…
Князь нетерпеливо махнул рукой.
— Всё это — советники моего отца. С ним их связывала многолетняя дружба. С ним она и умерла. Все они хорошие люди, и будут искренне уберегать меня. В том числе, и от опрометчивых, с их точки зрения, шагов. Кроме того, у них есть родственники и просто друзья, которые рассчитывают извлечь какую-нибудь пользу из моего малолетства. Я не могу этого допустить, поэтому прошу вашей помощи. Здесь, в Дастране, вы ничем не связаны, вам чужда жажда обогащения. А самое главное — наличие княжьего дара. Это повышает шансы Дастрана в отношениях с соседями.
Слушать голос ребенка, повествующего о вещах, достойных не каждого взрослого, само по себе было делом удивительным. Особенно, когда этого ребенка, казалось бы, знаешь достаточно хорошо. Кондрахин признался себе, что ощущает непонятную робость в присутствии юного князя. Чтобы не дать этому чувству излишне укрепиться, Юрий спросил:
— Неужели соседи чем-то грозят дружественному Дастрану?
Аю Васанта не по-детски усмехнулся.
— Добрый не значит — глупый. Если бы события ограничились только смертью моего отца, скорее всего, прочие лишь старались бы выставить себя передо мной, как наилучшие приятели покойного батюшки. Но не забывай, Юр, что чуть ранее погибли владельцы сразу трех сопредельных княжеств! Весь край — привлекательная добыча для честолюбивых негодяев. Вот почему я прошу вас: тебя и Веда. Останьтесь и помогите сохранить Дастран.
Молчавший до тех пор Ведмедь задумчиво погладил окладистую бороду.
— Боюсь, мой князь, придется ответить тебе отказом. Не по своей вине. Как ты сам говоришь: есть силы, пред которыми надо только склониться. Но не всё так черно, как нарисовало Ваше Высочество. Сдается мне, — ведун хитро прищурил левый глаз, — кое-что ты приобрел в эти дни помимо трона.
Князь на мгновение вспыхнул — то ли от гнева, то ли по другой причине.
— Полагаю, — добавил ведун, наблюдая реакцию Васанты, — мы сможем предложить тебе других советников, и ты довольно скоро оценишь нашу помощь.
— Как хотите, — отворачиваясь, глухо отозвался Аю Васанта, — но завтра я возвращаюсь в Руг.
Вечера стояли уже довольно холодные. Чистое небо усеяли неправдоподобно крупные звезды, тем не менее, не дававшие света. Вот почему приходилось идти медленно, дабы не прибегать к ночному зрению. Ведмедь был задумчив, в то время, как Кондрахина потянуло на разговор.
— Хоть убей, не понимаю, что случилось с мальчуганом. Словно подменили, прямо на наших глазах. Ну, что молчишь? Ты же с ним находился практически неотлучно… Постой, а куда мы идем?
Двигались они, действительно, вовсе не в том направлении, где располагалось временное тайное пристанище Кондрахина.
— Помнишь, я говорил тебе о пятерых непонятных мне людях — тех самых, которых прикрыл своей мыслезащитой княжич? — спросил ведун.
— Ты хочешь сказать, что мы направляемся к ним?
— Нет. Пока нет. Утром я дал задание Маграну и Бинду. Просто посмотреть на них, безо всяких колдовских штучек. Бинду, правда, на них и не способен, да и Магран не дурак, чтобы применять княжий дар в городе. В общем, они мне обязались доложить, что удалось увидеть. Мы идем к пристаням, там назначена встреча.
Ночью Ити казался гораздо больше, чем был при солнечном свете. Огней практически не было, хотя час был еще не поздним. Лишь набережная, куда, в конце концов, петляя по тесным улочкам, вышли космические разведчики, освещалась время от времени неровным сполохом сальных фонарей, вырывавшимся из дверей многочисленных кабачков. К одному из них направил уверенный шаг Ведмедь.
Как ни доверял своему другу-напарнику Юрий, ему было немного не по себе. Давно ли выбрался он из каменного мешка, в который упрятали его служительницы Дивеи? И пусть сейчас, по словам Ведмедя, жрицы самоустранились, но нельзя же легкомысленно относиться к десяткам расставленных ими ловушек-заклятий. И в то же время Кондрахин явственно ощущал, что что-то в атмосфере Дастрана, а может быть, и всей Амату неуловимо изменилось. Он не успел проанализировать эти перемены, ибо Ведмедь уже отворил дверь и шагнул в дымный полумрак.
