Евгений Гуляковский - Сезон туманов
- Именно это они мне обещали... - сквозь зубы пробормотал Ротанов. Отпустить вас на все четыре стороны...
- Инженер достал излучатель и выстрелил себе в голову. Почти сразу же мы услышали сухой шелест и увидели, что сквозь пелену тумана со всех сторон на нас ползет что-то плотное, белое, как пар. Тот, кто стоял дальше всех, закричал, все бросились врассыпную... Дальше я плохо помню... Бежал через лес... Стрелял... В общем, повезло.
- Другие тоже стреляли?
- Нет. Я не слышал выстрелов.
- Вас преследовали? Была хоть одна попытка нападения?
- Нет. Я почти сразу влез на скалу и стал стрелять вниз. Может быть, поэтому...
- А потом в дороге? Ни одного нападения?
- Нет. Лес словно вымер... Вы хотите сказать, что я... Что они специально выпустили меня?.. Чтобы я рассказал?
- Возможно. Теперь это не имеет значения. Так что же вы решили?
На некоторое время после его вопроса вновь повисла гнетущая тишина. Потом Свен заговорил, глядя в сторону:
- У нас тут не бывает суда. Тот, кто совершает преступление, попросту уходит в лес ночью.
- Собственно, это я и собирался сделать...
Ротанов поправил рюкзак и пошел вниз. Люди расступились заранее, так что перед ним образовывался широкий коридор.
Подошвы тяжелых ботинок скользили по мокрым, поросшим мхом камням. Он шел медленно и с каждым шагом словно все глубже погружался в воду. Сначала в тумане исчезли выступы пещер, площадка, на которой стояли колонисты. Потом не стало видно корабля, исчезли его бортовые огни, долго провожавшие каждый его шаг, словно глаза живого существа. А внизу из белесого марева, в которое он погружался, доносились протяжные вопли. Это орали цыки гигантские перепончатые мухи, похожие на летучих мышей. Всегда они так орут накануне сезона туманов.
Формально синглиты выполнили свое обещание. Наверно, с их точки зрения, ему не на что обижаться. Он и не обижался. Не чувствовал даже гнева. Только тоску и горечь. И еще с каждым шагом, удалявшим его от людей, все сильней наваливалось одиночество...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СПИРАЛЬ
1
Никто не остановил Филина ни в городе, ни потом, в лесу... На этот раз ему удалось выйти к реке. Отсюда уже рукой было подать до базы. Он пошел вдоль берега вверх по течению. Река блестела под солнцем, словно зеркало, она то и дело меняла направление, пробираясь сквозь густые заросли и завалы. Совершенно неожиданно, выбравшись к широкой заводи, он наткнулся на кучи белья, разложенные на берегу... Филин остановился, чувствуя, что от волнения кружится голова. В реке, в каких-то десяти шагах, купались его недавние товарищи. Он узнал Гэя и Рона. Забыв обо всем, что с ним произошло, он побежал к ним, крича что-то неразборчивое, нелепое, и вдруг остановился, словно налетел на стену. Они от него медленно пятились в ледяную воду все глубже и глубже, и в глазах у них был ужас.
- Оборотень! - крикнул кто-то. - Это же оборотень!
Так они называли синглитов, не прошедших целого цикла и больше других походивших на людей.
- А ну пошел отсюда!
Они махали на него, плескали воду, словно он был курица, и теперь уже он медленно пятился от них, а они так же медленно, осторожно наступали, и он видел взгляды, которые они бросали на лежащее у берега оружие, и понимал, что, как только они смогут дотянуться до него, сразу же начнут стрелять. Понимал это и тем не менее продолжал отступать все дальше и дальше, позволяя им с каждым шагом приближаться к оружию. Наверно, он заплакал, если бы мог, но в глазах не было ничего, кроме сухого жжения. И вдруг голос в его голове, молчавший с тех пор, как он сбежал из города, впервые пробудился и шепнул: "Беги!" Он повернулся и побежал. Почти сразу за его спиной раздались первые выстрелы. Стреляли они неточно, и, убегая, он успел заметить и навсегда запомнил, как постепенно страх в их глазах переходил в брезгливое, почти животное отвращение.
