Владимир Михайлов - Михайлов В. Сторож брату моему.Тогда придите ,и рассудим
— И вы решили…
— Можно было, конечно, пойти на риск: выключить машину и взять дело в свои руки.
— Но вы не пошли на это.
— Для того чтобы не допустить при такой перемене ошибок и путаницы, нужно было иметь множество специалистов. А у нас их не было. И кроме того…
— Почему же вы их не подготовили?
— Вы не дали мне договорить: и кроме того, при такой производительности труда мы не смогли бы прокормить большой аппарат. Прокормить, одевать, обувать, содержать. Вы ведь могли заметить: люди у нас — на девяносто девять процентов производители. Один судья на город с прилегающим районом — вот и вся власть. Тут, в столице, больше, но ненамного. Армии нет. Специальных сил по охране порядка — нет. Обходимся — благодаря тому, что нравственный уровень тогдашней Земли нам удалось удержать, и еще, вероятно, по той причине, что у нас нет неравенства. Кстати, способ увеличения или поддержания численности населения, каким мы пользуемся, тоже дает нам возможность строго дозировать и даже консервировать прирост — а с другой стороны, спасает нас от потерь рабочего времени, неизбежных, когда людей рождают люди, и, что очень важно, избавляет людей от стремления получить побольше, чтобы лучше обеспечить своих детей.
— Логика в этом, конечно, есть, хотя мне лично… Да, итак — вы дошли до уровня, который при данной системе является оптимальным?
— Да, если вы имеете в виду уровень потребления. Но если говорить о развитии вообще, то оно вовсе не прекратилось, просто для него нам нужно время.
— Интересно, как же вам представляется дальнейшее развитие?
— Оно запрограммировано заранее. Прежде всего, население планеты должно все же достичь определенного уровня. Затем начнется подготовка специалистов, необходимых на следующей ступени развития. Мы движемся постепенно, но без срывов, равномерно, не желая забегать вперед.
— Пусть так. Но надолго ли хватит топлива для вашей силовой установки? И что вы предпримете, когда оно кончится и компьютер остановится?
— Топлива хватит ненадолго. Но это не страшит нас, и компьютер не остановится. У нас есть другой источник энергии: солнечные батареи. Источник практически вечный. Во всяком случае, его хватит до тех пор, пока мы не создадим свою энергетику.
— Батареи вы привезли с собой? Почему же не использовали их с самого начала?
— Мы не могли селиться в пустынях: нам нужны были оптимальные климатические условия. А у батарей другие вкусы. Как я уже говорил, лишних людей у нас нет. И не сразу можно было отправить группы на поиски удобных мест в экваториальных пустынях. Но даже когда место нашли, требовалось построить линии передачи, разместить батареи надлежащим образом… Над этим мы сейчас и работаем. И закончим прежде, чем наша станция остановится.
— Ах, вот что означают те Горячие пески, которыми мне грозили, — усмехнулся Шувалов. — Да, интересная перспектива, и было бы интересно посмотреть… Очень жаль, что она не осуществится.
— Она осуществится.
— Увы, нет. Солнце, которое должно помочь вам, на самом деле ваш враг. Грозит страшная беда. Вспышка, взрыв…
Хранитель выставил ладонь, как бы загораживаясь:
— Не надо, нам передали все, что вы говорили. Нет, солнце не грозит нам, нам ничто не грозит.
— Но послушайте! По данным науки…
— Наука есть и у нас.
Шувалов не то засмеялся, не то застонал.
— Да неужели после всего, что вы о нас узнали, — сказал он, — вы можете всерьез сравнивать уровни вашей и нашей науки!
— Мы не собираемся сравнивать, но уверен, что наши ученые могли бы объяснить вам…
— Пустая трата времени! Позвольте лучше мне объяснить вам всю глубину опасности…
— Вот это действительно будет потерей времени.
— Ну неужели мне не удастся убедить вас… Подумайте о вашем народе!
— Ему не грозит ничего. Наше солнце и столетия, и тысячелетия спустя останется таким, каким вы видите его сегодня.
— Хорошо, — сказал Шувалов после паузы и махнул рукой. — Тогда позвольте сказать о другом. Пусть ваше солнце… пусть. Но подумайте: не лучше ли, не подвергая испытаниям ни наши выводы, ни ваш народ, сразу поднять его уровень на неизмеримую высоту?
— Что вы имеете в виду?
— Я предлагаю вам возвратиться туда, откуда стартовали основатели вашей цивилизации. Миллион с небольшим человек… Мы там даже не почувствуем увеличения: нас ведь миллиарды! Зато насколько увереннее почувствуете себя вы! Совершенно другой уровень! Комфорт! Изобилие! Высокая культура! Широта мысли! Представьте, какая жизнь для вас начнется!
Хранитель слушал его, глядя в сторону. Ответил он не сразу:
— Чтобы люди, пришедшие из архаичного, тихого, неторопливого, простого, размеренного — из ясного мира, вдруг почувствовали себя как дома в вашей — сложной, многоплановой, спешащей, орущей, громыхающей, самой себя не понимающей цивилизации? Возможно ли такое?
— Простите, ваше представление о земной цивилизации…
— Мне она представляется именно такой — после того, что вы рассказали… да и в нашей памяти сохранилось кое-что о той цивилизации, которую покинули основатели нашего мира. Так вот: зачем она нам?
— Вы знаете, право же, сама постановка вопроса…
— Я чувствую, что она вас смущает.
— Не скрою. Потому что наша цивилизация, хороша она или нет, есть закономерное явление, результат определенного развития, прогресса — и исходная позиция для дальнейшего развития и прогресса. Да, она закономерна; такой и надо принимать ее. А ваш мир в этом плане — досадная аномалия, боковая, бесперспективная ветвь, тупик.
— А нам какое дело до того, что с вашей точки зрения мы являемся аномалией? Это наша жизнь, и нас она устраивает! Вам она не нравится — но никто ведь не принуждает вас принять ее… Что же касается нас… Скажите откровенно: много ли счастья принесла вам ваша цивилизация? Вся техника, весь комфорт, все то, чем вы так гордитесь?
— Счастья? Простите, но я не знаю, можно ли оперировать такими понятиями. Отсутствие точной терминологии, невозможность выразить на языке математики…
— Счастье, почтенный наш гость, счастье — категория, которой можно и нужно оперировать везде, даже если она не описывается уравнениями. Скажите: живя в потоке информации, на небывалых скоростях, в самых необычных средах, на иных планетах, и так далее, — живя во всем этом, стали ли вы душевно упорядоченнее? Может быть, вы живете богаче, слов нет; и что же? Вы съедаете больше нас — но и мы не голодны; у нас меньше информации — но и меньше поводов для стрессов и для духовного пресыщения и отупения… У вас искусство — но и у нас тоже, посмотрите наши скульптуры, наши полотна — возможно, они покажутся вам устарелыми, а может быть — наоборот… Ваши ткани тоньше — но и наши греют в стужу; ваши дома выше — но и в наших уютно и тепло. Мы не столь многогранны — но тем больше остается у нас времени, чтобы думать о жизни и друг о друге, и видеть то, что вокруг нас, и наслаждаться цветением яблонь весной и золотом осенней листвы… Вы считаете, что мы должны завидовать вам, но подумайте — не обстоит ли дело как раз наоборот?
