Евгений Гаркушев - Грани матрицы
– У нас приличный арсенал, – наставительно сказала Антонина, когда я поверхностно осмотрел средства нападения и обороны. – Наша задача – выбрать оружие, которое подходит лично вам. Не секрет, что людям разного склада подходит разное вооружение. Еще в древности кто-то предпочитал двуручный меч, а кто-то – топор. В умелых руках и легкая винтовка может быть страшнее танковой пушки.
– Да, – кивнул я. – Айвенго, Зверобой… Звездная пехота…
– Вот и пробуйте, – не обращая внимания на мои литературные экскурсы, заявила Антонина.
Я протянул руку к первой попавшейся винтовке. Вороненый ствол, большой, но легкий деревянный приклад. Впрочем, вряд ли деревянный. Скорее, пластик, сработанный под дерево.
Макс хотел что-то сказать, но Антонина зыркнула на него, потом сурово воззрилась на меня. Похоже, она была бы не прочь дать мне по рукам. Только я не понял за что. Не так держу оружие?
– Сначала нужно выбрать комбинезон защиты. Бронекостюм. А потом уже прочую амуницию, – процедила девушка. – Вы же не собираетесь идти на штурм без брони я спецсредств, соратник?
Пожалуй, так. Я, конечно, и сам мог догадаться.
– Предложите мне костюм по вашему выбору, – попросил я. – Примерять все слишком долго, а вы наверняка знаете, что здесь самое лучшее.
Антонина недовольно фыркнула.
– Когда речь идет об успехе операции, можно потратить лишние несколько часов.
Я отметил, что в первую очередь она говорит не о сохранении жизни соратника, а об успехе замыслов своего руководства. Впрочем, другого я и не ожидал. Какое ей до меня дело? Для нее я всего лишь механизм. Исполнитель. Как, пожалуй, и все люди.
– Что будет лучше для данного случая и для вас лично, решите сами, – продолжала девушка. – Здесь все самое современное, самое лучшее. Выбирайте!
Очень тяжелый вариант брони меня не устраивал. Защита – это хорошо. Но от прямого попадания из зенитной пушки не может защитить никакая броня, а легкие автоматные пули удерживали все бронекомплекты. Поэтому я выбирал костюм не по надежности, а по маневренности. В конце концов, мне не в засаде сидеть, а наступать на позиции противника.
Надев поочередно три «скафандра», я остановился на отечественной модели БКР-55. Буквы, как шепотом пояснил мне Макс, означали «Броневой костюм ранцевый», цифры – год разработки. Отечественная модель привлекла меня сравнительной простотой в обращении, возможностью управлять некоторыми весьма сложными процессами вручную, а не с помощью компьютера, и массой внешних креплений и карманов. Здесь были и длинные карманы для пластиковых шашек, и круглые ячейки для осколочных гранат, и масса крючков и карабинов для автоматов, винтовок. На левом боку в стандартной комплектации БКР-55 имелись даже крепления для навески малого зенитно-ракетного комплекса.
Еще костюм привлекал мощным реактивным ранцем. Его двигатель превосходил по параметрам все зарубежные образцы. Ранец развивал большее ускорение, его хватало на более длительное время, а тяжелее западных аналогов он был всего на пару килограммов, что компенсировалось легкостью брони.
От переносного зенитного комплекса я отказался. С самолетами и вертолетами воевать вряд ли придется, для стрельбы же по наземным целям комплекс не приспособлен. А жаль! Весила ракета всего четыре килограмма, внешне напоминала полуторалитровую пластиковую бутылку из-под газировки и на ноге держалась отлично. Впрочем, четыре килограмма здесь, четыре там – и диверсант не сможет подняться.
Вместо ракеты я повесил на левую ногу портативный гранатомет – игрушку, которая мне исключительно понравилась – ею при случае тоже можно было попытаться сбить вертолет. В боекомплект входило шесть гранат объемного взрыва. Гранаты были размером с два спичечных коробка. Радиус поражения – до километра. Легковой автомобиль граната разорвет на части, проломит стену в один кирпич. Ну и, конечно, нанесет ущерб живой силе противника – если кто-то окажется на ее пути. Бронекостюм от взрыва защитит, но того, кто в нем, наверняка контузит.
Можно было взять и огнемет, и устройство, стреляющее тонкими иглами с практически неисчерпаемым боекомплектом. Игл в обойме игломета имелось две тысячи, и, даже выпуская их непрерывной очередью, можно было стрелять целых три с половиной минуты при плотности стрельбы почти десять иголок в секунду. Да еще прилагался запасной боекомплект – такая же обойма, как в игл омете, размерами с три спичечных коробка и весом шестьсот граммов. Но такой чудесный игломет можно было использовать только против гражданских лиц без брони. А я вообще не собирался стрелять в людей, если это будет возможно. И уж тем более не хотел пользоваться оружием трусов.
Перебрав почти все приспособления для ведения огня, я остановился на универсальной винтовке, тоже произведенной в России. Стреляла она пулями различных модификаций, имела магазин с тридцатью патронами, лазерный и оптический прицелы. Винтовка комплектовалась выкидным штык-ножом, а в полом прикладе помещалась хорошая аптечка.
Несколько шашек направленного взрыва, которые Антонина, скрипнув зубами, все же помогла мне закрепить на правой ноге, завершили мою экипировку. Винтовка, гранатомет, пластид, реактивный ранец за спиной и навигационная система на поясе. Отечественная армейская навигационная система. Прелесть ее заключалась в том, что она могла определять расстояние, не только связываясь со спутником, но и используя инерционный компас. Условие немаловажное. Как только я вступил бы в контакт со спутником вблизи станции, меня могли обнаружить и поднять тревогу.
В полной боевой выкладке добрые ребята, мои наставники, повели меня во внутренний двор базы. Бегать под открытым небом на специальной беговой дорожке, плавать в грязном бассейне, летать на небольшой высоте на ранце. Сами они стояли и командовали. Антонина очень сердилась, когда я делал что-то не так. Был бы я лошадью и имей она плетку, на моих боках не осталось бы уже живого места. А я гадал, почему со мной не занимается Брат, и радовался, что моих мучений не видит Лиза.
* * *На следующий день тренировки продолжались с той же интенсивностью, но мне стало уже гораздо легче. Я выспался и настроился на работу, что весьма облегчало задачу. А вот Макс и Антонина нервничали все больше. Время от времени девушка нашептывала что-то своему другу, тот вздрагивал и кивал. Не слишком мне это нравилось. Если «соратники» говорят о чем-то очень важном, то почему не посвящают меня? А шептаться о своих любовных интрижках можно и где-то в другом месте.
Вечером наконец на базе нарисовался Брат. Был он возбужденно-жизнерадостным, Я бы сказал – притворно радостным. Впрочем, кто их, террористов, разберет? Что для нормального человека горе, для них – праздник. И как только Лизу занесло в такую компанию? Кто привел ее сюда? Когда и зачем? В террористические организации ведь не вступают по объявлению в газете…