Оно было хуже всего... Филин бежал по лесу, механически путая след, петляя, как бегал совсем еще недавно, когда его преследовали синглиты. Острые иголки кустарников рвали одежду, вонзались в тело, но он не чувствовал боли, не чувствовал усталости и мог увеличивать скорость все больше и больше, словно не было пределов возможностям его нового тела. Ноги мелькали так быстро, что он не замечал уже отдельных движений. Ветер свистел в ушах, густой кустарник он пробивал с ходу, и долго еще в воздухе кружились обрывки веток и листьев. "Как же сердце выдерживает такое напряжение?" - подумал он, прислушался и не услышал его ритмичных ударов у него попросту не было сердца. "А легкие? Почему они не разрываются от натуги, силясь протолкнуть очередную порцию воздуха?" И тут же понял, что дышит по привычке, что может вообще не дышать. "Неудивительно, что они испугались. Я бы и сам испугался, встретив такого монстра..."
- Ты не монстр, - сказал голос.
- Кто же я? Я ведь мыслю так, как будто я и есть прежний Филин, у меня его память, его желания. Но Филина нет. Он погиб, уничтожен люссом. Так кто же я?
- Ты - это ты, и не надо забивать голову чепухой. Тебе хочется жить?
- Да.
- Ну вот и живи. Радуйся жизни. У тебя будет долгая жизнь.
- Но ведь этого мало, чувствовать себя здоровым и неутомимым, радоваться солнцу и жизни... - сказал он, и сам усомнился в том, что этого так уж мало. Но голос не стал возражать.
- У тебя будет не только это.
- Что же еще?
- У тебя будет искусство, недоступное людям. У тебя будут друзья настолько близкие, что в человеческом обществе ты не мог об этом мечтать. Люди всю жизнь стремятся к близости и вечно выдумывают себе барьеры одиночество, тоску, ничего этого не будет у тебя теперь. Ты сможешь жить равным среди своих братьев. Будешь знать все, что знают они.
- Вы отпустили меня к людям специально, чтобы я сам убедился в том, что возврата нет?
- Ты можешь поступать так, как хочешь. Я могу лишь советовать.
- Кто ты?
- Твой наставник. Через много циклов, когда твое знание сравняется с моим, ты сам сможешь стать наставником.
- Что такое цикл?
- Ты хочешь знать все сразу. Цикл - это рубеж времени. Ты не поймешь, если я стану объяснять словами, но очень скоро, как только наступит сезон туманов, ты сам узнаешь, что такое цикл.
Голос умолк. С удивлением Филин вспомнил, что почти забыл о преследователях, перестал думать о направлении, так увлекла его беседа. Теперь он был далеко от реки. Кустарник встречался все реже, местность стала знакомой. Он знал, что за низкими холмами вскоре откроется город...
"В городе мы работаем и воюем, но живем мы не здесь", - сказал ему голос невидимого наставника. И вот теперь он ехал в странном подземном поезде, о существовании которого раньше не подозревал. Прямой как стрела туннель пронизывал планету по хорде и выходил на поверхность за много тысяч километров от города, построенного когда-то людьми и превращенного многолетней войной в груду унылых развалин. Закрыв глаза. Филин мог видеть схему туннеля, устройство этого необычного поезда, не нуждавшегося для своего движения ни в какой энергии, кроме притяжения планеты. В машинном отделении управляющий поездом потянул тормозной рычаг. Поезд тронулся, несколько суток он будет теперь лететь в безвоздушном пространстве туннеля все быстрее и быстрее, чтобы потом, минуя середину, ту точку, где он будет ближе всего к центру планеты, начать замедляться, и совсем остановится у противоположного выхода, словно гигантские качели, завершившие свой единственный мах. Но стоит отпустить тормоза, и он поедет обратно, вновь постепенно набирая скорость.
