Вячеслав Пальман - Красное и зеленое
Не желая признать свое поражение, Сигэл сделал над собой усилие и с улыбкой проговорил:
— Я вижу, Ильин, что вас трудно уговорить. Ну что же, тем хуже для вас. Забудем об этом неприятном разговоре. На прощание мне хотелось бы предостеречь вас…
— Предостеречь? От чего же?
— Мы располагаем некоторыми сведениями о фирме «Эколо». Ее сотрудники скрылись, но они не кончили борьбы. И они не простят вам, Ильин. Опасность вас ждет за каждым углом. — Он многозначительно посмотрел на Ильина и Бегичеву. — У нас вы и ваша очаровательная подруга были бы в полной безопасности.
Ответа не последовало.
Сигэл ушел.
На следующий день Ильина вызвали в суд. Он отправился туда с Машей. В домик они уже не вернулись. До суда Ильин и Маша были определены в помещение предварительного заключения. Обвинение гласило: «Увечье двух граждан страны, попытка их физического уничтожения».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
Франц Кобленц отсидел свои три недели в тюрьме.
— Ты коммунист? — спросил чиновник, брезгливо отставив нижнюю губу.
— Коммунист.
— Можешь идти. Да не торопись. Скоро опять будешь здесь. Примем как старого знакомого.
Франц Кобленц ушел. Он сразу же бросился искать Ильина. Но ученого в том доме не было.
— Под арестом ваш Ильин. Его судить будут… — сказал ему привратник.
Тогда Кобленц уехал за Рейн, в то самое местечко, где во время войны находились лаборатория и лагерь для особо режимных заключенных. Он нашел кое-кого из бывших заключенных. Он сумел объединить их. В одном из городов Восточной зоны Германии группа уцелевших узников фашизма обратились в суд. И суд заочно осудил полковника гитлеровской армии профессора Вильгельма фон Ботцки за истязание людей и бесчеловечные опыты над заключенными. Приговор был суровый и справедливый: смертная казнь.
Этот приговор Кобленц привез в Гамбург.
Почти одновременно в Польше народный трибунал судил группу фашистских преступников, которые орудовали на территории Польши во время войны и уничтожили десятки тысяч людей. В числе приговоренных к смерти был отъявленный мерзавец Габеманн.
И этот приговор оказался в Гамбурге.
Великолепные документы для характеристики «прекрасных граждан отечества» — фон Ботцки и его достойного друга!
Советское командование приняло меры, и гамбургская инсценировка оказалась под ударом. Но католическая печать, выставляя перед собой, как щит, идеи гуманизма, морали и веры, продолжала травлю русского ученого. Его обвинили в жестокости, варварстве, личной мести, в использовании открытия для насаждения вандализма и дикости, для уничтожения религии и всего человечества.
В качестве основного обвинения против Ильина были выставлены зеленые люди — Габеманн и Ботцки, которые находились до сих пор в одном из биологических институтов за океаном. Лаборатория этого института тщетно стремилась разгадать тайну зеленого препарата.
За несколько дней до суда в Гамбурге Ильина и Машу Бегичеву посетила делегация. Здесь были представители церкви, науки, родственники Габеманна и Ботцки и член городского управления. Делегаты чинно уселись перед удивленным ученым.
После минуты молчания очень важный мужчина встал и сказал:
— Ради спасения цивилизации и устоев человеческого общества вы, герр Ильин, должны чистосердечно раскаяться в своих гнусных делах. Мы добьемся немедленного прекращения дела и вашего освобождения в тот же день, как только два несчастных существа приобретут с вашей помощью нормальный вид, а вы сами дадите слово, что свое открытие будете использовать впредь только в гуманных целях.
Ильин откровенно рассмеялся.
Маша, едва сдерживая себя, ответила за Ильина:
— А кто же первый применил зеленый препарат на людях, как не один из этих «несчастных существ»? Его жертвой оказалась я. Вы глубоко ошибаетесь в оценке событий, господа. Все произошло по известной поговорке: «Как аукнется, так и откликнется…»
Делегаты были шокированы. Эта женщина… Но они промолчали, так как прекрасно знали всю историю с зелеными людьми.
Тогда Ильин сказал:
— Мое открытие с самого начала было задумано и осуществлено для того, чтобы быстро увеличить на нашей земле количество продуктов питания для человека. Мы в своей стране строим коммунизм. Вам это хорошо известно, господа. Когда я работал над созданием аппарата, я думал только об этом. Открытие позволяет без особых затрат, без кормов выращивать миллионные стада полезных животных, путем использования лучистой энергии солнца. Это бесконечно огромное количество дарового мяса и молока, изобилие продуктов! Я работал над препаратом, а уже видел, как на зажженных степях Калмыкии, в Кара-Кумах и Монголии бродят тысячные стада зеленых овец и коз. Я видел луга, которые оставили только для того, чтобы радовать глаз человека! Сколько свободной земли можно было бы использовать под сады и хлеб! Вот чего я хотел достигнуть своими работами. Понятно ли вам это?.. Но мне помешали. Ко мне явились злые люди. В их голове зрела иная мысль. Они хотели использовать мое открытие в преступных целях. Они начали с превращения нормальных людей в зеленых, а кончили тем, что стали зелеными сами. Теперь вы требуете, чтобы я даровал жизнь двум убийцам. А вы уверены, что они не начнут осуществлять свой замысел опять? Я все сказал. Спокойной ночи!
— До встречи в зале суда! — ответил ему кто-то…
Но суд не состоялся.
На улицах и площадях города начались митинги. Простые люди с возмущением узнали, что Аркадия Ильина привлекают к суду. Кто-то размножил приговоры судов по делу Ботцки и Габеманна. Копии этих приговоров появились на стенах домов, в магазинах, в общественных зданиях. В судебные учреждения посыпались сотни протестов против бесчинства над советским ученым.
Через дипломатические каналы советские органы по репатриации пленных и узников фашизма категорически потребовали освобождения Аркадия Ильина и Марии Бегичевой.
Председатель суда, которому было поручено вести «дело Ильина», в десятый раз с раздражением перелистывал бумаги в толстой папке. Он решительно не мог принять этого дела. Даже при самом поверхностном знакомстве с ним бросалась в глаза подтасовка фактов. Как судить человека, наказавшего преступников, уже осужденных к смерти? И что за преступление совершил этот Ильин? Нет, при всем желании, никакой суд не может его наказать. А тут еще бесконечные резолюции митингов и собраний, волна общественного негодования. В послевоенной Германии с этим нельзя не считаться. Право же, родственники бывших нацистов пересолили, затеяв немыслимый процесс. К тому же Ильин — русский подданный. Держава-победительница….
