Рамез Наам - Нексус
— Почему? — спросил Беккер.
— Сэр, мы достигли первоначальной цели операции. Кейд получил приглашение в Шанхай, и Шу практически предложила ему работу. Кроме того, он гражданский, и его жизни здесь может постоянно угрожать опасность.
— Нет, — сказал Беккер.
— Но сэр! — запротестовала Сэм. — Риск для Кейда…
— Нет, агент Катаранес. — В голосе Беккера звучала спокойная решимость. — Если сейчас уехать, это вызовет у Шу подозрения. А Прат-Нунг — такая же важная цель, что и Шу. Это наилучшая зацепка, которую мы получили за три года. И мы должны ею воспользоваться.
— Но сэр…
— Агент! — Беккер повысил голос.
Сэм почувствовала, что выходит из себя. Ничего не говоря, она выпрямилась в кресле.
* Имеется в виду Капитолийский холм, где находится Конгресс США.
— Это не обсуждается, — сказал Беккер тем тоном, который Сэм слишком хорошо знала. — У нас есть возможность подобраться к Прат-Нунгу. И мы ее используем. Если это ловушка, мы сможем еще лучше идентифицировать и нейтрализовать сопротивление. Вы с Лейном — нашим ценным агентом — будете как следует защищены. И мы не станем делать ничего необычного — например, отсылать агента домой на несколько дней раньше срока, чтобы не вызывать подозрения у Шу. Я совершенно ясно выразился, агент Катаранес? Специальный агент Николс?
— Да, сэр, — хмуро ответила Сэм.
— Кристально ясно, сэр, — ответил Николс.
— Хорошо. Конец связи.
Его лицо исчезло с экрана. Сэм сгорбилась в кресле.
Лицо Николса дрогнуло.
— Сэм, мы усилим меры безопасности в отношении тебя и Лейна — усилим прямо сейчас. Вечером в пятницу… у нас будут люди, размещенные прямо здесь. Клянусь, группа поддержки придет к тебе через считаные секунды. Мы не бросим тебя на произвол судьбы.
Сэм печально кивнула.
— Спасибо, Гаррет. Детали обсудим позже. — Она отключилась.
Она погасила свет в комнате связи, скрестила ноги в кресле, положила руки на колени и сосредоточилась на своем дыхании, стараясь освободить сознание и достигнуть спокойствия. Вместо этого пришли воспоминания. О Накамуре.
Ей было девятнадцать лет, с начала подготовки прошел примерно год. Ему было лет тридцать пять, в то лето он сообщил ей, что уходит из УПВР и переходит в ЦРУ
— В этом деле, Сэм, нужно помнить, что ты всего лишь фигура на шахматной доске.
— Что вы имеете в виду? — спросила она. Накамура часто говорил метафорами.
— Это как шахматы. Белые против черных. Но тут не просто одна фигура против другой — у каждой стороны по шестнадцать фигур. Прежде чем игра закончится, многих из них сбросят с доски — даже тех, что играют на стороне победителя.
— Вы хотите сказать, что если я буду это продолжать, моя жизнь окажется в опасности, — поразмыслив над этим, сказала Сэм. — На оперативной работе меня могут убить.
Они находились в федеральном округе Колумбия, на Эспланаде'. Не торопясь с ответом, Накамура бросил камешек вдоль поверхности пруда отражения.
Сэм щурилась на ярком солнце — ее получившие усиление глаза все еще были чересчур чувствительны к столь мощному воздействию. В то лето ей все было больно делать. Вирусы с генами, которых не было у ее предков-людей, распространялись по клеткам ее тела. Мышечные волокна удлинялись до нечеловеческих пропорций и прочности. Мозговые ионные каналы и миелиновые оболочки трансформировались так, чтобы ускорить прохождение по нервам сигналов между мозгом и мышцами. Перепрограммированные костные клетки извлекали волокнистую ткань из органического углерода, чтобы стать более прочными на случай удара. Все болело, но Сэм это не волновало — она собиралась спасти мир, собиралась спасти всех маленьких девочек.
Накамура бросил еще один камешек, затем тихо заговорил.
— Иногда для того, чтобы выиграть, необходимо пожертвовать фигуру, — сказал он. — Это называется гамбит — сделка ради более ценной фигуры. В этом деле тебя не просто могут убить. Тебя могут намеренно принести в жертву или продать ради дальнейшего усиления позиций твоей стороны.
Сэм только усмехнулась.
— Мы так не играем. Мы заботимся о своих.
Накамура хмыкнул и ничего не сказал.
Дальше они шли молча. Сэм запомнила палящее солнце — в то лето в округе Колумбия было очень жарко.
В конце концов она спросила:
— Так что мы за фигуры? Кони, слоны?
* Музейно-парковая зона в центре Вашингтона между Капитолием и Мемориалом Линкольна.
Накамура захохотал.
— Ты, мой юный друг, всего лишь пешка.
Сэм стряхнула с себя воспоминания. Оказывается, она может чувствовать Кейда через канал связи нексуса на телефоне. Нексус теперь ощущался сильнее, восстанавливая прежние позиции.
Ее беспокоил разговор с Беккером. И не потому, что он ее отругал. Ее беспокоило замечание о том, что Кейд теперь, после боя, будет больше ей доверять. Это была правда. Она это чувствовала. Враждебность исчезла. Он испытывал искреннюю благодарность за то, что она спасла ему жизнь. Ее присутствие его успокаивало. Для операции это может только пойти на пользу.
Когда ищешь причины какого-либо события, спроси себя: кто от этого выигрывает? Снова мудрые, циничные слова Накамуры.
От этого выиграл Беккер, подумала она. Выиграла операция. Выиграло УПВР. Не было ли это спектаклем? Может, я должна была побить этих ребят, чтобы разыграть Кейда? Может, они были пешками, принесенными в жертву в ходе более крупного гамбита?
Нет, это просто паранойя. Ну конечно, паранойя. Разве нет?
26
МАСКИ
Когда она вернулась в комнату, Кейд уже проснулся. При ее появлении он открыл глаза. Он чувствовал себя гораздо спокойнее, чем несколько часов назад. Увидев Сэм, он улыбнулся.
Черт, подумала про себя Сэм.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
Кейд сел.
— Гораздо лучше. Извини за вспышку. И спасибо тебе. Ты спасла мне жизнь.
— Я просто выполняла свою работу, Кейд, — ответила Сэм.
— Те ребята в переулке — они что, взорвались?
Сэм кивнула.
— У них внутри была взрывчатка? Как на это можно согласиться?
— Они могли не знать об этом, — медленно сказала Сэм. — Их хозяева могли имплантировать заряды без их ведома.
Она почувствовала, как Кейд пытается переварить эту информацию.
А во мне есть вещи, о которых я не знаю? — подумала Сэм.
Она отбросила эту мысль. Она этого не заслужила.
Кейд задумчиво кивнул.
— Неприятный разговор с Беккером? — спросил он.
