Георгий Левин - Жизнь на обочине
Как только они скрылись, я тут же вскочил. В этот день говорил раньше, надел на себя всё что мог. Старался уменьшить объём пакетов. Это и спасло мою жизнь. Нож вошёл в тело не глубоко. Рана кровоточила. Но это было не смертельно. Поспешно подобрал кое-что из одежды и объедков. Бросился прочь. От страшного места. Мечта о жизни на вокзале чуть не обернулась её концом. Спасался от этого и бежал. Куда? Зачем? Даже не думал! Просто бежал не разбирал дороги. Страх толкал меня в спину и ноги несли тело прочь от рухнувших надежд. Только мысль о том, что вопреки всему остался жив. Это и грело душу. Нож должен был оборвать мою бренную жизнь. Но видно моё время ещё не пришло. А в книге судьбы мне был начертан другой конец. Какой? Даже не интересовался. Жизнь нищего и бездомного не могла быть долгой. Болезни, голод, злые люди, всё вместе старалось прервать его существование. Как бы он не цеплялся за своё бытие.
Наверно в человеке, как и во всём остальном, природа заложила волю к жизни. Удивительно! Ведь человек разумное существо? В отличие от растений, животных и других форм жизни он понимает неизбежность конца. Но, как и всё живое борется за то, что бы его отсрочить. А зачем?
Этот вопрос часто возникал в моей голове. Ответ был ясен. Вопреки всему этому всё равно боролся. Старался продлить своё существование. Свою безрадостную, голодную, холодную, никчемную жизнь. Вот и пойми этот парадокс!
Ноги и страх привели к ржавым старым вагонам. Они стояли на таких же ржавых рельсах. В давно заброшенном железнодорожном тупике. Нашёл не сильно сдавшийся времени старый пассажирский вагон. Забился в его самый дальний угол. Здесь пришёл немного в себя. Отдышался. Перевёл дух и осмотрел остатки своего добра и рану. Продукты уже попахивали. Но это не обескуражило. Питаясь отбросами таких мелочей, не замечаешь. Испорченные продукты тоже пища. Из имущества уцелело не многое. Да и ладно. На мне было одето всё самое ценное. Рана уже не кровоточила. Засохшая на белье кровь закупорила её. Трогать не стал. Только про себя отметил главное, что нужно сделать. Купить йод или зелёнку и обработать её. А то ещё загноиться! Этого как не странно боялся больше всего. Перед глазами стояли нищие с гнойными ранами. Было страшно. О таких словах, как гангрена, представление имел.
Проверил и деньги. Их грабителям досталось немного. Мелочь из карманов стала их добычей. Она тоже была не лишней для меня! Но радовало то, что остальной капитал уцелел. Насчитал целых 760 рублей! Этого продержаться хватит. Оставалось решить вопрос питания. Нужно будет найти место, куда сбрасывают отходы от базара и вокзала. При такой куче отходов оно должно было быть не бедным. Вернуться к старому плану, пристроиться на вокзале? Уже не мечтал. Страх новой встречи с "Лаптем", "Зубром", его молчаливом спутнике или "Кривым" отзывался в желудке резкой болью. Это был уже животный страх. Он поселился во мне. Уже не надеялся ни на что. Просто цеплялся за жизнь. Соглашаясь на всё. Спустился на самое дно зловонного болота. Называемого простым языком места существования человеческих отбросов. Выбраться не было возможности. Не было сил. Это понял и с этим смирился. Всё равно сделать ничего не мог. Что мог одинокий старик? Начать новую жизнь? Сам? Найти дорогу к людям? От меня это не зависело. Увы! Так уж сложилось.
Сон сковал меня. Кошмары прерывали его. Заставляли просыпаться и дрожать. От страха и ужаса. В этих снах снова переживал случившееся. Но видел всё более страшным и ужасным. В этих кошмарах "Лапоть" разрывал мою грудь. Вытаскивал внутренности и поедал их, а я корчился в муках. Беззвучно открывал рот в немом крике. От такого просыпался. Обливаясь потом и дрожа. Потом отключался снова. И снова эти кошмары приходили ко мне! Но были страшнее. В этот раз это были крысы. Они поедали мою плоть. Откусывали куски моего тела. Дрались за добычу. Начали с ног и поднимались всё выше, а я просто лежал. Наблюдал за ними и не мог пошевелиться. Только смотрел на свои оголяющиеся кости. И вот одна объела мои губы и проникла в рот…
Проснулся от ужасной боли тела. Во сне бился о пол и стены вагона. Наверняка и жутко крича. Больше не спал. Страх был сильнее усталости. С большим трудом дождался рассвета. Оставил в вагоне свои жалкие пакеты. Пошёл на разведку обстановки. Шёл очень осторожно. Внимательно смотрел по сторонам. В любую секунду был готов броситься бежать прочь. Если увижу знакомые фигуры своих грабителей и не состоявшегося убийцы. Так затравленно оглядывался и бродил. Вздрагивал от любого постороннего звука. Но с каждым шагом неуклонно приближался к вокзалу.
Со стороны это напоминало мышь, кружащуюся вокруг мышеловки. Её привлекает запах приманки. Было страшно. Всё понимал. Но для меня это было жизненной необходимостью. Выжить без какой-нибудь пищи? Не мог. Первые наблюдения принесли результаты.
Выяснил, что местные нищие вели ночной образ жизни. Рано утром никого из них видно не было. Оптовый и продуктовый рынки убирали вечером. Мусор и отходы сваливали в контейнеры и баки. Они стояли в стороне от торговых рядов и палаток. На старой разгрузочной площадке. Вывозить всё начинали с 8 часов утра. Рынки начинали работу с 10 часов. По моим прикидкам выходило, что времени у меня ковыряться в отходах хватит.
Осторожно проскользнул к аптечному киоску. Купил медикаментов. Йода, перекиси, пакет ваты не забыл и бинт. Больше крутиться здесь было нечего. Всё что нужно? Узнал. Остатки имевшейся еды этот день прожить позволяли. Попадаться на глаза никому не хотелось. Вот и убрался в свой закуток. Место жизни. Приютившего меня старого вагона.
Обработал рану. Она немного воспалилась и болела. Очень надеялся на то, что мои усилия помогут избежать плохих последствий. Поел свои протухающие продукты. Пристроился в углу и уснул. Периодически просыпался. Снова нырял в объятия сна. Так и скоротал время до вечера. Ноябрьские сумерки опускаются рано. Световой день укорачивается. Отступает перед ночью. Периодически срывается снег. Он укутывает всё вокруг белым покрывалом и тает. Превращая все вокруг в грязь.
На поиски добычи решил идти утром. Едва рассветёт. Перед сном и поужинал. Обтёр и съел две скользкие сосиски. Заев их уже окаменевшим пирожком. Это всё остатки зубов одолевали с трудом. С трудностями боролся. Запивал всё водой. Так доел остатки своих припасов. Об этом только и думал. А то, что качество этих припасов может сделать с моим желудком? Соединившись вместе с сырой водой. Как-то упустил.
Раскаялся в упущении очень скоро. Живот отчаянно бурчал и болел. Боль сгибала меня пополам. Еле успел вскочить и выскочить из вагона. Справлять нужду там, где спишь, ешь и обитаешь? Ещё стеснялся. От понятий и правил нормальной жизни ещё не отошёл. Всю ночь с короткими перерывами опорожнял желудок. Живот страшно болел. Периоды, когда боль отступала, были самыми счастливыми. Но это счастье было очень коротким.
