Анатолий Андреев - Искатели странного
— Значит, Георг! — удовлетворенно констатировал Слепнев и добавил по-русски: — Два сапога пара!
— И оба всмятку… — неожиданно по-русски же отозвался Беккер, к полному изумлению Слепнева.
Наступила самая глухая ночная пора. До рассвета оставалось часа три-четыре. Беккер сбавил скорость, но летел еще очень быстро и почти над самой землей. Ни габаритных огней, ни. подсветки кабины он не включал, лишь инфракрасный экран слабо фосфоресцировал во тьме. Наступила реакция на пережитое. Говорить и даже просто шевелиться не хотелось.
Вера перебирала в памяти недолгую свою эпопею на этой планете. Простая, незатейливая жизнь, неизменно приветливые, добродушные люди, неторопливые и, казалось, открывшие для себя, в чем же смысл и истинная ценность существования… Временами Вере казалось, что она каким-то чудом просто перенеслась во времени — в небольшой сонный городок начала двадцатого или конца девятнадцатого столетия. Несмотря на заимствованный от Беккера интерес к старым книгам, она не была все же столь сильна в истории, чтобы провести твердую аналогию. Да, этакая буколическая жизнь…
Несколько дней Вере нравилась постоянная готовность аборигенов бросить все дела, чтобы помочь ей. Ее умиляло провинциальное любопытство к приезжим, забавляло мягкое и чуть недоуменное сочувствие беспокойным чудакам-землянам, не понимающим, что жизнь хороша сама по себе, и не стоит отравлять ее какими-то надуманными и никчемными заботами. Затем эта пастораль начала Вере надоедать, и, когда она сообразила, что ее вежливо и с сочувствием гоняют по кругу, вместо того, чтобы помочь, она взбунтовалась. Результатом явилось то, что несколько дней — или месяцев? — оказалось вычеркнуто из жизни.
Ей еще во многом предстояло разобраться, но Вера была спокойна. Это теперь не уйдет. Ведь Беккер, из-за которого она здесь оказалась, нашелся, был жив и здоров, а все эти убегания и погони внесли приятный, с некоторым оттенком злорадства, контраст со спокойным, чуть даже растительным способом существования местных жителей…
Евгений Слепнев в особенности местной жизни не вдумывался. Он вообще замечал только внешнюю сторону событий и явлений. Не способствовало глубоким философствованиям и его положение нахлебника в чужом теле. Так что воплощения, перевоплощения и исчезновения, приключающиеся на этой планете, не выходили для него из ряда других непонятных явлений. А непонятно для него было почти все. Но он попал в затруднительное положение и, чтобы не пропасть или не свихнуться, занялся частным сыском, невольно окрашивая окружающее в мрачные тона, навеянные перенесенными из своего двадцатого века детективными аналогиями…
Беккер явно что-то искал. Флайер летел теперь широким зигзагом. В добавление к инфраэкрану Беккер включил и локаторы. На них мелькали холмы, овраги, буераки. Вот потянулась равнина. Наконец они вылетели к большой воде. Зацепившись сонаром за береговую кромку, Беккер погнал флайер на восток. Машина выписывала в воздухе кривые высших порядков, слепо копируя все неправильности границы воды и земли. Неожиданно Беккер резко, так что всех бросило вперед, сбавил скорость. Флайер завис на секунду, а затем плавно приземлился.
— Посидите немного, — нервно сказал Беккер и выбрался наружу.
На экранах видно было, как он побродил в темноте, затем уселся прямо на землю и сидел так некоторое время. Неизвестно, высидел ли он там что-нибудь, но вдруг резко поднялся и пошел обратно.
Перемену в его настроении Вера со Слепневым заметили сразу. Теперь он был весел, оживлен и заряжен бодростью, словно и не было этой длинной утомительной ночи.
— И все-таки мы с вами сейчас отправимся на рыбную ловлю! — объявил он.
— Ну да, поплавки с подсветкой, да и червяки светящиеся, чтобы крючком не промахнуться, когда наживлять будешь… — прокомментировал Евгений. Вместе с нервным напряжением его покинула и суетливость. Он даже стал, по контрасту, немного брюзгой.
— Что главное в рыбалке? — риторически вопросил Беккер. Его обескуражить было трудно. — Костер, ребята! А рыба у меня в багажнике найдется, консервированная. И немного местного вина — будем придерживаться здешних традиций. В чужой монастырь со своим уставом не лезь!
Он поднял флайер и быстро погнал его обратно, вдоль берега. Минут через пятнадцать он посадил его недалеко от воды и включил прожектор. Луч просверлил туман над водой, мягким сиянием отсветил в стороны. Заизумрудилась трава, тусклым стеклом темнела вода.
— Ну вот, — сказал Беккер, выключив прожектор и оставив гореть только габаритные огни, — здесь мы и расположимся.
Он вылез и принялся копаться в багажнике. Вера со Слепневым тоже выбрались наружу. Вера осторожно пошла к воде, проверяя ногой землю, прежде чем ступить всей подошвой. Глаза уже чуть привыкли к темноте. Она обнаружила старое кострище и остановилась.
— Это мы с Романом сюда прилетали. Да ты должна знать — старпом с «Тропы». Он раньше пилотом на «Енисее» ходил… — негромко сказал сзади Беккер.
Он вывалил на траву целую охапку груза — какое-то тряпье, сумки, коробки. Потом вытащил из этой кучи брезент, расстелил его и предложил:
— Садись…
— Эх, рыбаки… — раздалось от флайера. — Да здесь же ни кустика! Придется за дровами на тот берег озера лететь. Не сидеть же тут без костра… Беккер, я возьму флайер на несколько минут…
— Не разбейся, — отозвался Беккер.
— Ты бы на наших автомобилях поездил — никакой бы техники не боялся, — философски заметил Слепнев, взбираясь в кабину.
Флайер подпрыгнул их места рванул над головами так, что Беккер торопливо упал на брезент рядом с Верой. Вера засмеялась.
— Он что — всегда такой? — спросил Беккер, не поднимаясь.
Вера пожала в темноте плечами:
— Да я его тоже почти не знаю. Он больше Вадиком Кузьминых был, чем Слепневым. Наверное, ты его изучил лучше.
— Откуда? Всего пару раз видел. А сегодня вообще не в счет. Сплошной мордобой и скачка с препятствиями…
Вера вздрогнула, словно от Прохлады. Беккер осторожно нашел ее руку.
— Что же теперь будет? — еле слышно сказала Вера.
— Да теперь-то все будет хорошо. Через денек-другой с нами свяжется Гарднер. А то и прилетит сюда, да не один, а с целой бригадой…
— Да я не об этом, а о нас с тобой. — Вера склонилась к Беккеру, в темноте матово светился овал лица. Беккер не видел, а скорее угадывал блеск широко открытых глаз.
— Ты же знаешь, что все будет хорошо. Уже все хорошо. — Он прижался губами к согревшейся в его ладонях руке. Вера не шевельнулась. Он приложил ее ладошку к своей щеке, потерся. — Все будет хорошо, разве ты не чувствуешь, глупенькая…
