Антон Антонов - Ген бесстрашия
Так враждующие армии узнали, что они стоят в одном поле на расстоянии прямой видимости друг от друга.
Пока яйцекладущие рыцари гасили головной дозор живородящей конницы, а Ри Ка Рунг скликал по всему лагерю миламанов и людей, его величество король Тур в панике пытался взгромоздиться на коня в одних подштанниках и шлеме с золотым гребнем. Но этот подвиг померк перед лицом героического поступка ее величества королевы и их высочеств Рузарии и Эдды, которые поспешили воссесть на коней в чем мать родила.
Фрейлины, игравшие роль оруженосцев, поспешили подать благородным дамам копья и щиты, в результате чего дамы стали выглядеть особенно колоритно — хоть сейчас на картину «Амазонки, идущие в бой». Но писать с них картины было некому, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы с неба в этот момент не свалился эвакуатор, сопровождаемый истребителями с «Лилии Зари» и преследуемый мотошлюпками мотогальской бронекавалерии.
Воздушный бой истребителей с мотошлюпками обе враждующие армии естественным образом приняли за начало Армагеддона, и старейший из яйцекладущих королей Рембальт первым решил помочь силам света одержать победу в битве с силами зла.
Нападение рыцарей Рембальта застало живородящих врасплох. Они как раз пребывали в недоумении, почему Бог Воинств внезапно покинул своих истинных чад в самый ответственный момент.
У Бога Воинств в это время были свои трудности. Катапультное кресло — далеко не лучшее пристанище для того, кто оказался в гуще боя истребителей с мотошлюпками, и Зам Ми Зунг под угрозой случайного превращения в пепел и прах на бреющем полете поспешил убраться в сторону ближайшего лесного массива.
Этого было достаточно, чтобы армия живородящих обратилась в паническое бегство, а ее преследование силами яйцекладущих сорвалось лишь по причине неготовности трех из четырех королей и пяти из семи герцогов последовать примеру Рембальта и ринуться в бой.
Между тем, маленький небесный Армагеддон закончился печально для сил света. Мотогальские бронекавалеристы не дали эвакуатору приземлиться, и поврежденный челнок был вынужден уйти обратно в космос, потеряв все истребители сопровождения.
Увы, «Лилия Зари» ничем не могла ему помочь. Высоко на орбите она занималась тем, что мешала мотогальским звездолетам оказать своей бронекавалерии содействие в атмосферном бою, и поскольку силы были, в сущности, равны, битва закончилась вничью.
Когда шум воздушного боя стих и только разбитые истребители и мотошлюпки догорали в траве, Зам Ми Зунг высунул нос из леса и, догнав свою бегущую армию, утешил ее словами:
— Радуйтесь, люди Гуркана, Тавера и Конта. Я прогнал крылатых врагов и остановил врагов пеших и конных. Они рассеяны по полям и лесам и не скоро снова соберутся вместе.
Это было чистой воды вранье, но живородящим хотелось верить в лучшее, и они согласились принять это объяснение и вновь признать Зам Ми Зунга истинным Богом Воинств.
61
Боевая обстановка не располагает к долгим телефонным разговорам, однако Ри Ка Рунг по спецназовской привычке выражался лаконически и сумел в коротком сеансе связи передать на орбиту массу полезной информации. В числе прочего он доложил:
— У нас тут несколько инфантов с геном бесстрашия. Ученые говорят — у аборигенов потрясающая биосовместимость. За пять лет можно вырастить целую армию.
Этого капитану Лай За Лонгу было достаточно, чтобы понять, какую ценность имеет Роксален для миламанской цивилизации. И для вышестоящего командования он подготовил уже гораздо более обстоятельный доклад.
Судьба этого доклада во многом зависела от событий на Рамбияре, и тут как нельзя кстати оказалась полная бездарность дважды генерала Бунтабая в деле руководства стратегическими операциями. С подбором кадров в его штабе тоже была беда, и черт его знает, кто там чего кому насоветовал, но только мотогалы проявились на Рамбияре с треском.
Ситуацию не смог спасти даже вице-маршал Набурай, который в конце концов объявил, что принимает командование на себя, а Бунтабая отстраняет ввиду его полной неспособности руководить войсками.
Бунтабай тут же пожаловался дважды маршалу Караказару, и тот поспешил отменить приказ Набурая.
В результате мотогалы на Рамбиярском фронте так до самого конца и не поняли, кто же все-таки командует войсками. Но все шишки в конечном итоге посыпались на вице-маршала, который вовсе не был виновен в поражении и старался только спасти мотогальские войска от окончательного разгрома.
Поняв, что поражение уже неизбежно, он отдал союзническим войскам приказ об отступлении и эвакуации с Рамбияра. Приказ касался и мотогальских частей, но бронекавалерия ему не подчинилась и была уничтожена вся до последнего мотогала. А то, что осталось от союзнических войск, Набураю удалось сберечь, и за это его обвинили в трусости, позорном бегстве с поля боя и потере завоеванных территорий.
Тут ему припомнили и злополучный приказ об отстранении Бунтабая от командования. Дважды маршал Караказар очень своевременно запамятовал о том, что он сам лично этот приказ отменил, и получилось, что Бунтабая совершенно не в чем обвинить. К поражению он никакого отношения не имеет, поскольку был отстранен, а во всем виноват Набурай, которого Рамбиярской группировке навязали вице-генералиссимус Загогур и его покровители из мотогальника Набу.
Но так или иначе, Рамбияр для мотогалов был вторично потерян, и у них не было резервов, чтобы пытаться отбить его снова.
В результате высвободились и миламанские войска, в том числе космические силы — все, что осталось от Рамбиярской флотилии и подкреплений, которые она получала в ходе боев.
Оставалось только навести фаворита королевы миламанов Мир Ка Мина на мысль, что неплохо бы перебросить эту флотилию со всеми подкреплениями в район Роксалена, где надо только немного усилить натиск, чтобы мотогальский фронт развалился, как карточный домик.
Убедить Мир Ка Мина было нетрудно, поскольку он сам по-прежнему лелеял мечту насытить миламанскую армию непобедимыми воинами с геном бесстрашия в клетках. Он надеялся таким образом войти в историю, а ради этого не жалко и десяти флотилий.
Приказ о переброске Рамбиярской флотилии на Роксаленское направление был одобрен королевой в кратчайший срок, несмотря на сопротивление адмирала Май Не Муна, который предлагал использовать замешательство мотогалов и отсутствие у них стратегических резервов для генерального наступления на центральном фронте.
Увы, Май Не Мун, в отличие от Мир Ка Мина, не был вхож в королевскую спальню.
