Аллен Стил - Хронокосмос
«Забудь о Рождестве, — подумал Мерфи. — Вот оно, Сотворение мира».
— Только не взорви нас, — тихо произнес Огилви. — Ты и представить не можешь, сколько тайных связей пришлось использовать для всего этого.
— Могу представить. Теневой бюджет, да?
— Зак, этот бюджет не теневой… он ультрафиолетовый. — Насколько мягко звучал голос полковника, настолько сурово выглядело его лицо. — Это самый грандиозный научный проект за последние пятьдесят лет. Никто не предпринимал подобных попыток со времен Манхэттенского проекта. Еще девять месяцев назад я сказал бы, что это невозможно. — Его отражение в окне пристально глядело на Мерфи. — Я знаю, что ты сказал комитету, док, но то было в Вашингтоне, а мы — здесь. Поэтому скажи правду. Ты действительно думаешь, мы сможем это сделать?
Хороший вопрос. Из-за него Зака уже много месяцев мучила бессонница. На самом деле последний раз Мерфи провел спокойную ночь примерно в январе прошлого года, как раз до того, как НЛО потерпел крушение в Теннесси. С тех пор его преследовали последние слова таинственного незнакомца, которого он повстречал у озера Сентерхилл. Все будет зависеть от вас, дружище.
— Кто-то в будущем сделал это, — ответил он. — Это все, что мы знаем наверняка. Что означает только одно: кто-то в их прошлом положил этому начало. — Он посмотрел прямо Огилви в глаза. — Да, мы можем сделать это. Я бы даже сказал, это нам предопределено.
Огилви не ответил. Вместо этого он облокотился на подоконник и засмотрелся на деятельность в помещении лаборатории.
— Знаешь, — наконец произнес он, — меня вырастили лютеранином. У меня никогда не было особых успехов в религии, но я кое-что помню. Я помню, что идея предопределения была одной из тем, которые преподавали в воскресной школе.
Мерфи сунул руки в карманы. Он тоже никогда не относился к религиозным людям, однако чувствовал себя намного хуже других, когда ему приходилось говорить о своей вере.
— Да? И что?
Полковник пожал плечами.
— Ну, ты сказал, что нам предопределено сделать это, и, похоже, я не собираюсь с тобой спорить. Как ты и сказал, кому-то в будущем удалось открыть путешествия во времени, так что логично, если они… или мы начали бы это здесь и сейчас. — Он замялся. — Но лично меня в воскресной школе всегда считали еретиком. Так получилось, что я верил в свободу воли.
— И?..
— И… — Огилви, очевидно, хотел что-то сказать, но передумал. — Да так, ничего, — закончил он и отвернулся от окна. — Просто мысль в голову пришла. Пошли покажу тебе остальное оборудование.
16 октября 2314 года Вторник 1512Z
— Так вы говорите, что начали исследовать путешествия во времени в 1998 году? — Не веря своим ушам, Фрэнк уставился на Мерфи.
— Именно тогда и была построена лаборатория. Мы фактически не… — Мерфи замолчал. Он слегка склонил голову вправо, словно прислушивался к голосу, который, кроме него, не слышал ни один из сидящих у костра. — Мне… мне сказали, есть кое-что еще, что вам следует узнать сначала, — произнес он. Заметив любопытные выражения лиц, он недоуменно пожал плечами. — Не знаю, каким образом, но время от времени я слышу голос. До того, как очнуться здесь, я находился без сознания, так что они, возможно, имплантировали что-то в мою голову.
— Сомневаюсь, — возразил Фрэнк. — На вас нет следов хирургического вмешательства. — Он поглядел на вершину распложенной по соседству наблюдательной башни. «Ангел» исчез почти так же быстро, как и появился, однако Лу охватило жуткое чувство, что он где-то поблизости. — Телепатическая связь? — тихо спросил он, глядя на Леа. — Вероятно, он использует его в качестве проводника.
