Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок)
— Что не придумали или не решались сделать древние, то сделает Лессепс. Молодец! Ведь это соединение двух морей сократит путь из Кадикса в Индию на девять тысяч километров! Он превратит Африку в громадный остров!
— Да, Аронакс! Вы имеете право гордиться своим соотечественником. Это человек начал дело и, несмотря на препятствия, помехи и неприятности, доводит его до конца. Честь и слава господину Лессепсу! Только одно печально… — Что же, капитан?
— А то, что великие предприятия редко интересуют правительства. Кто знает, если бы не Лессепс, дело, может быть, так бы и забросили.
Меня очень удивил тон капитана Немо.
— К сожалению, профессор, — начал снова капитан Немо, — я не могу провести вас через Суэцкий канал, но послезавтра мы войдем в Средиземное море, и вы оттуда увидите длинную дамбу около Порт-Саида.
— Мы войдем в Средиземное море? — вскричал я.
— Да, профессор, это вас удивляет?
— Меня удивляет, что мы будем там послезавтра.
— Вот оно что!
— Да, капитан. Хотя тем, кто плавает на «Наутилусе», пора бы перестать чему бы то ни было удивляться.
— Вы, собственно, чему удивляетесь?
— Ведь чтобы в один день обойти Африку и обогнуть мыс Доброй Надежды, корабль должен идти со скоростью…
— Да кто же вам говорит, профессор, что мы будем обходить Африку и огибать мыс Доброй Надежды?
— Да как же иначе? Ведь «Наутилус» не поплывет по земле, не пойдет по Суэцкому перешейку?
— А под перешейком?
— Под перешейком?
— Разумеется, — спокойно отвечал капитан Немо. — Природа давным-давно устроила под этой полоской земли то, что люди теперь устраивают на ее поверхности.
— Что вы! Неужто есть проход?
— Да, есть подземный проход. Я его назвал Аравийским тоннелем: он начинается под Суэцем и доходит до Пелусия.
— Но ведь перешеек состоит из наносных песков?
— Только на известную глубину, на пятьдесят метров, а дальше лежит гранитная скала.
— Вы случайно открыли этот проход, капитан?
Я был до крайности удивлен.
— И случайно и нет, профессор. Я даже могу сказать, что я открыл его не случайно.
— Капитан, я не верю своим ушам!
— Ах, профессор! Aures habent et non audient (Есть у них уши, но не слышат). Этот проход не только существует, я даже не раз через него проходил. Не будь его, я не решился бы теперь войти в Красное море.
— Не будет ли с моей стороны нескромностью, если я спрошу вас, каким образом вы открыли Аравийский тоннель?
— Профессор, — отвечал капитан Немо, — зачем же секретничать с людьми, с которыми мы никогда не расстанемся? Я ничего не ответил на этот намек и ждал рассказа.
— Итак, я тоже немного натуралист, и разные соображения навели меня на мысль о существовании этого прохода. Я заметил, что в Красном и Средиземном море попадаются совершенно одинаковые виды рыб — ошибни, фиатолы, радужные губаны, долгоперы из семейства щуковидных и некоторые другие. Я подумал, что, вероятно, между этими морями существует какое-нибудь сообщение. Затем я сказал себе, что если оно существует, то подводное течение должно идти от Красного моря к Средиземному. Я поймал множество рыб около Суэца, прикрепил к хвосту каждой рыбки медные колечки и выпустил их в море. Через несколько месяцев я поймал у сирийских берегов несколько рыб, помеченных моими колечками. Сообщение между морями было доказано. Я стал его разыскивать, разыскал проход и решился по нему проплыть. А вот теперь очень скоро буду иметь честь переправить и вас этим путем.
Глава пятая
Аравийский тоннель
Я в тот же день передал Консейлю и Неду Ленду содержание своего разговора с капитаном. Когда я им объявил, что через два дня мы будем в водах Средиземного моря, Консейль захлопал в ладоши, а канадец пожал плечами.
— Подводный тоннель! — вскрикнул он. — Сообщение между морями! Как это можно! Это неслыханное дело!
— Друг Нед, — возразил Консейль, — а вы когда-нибудь слышали про «Наутилус»? Нет! Однако «Наутилус» существует! Так что вы не пожимайте плечами и не кричите, что этого нет потому, что вы об этом не слышали.
— Поживем — увидим! — прорычал Нед Ленд. — Что ж, пусть будет так! Я буду рад, если капитан вправду проведет нас по этому проходу в Средиземное море.
В тот же вечер «Наутилус» приблизился к аравийскому берегу. Мы плыли по поверхности моря, и я смог различить город Джидда, главный торговый пункт Египта, Сирии, Турции и Индии. Я довольно хорошо видел городские постройки, суда, пришвартованные вдоль набережной, и корабли, стоявшие на рейде. Солнце, стоявшее довольно низко на горизонте, освещало дома, ослепляющие своей белизной. За городом виднелись деревянные хижины и тростниковые шалаши бедуинов.
Скоро Джидда исчезла в вечернем сумраке, и «Наутилус» быстро погрузился.
На следующий день, 10 февраля, вдали показалось несколько судов. «Наутилус» снова поплыл под водой, но в полдень все суда скрылись из виду и он снова поднялся на поверхность.
Я, Нед Ленд и Консейль вышли на палубу. Восточный берег чуть-чуть обозначался в тумане.
Мы сидели и беседовали на разные темы, как вдруг Нед Ленд протянул руку, указывая на какую-то точку в море, и сказал:
— Видите, профессор? Вон там, там!
— Не вижу, Нед! Вы ведь знаете, у меня не ваши глаза.
— Смотрите хорошенько: вон там, впереди, почти против прожектора! Видите, что-то движется? Видите?
— Да, да, точно, — ответил я после внимательного наблюдения. — Я как будто вижу какое-то темное тело на поверхности вод.
— Второй «Наутилус»? — сказал Консейль.
— Нет, — ответил канадец. — Это, надо полагать, какое-нибудь морское животное.
— С позволения их чести, киты водятся в Красном море? — спросил Консейль.
— Да, иногда попадаются, — отвечал я.
— Только это не кит, — сказал канадец, не сводивший глаз с темной массы. — Мы с китами старые знакомые. Я их узнаю издали.
— Подождем — увидим, — сказал Консейль. — «Наутилус» идет прямо туда.
«Наутилус» действительно шел в направлении заинтересовавшего нас черноватого тела. Оно походило на верхушку подводной скалы.
— Что бы это такое было? — сказал я. — Не могу определить.
— А! Двигается! Ныряет! — вскрикнул Нед Ленд. — Тысячу чертей! Что это еще за животное? Хвост не раздвоенный, как у китов и кашалотов, а плавники словно обрублены!
— В таком случае, — сказал я, — это…
— Кувырк! Перевернулось на спину и выставило сосцы на груди, — вскрикнул канадец.
— Это сирена! — закричал Консейль. — Это, с позволения их чести, настоящая сирена!
