Андрей Анисимов - Доступ к телу
– Не понимаю причин вашего негодования! Новая клиника, хоть и не даст много рабочих мест, но жизнь города к лучшему изменит.
В толпе послышались негодующие возгласы, которые оратор терпеливо переждал. Молча смотрел на флаги, что висели над его головой. Казалось, флаг штата с изображением головы бычка и кукурузных початков его сильно занимает. Людям все же хотелось услышать, что им скажут, и они замолчали. Белькоф кончил обозревать флаги и оглядел присутствующих:
Итак, к вам едет не просто доктор, а ученый с мировым именем. С его приездом в клинику потянутся богатые люди со всей страны. У меня уже сотни заявок. Думаю, что ваша гостиница окажется мала. Уже сегодня все номера заняты. Весьма солидные леди и джентльмены, желая быть первыми пациентами, неделю ждут приема профессора. Посмотрите на их машины. На таких авто бродяги не ездят, – Том указал в сторону гостиничной парковки, и головы повернулись туда. Под лучами зимнего солнца сияло лаком с десяток дорогих лимузинов. Толпа смолкла и уже внимала бизнесмену без выкриков. Белькоф выдержал паузу: – Сами видите, есть повод строить достойный отель. А это уже рабочие места. Пациентов придется кормить приличной едой, в результате прибыль вашим фермерам. И это еще не все. К профессору на стажировку прибывает целая группа аспирантов – женихи и невесты для женихов и невест Тикинойса. Одним словом, с открытием клиники город ждет новое светлое будущее. Вопросы будут?
Чернокожая толстушка в короткой шубке протиснулась вперед:
– А когда приедет этот ученый доктор?
Белькоф посмотрел на часы и, наконец, позволил себе улыбнуться:
– Через сорок минут. И я вам очень рекомендую избавиться от вредных плакатов и пойти к клинике его встречать. Человеку из далекой страны ваше внимание будет приятно.
Настроение толпы мгновенно изменилось. Невесть откуда в руках горожан появились цветы и разноцветные ленты. Словно из-под земли возник небольшой оркестр. С музыкой и танцами народ двинул по Централ стрит в сторону клиники. Бизнесмену подали лимузин, но Белькоф им не воспользовался. Зашагал, как все, пешком.
Успели вовремя. Только подошли, как на вертолетную площадку клиники опустились два вертолета. В одном – профессор и его команда. В другом – пресса.
Первыми на землю штата Паноптикум ступили Лыкарин, Водиняпин и Косых. За ними аспиранты Тарутян и Дружников. И только потом профессор и его девы. Румяные хохлушки поддерживали Александра Ильича под руки. Ни многочасовой перелет через океан, ни унизительные таможенные процедуры в Нью-Йоркском аэропорту не смогли лишить двойняшек обычной веселости. Сестрицы улыбались и ластились к ученому. Последней из-за дверцы появилась Катерина Суркова. В отличие от бывших проституток, молодая женщина от усталости едва держалась на ногах. Но взяла себя в руки и решительно спустилась по трапу. Журналисты уже успели выбраться из своего вертолета и, беспрерывно щелкая камерами и сверкая вспышками фотоаппаратов, встречали русских. Оркестрик грянул что-то торжественное, и толпа незнакомых людей бросилась вперед, окружив заморских гостей плотным кольцом.
Но столь рьяно рвались встречать прибывших иностранцев не все. С десяток дам и мужчин, одетых в дорогие меховые шубы и манто, остались поодаль, у своих лимузинов. Тех самых, что недавно Том Белькоф предлагал вниманию протестующих на парковке гостиницы. Держалась эта публика солидно – ни криков, ни жестикуляций. Люди из толпы, напротив, эмоций не скрывали. Александр Ильич устал. Восторг янки и их громкая музыка вызвали у него досаду. Том Белькоф, не замечая реакции профессора, под вспышки камер оскалился улыбкой и пожал ученому руку:
– Поздравил с прибытием на землю штата Паноптикум, дорогой друг!
Бородин, вместо ответной улыбки, поморщился:
– Том, чем вызван такой ажиотаж? Я не звезда цирка, и мои сотрудники не клоуны. К чему все это?
– Дорогой профессор, нашим людям все равно, в какой области вы достигли успеха. Артист вы или спортсмен, ученый или звезда шоу-бизнеса. Важно, что вы знаменитость, и американцы пришли выразить вам свое восхищение.
– Очень мило с их стороны. Но я бы предпочел спокойно осмотреть место нашей будущей работы и отдохнуть с дороги.
Белькоф продолжал натянуто улыбаться:
– О-кей, профессор. Но пять-десять слов людям слушать надо. Так у нас принято.
Бородин умоляюще воззрился на Суркову:
– Катя, скажи ты. Мой английский воистину ужасен. – Что отчасти являлось правдой. Статьи в научных журналах на языке Шекспира Александр Ильич читал сносно. Но выучить за полгода сленг янки настолько, чтобы выступать перед их глубинкой, в его возрасте затруднительно.
Белькоф запротестовал:
– Произношать речь надо вам, профессор. Болтайте по-русски. Я перевожу.
Бородин оглядел толпу. Оркестр смолк. Около сотни глаз взирали на москвича с наивным любопытством. Лица здесь были другие, непривычные, темнокожие, смуглые. Много и белокожих, голубоглазых. Но и их физиономии не походили на русские лица. Особенно разнились молодые женщины. Бородин напрягся, пытаясь понять, чем? И понял – днем американки не обводили черным карандашом глаз и не мазали губы кровавой помадой. Если их девы и пользовались косметикой, заметить макияж ему не удалось. Мужчины тоже выглядели иначе. Определить признаков мужского различия Бородин сходу не сумел, но вывод сделал – лица здесь были другие, но при этом открытые, милые и доброжелательные. Профессор сказал:
– Друзья, спасибо, что пришли меня встретить. Но я ученый, а не оратор. Поэтому не знаю, что вам и сказать. Я приехал в Америку активизировать ген «h». Этот ген в мозгу человека отвечает за его честность. Кто захочет проверить это на себе, обязательно приходите. А теперь разрешите нам отдохнуть. Мы долго летели в самолете и уже общались с прессой в Нью-Йорке. Еще раз спасибо.
Бородин закончил под внимательное молчание. Но когда Белькоф перевел его слова, послышались одобрительные возгласы, и к русским потянулись руки с цветами. Разноцветные букетики на фоне зимней серости пейзажа казались особенно яркими. Во время этой трогательной сцены Суркова потянулась к уху профессора:
– Он перевел совсем не то, что вы говорили.
– В каком смысле?
– В прямом. Он сказал, что вы великий доктор и собираетесь лечить их неизлечимые болезни… Про активизацию гена ни слова. Странно…
Бородин пожал плечами:
– Возможно, он выразился иносказательно…
Возразить Катерина не успела. Том Белькоф взял профессора под руку и потянул к группе стоящих поодаль господ. Сотрудников Бородина он попросил остаться на месте. По дороге предупредил:
– Профессор, сейчас я вас буду представить вашим будущим пациентам. Они сделали визит сюда за несколько дней раньше. Они ждали вас. Это очень богатые и уважаемые люди. Если вы им сумеете помогать, это будет большой успех и хорошие деньги.