— Вполне возможно. В данный момент нам не найти объяснения лучше. — Она бросила взгляд на Мерфи. — Но почему он не хочет появиться?
— А где вы находились до того, как пришли в себя в этом месте? — поинтересовался Мец. Он оставил «Оберон» и присоединился к остальным у костра. — Ангел?..
— Пожалуйста, подождите. — Мерфи покачал головой и поднял руки вверх.
— Я понимаю, что у вас куча вопросов, но вы должны верить, когда я говорю, что не знаю всех ответов. — Дрожа от холодного вечернего ветра, он спрятал руки под мышки. — Мои мысли так же спутаны, как и ваши. Последнее, что я отчетливо помню, это…
Он снова резко прервался, прикрыл глаза и слегка наклонился вперед.
— Мне сказали, — наконец произнес он, — что нам не следует торопиться, иначе вы ничего не поймете. Это вам о чем-то говорит?
— Вроде того, — ответил Фрэнк. Он, очевидно, по еще неизвестным причинам выступал от лица реальности, которую они мельком увидели на вершине башни. — Хорошо, мы разберем все шаг за шагом. Что он хочет, чтобы мы узнали в первую очередь?
Мерфи сосредоточенно нахмурил брови и уставился на пламя костра.
— Ваша история… ваше прошлое… некоторым образом отличаются от моего, — медленно проговорил он. — Взрыв «Гинденбурга»… именно тогда все и изменилось.
— Да, мы знаем, — сказала Леа. — Мы отправились назад в 1937 год, чтобы исследовать причины взрыва, и… — Она в нерешительности взглянула на Фрэнка, и он молча кивнул. — Каким-то образом мы допустили ошибку, которая привела к изменению истории, поэтому, когда мы попытались вернуться в наше будущее…
— Вы потерпели крушение в 1998 году, — подхватил Мерфи, — но теперь оказались в другой мировой линии, а не той, которую оставили. — Снова наступила пауза, но на этот раз у старика от удивления широко раскрылся рот. — В середине двадцатого века развязалась крупнейшая война, это так? Между Германией и остальной Европой, в которую постепенно вовлекались Соединенные Штаты, Россия и Япония? Это правда?
— Совершенно точно, — ответил Фрэнк. — Вы хотите сказать, что этого не было в вашей мировой линии? Мерфи покачал головой.
— В 1938 году Германия вторглась в Австрию, но дальше это не пошло. Крушение «Гинденбурга» стало поворотным пунктом нацистского режима. После этого события германское движение сопротивления восстало против нацистов. Вскоре Ватикан начал тайно оказывать содействие подпольной католической организации, именуемой «Белая Роза».
Услышав это, Фрэнк почувствовал, что по спине пробежали мурашки. Внезапно он припомнил разговор, который состоялся между ним и Уильямом Ширером в баре отеля «Франкфуртер Хоф». Журналист упоминал о встрече с какими-то представителями католического духовенства, которые — как же он сказал? — были обеспокоены нынешними событиями. — У них получилось? Я имею в виду «Белую Розу».
— Да, конечно. Об этом написано во всех учебниках истории… по крайней мере в тех, какие читал я. Спустя несколько дней с момента завоевания Австрии сопротивление организовало массовые демонстрации протеста в Берлине. Гестапо арестовало лидеров сопротивления и публично казнило их, это привело к тому, что по всей Германии вспыхнули народные восстания. В крупных городах люди поджигали штаб-квартиры нацистской организации, расстреливали основных членов партии в их собственных домах… Неожиданно вся страна поднялась на борьбу с нацистами. Все закончилось, когда вследствие заговора собственных генералов был убит Адольф Гитлер. После этого правительство быстро распалось. Лидеры нацистской партии, по крайней мере те, кто не успел покинуть страну, были захвачены и приговорены к повешению или тюремному заключению. К этому времени немецкая армия отступила из Австрии, и к 1940 году все закончилось. — Мерфи был немного удивлен. — Вы хотите сказать, что всего этого не происходило в вашей мировой линии?
