Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Убить Чужого
Лестно быть первыми?
Не знаю, как вам, а мне не очень. Хорошо ли это – состариться в поисках и выйти на пенсию, так и не найдя то, что искал всю жизнь? Татьяна, наш спец по структурной лингвистике и негуманоидному интеллекту, однажды заявила, что не отказалась бы напороться в космосе на эскадру вооруженных до зубов космических каннибалов, и мы возражали ей только в порядке шутки. Никто из нас не отказался бы. Какое-никакое, а разнообразие.
Но до планеты Близнец ни нам, ни другим экипажам флотилии Дальней Разведки лет пять подряд не встречалось никаких признаков разумной жизни. Только скалы – либо мертвые, успокоенные давным-давно, либо дрожащие под тектоническими ударами, трескающиеся, плюющиеся тучами пепла из кратеров. Скалы и пустыни.
И ни единого студенистого комочка жизни в редчайших природных образованиях – лужах.
Что тут поделаешь? Не везет. Никому не везло, не только нам. Невезение еще не повод вываливать на коллег свое раздражение, пусть даже «законное», и устраивать на борту склоки. Не помню, чтобы Бернару хоть раз пришлось использовать для пресечения ссор металлический фальцет, являющийся такой же непременной принадлежностью командира, как фуражка или табельное оружие. Если я ничего не путаю, за шесть лет он отдавал зычные команды всего-навсего раза два или три, всегда в критических ситуациях. Во всякое другое время он позволял спорить с собой и нередко соглашался с чужим мнением, но уж если гнул свое, то не приказывал, а уговаривал, причем как бы между делом. Если экипаж состоит из друзей, прекрасно понимающих друг друга, то где нужда в резких приказах? Ау! Нет ее, и лишь плохой командир обращается к тому, в чем нет нужды. А Бернар был хорошим командиром. Не отцом родным, нет. (Этого еще не хватало!) Просто товарищем, одним из нас. Чуть более опытным, чуть более здравомыслящим, ну и более ответственным, конечно. Вот и вся разница.
Но Скотт Иван, наш бортинженер, был, повторяю, лучшим в нашем экипаже.
До Близнеца.
2Близнецом планету, внесенную в Реестр подлежащих исследованию миров под восьмизначным цифро-буквенным кодом, окрестили мы. Очень уж был этот зеленый, окутанный облаками шар похож на Землю. Сила тяжести на поверхности почти та же. Много воды. Три больших материка и с десяток крупных островов, каждый из которых лишь вдвое-втрое не дотянул по площади до полноценного континента. А главное – жизнь!
Буйство жизни. И тоже напоминающее Землю по структуре. Пояс экваториальных лесов. Пояс саванн. Пояс субтропических лесов. Умеренный лесостепной пояс, доходящий до самой северной точки самого северного острова. Тундры не было, но мы о ней не особенно сокрушались. Несколько цепей снежных гор. Очень, очень похожий на Землю мир – особенно если учесть, сколь многообразна и богата на выдумку Вселенная.
Близнец. Лучшего названия нельзя было и придумать. Как будто эта планета и Земля сошли с одного конвейера.
«Стремительный» – посудина маленькая. Побольше спасательного катера, поменьше частной яхты какого-нибудь толстосума. Наш кораблик вполне способен садиться на землеподобные планеты. И мы сели на границе тропического леса и саванны километрах в ста от обширного нагорья. Каюсь: идея сесть именно в этом месте принадлежала мне. Если бы я только знал!..
Но тогда я еще ничего не знал, не мог знать и, как дурак, настоял на своем. При выборе точки посадки с мнением планетолога вообще трудно спорить. А у меня имелась целая уйма резонов.
Во-первых, в джунглях неподалеку от места посадки локатор зафиксировал довольно обширное округлое пятно – как знать, не искусственного ли происхождения? Но даже если оно окажется не заброшенным городом, размышлял я, а всего-навсего сильно разрушенной эрозией кальдерой громадного вулкана, мне это все равно интересно. Во-вторых, граница природных зон – это интересно биологам. А в-третьих…
Каяться так каяться. В-третьих, у меня в то время бурно развивался роман с Сильвией, нашим пилотом и навигатором, и поэтому соседство с нагорьем устраивало меня не только как специалиста по мертвой природе. Слетать туда на целый день, взяв Сильвию напарником, поскольку одиночная разведка категорически запрещена, и разумно поделить время между наукой и любовью… Подальше от чужих глаз и ушей, что ценно. Не в тесной каюте «Стремительного», чьи переборки всегда оставляли желать много лучшего в смысле звукоизоляции, а в полном одиночестве на иной планете. Циник хмыкнул бы и сказал: это должно возбуждать. А я бы поднес такому цинику кулак под нос и как честный человек промолчал бы. Потому что, по сути, он прав.
Вы спросите: неужели в нашем смешанном экипаже никогда не бывало затяжных склок по вопросам отношений мужчины и женщины? Вопрос законный. Не знаю, удовлетворит ли вас мой ответ: никогда. Сильвия была замужем на Земле и, насколько я знал, не собиралась разводиться. Фриц также подлаживался к Сильвии, но ушел в тень, едва у меня наметился успех. Бернар был долгое время близок с Татьяной, а потом их связь кончилась безобразной ссорой, продолжавшейся час с минутами. И уже на следующий день оба они из любовников превратились в добрых товарищей. Нормально? Вполне. А как иначе? Малгожата, наш второй бортинженер, переспала, кажется, со всеми мужиками, когда-либо попавшими в ее поле зрения, и не потеряла уважения в нашем кругу. Не в том ведь дело. Вживись в нечто большее, чем собственный организм, делай работу раньше, чем ее сделают другие, думай о другом человеке из своей группы не меньше, чем о себе самом, – вот и весь рецепт прекрасного климата в коллективе. А если в данный момент ты на это не способен – уйди с глаз на какое-то время, запрись и не маячь. Попинай стены – иногда помогает. Или хоть молчи, если обстоятельства не благоприятствуют уединению.
Кроме того, наш экипаж был единственным в своем роде, разве я не говорил?
Итак. Посадка на антиграве прошла удачно, хотя в атмосфере нас и поболтало. Двигатели ориентации выжгли в саванне черную пустошь радиусом в сотню шагов, стерилизатор убил вокруг корабля всю живность на десять метров в глубь почвы, автоматически включился защитный купол… готово! Выходи и приступай.
Не столько, впрочем, исследуй, сколько осматривайся. Пробуй осторожненько, выискивай направления поисков для тех, кто придет за нами. Еще на орбите нам стало ясно, что после нас на Близнец потянутся экспедиции, оснащенные не в пример лучше нас. Мы лишь разведчики, мы торим пути. Хотя, разумеется, не упустим того, что само плывет в руки.
Кое-что уже приплыло. Найти планету со столь развитой биотой – редчайшая удача!
– Может, здесь мы наконец найдем разумную жизнь? – помечтал Бернар.
