Андрей Ливадный - Колония
Последний заданный себе вопрос был обоснован для Иннокентия Осиповича, но не для Инока.
Странный синтез родился в эти мгновения в душе Багирова. Он не был ни тем и ни другим, две личности смешались, словно давно ждали минуты сокровенного воссоединения, и тут же заспорили по мелочам...
Роковое промедление и одновременно - спасительное, как оценил он его несколько позже.
Первой доминантой ощущений был почти мистический ужас, смешанный с крайним, ненормальным восторгом, когда в глубине арочного свода вдруг обозначилась смутная тень, а спустя мгновение раздался повторный хруст ломающегося металла, словно из стальной стены монтажкой вырывали заклепки.
Два звонких лопающихся удара... и стремительное движение материализовалось в широком проходе, приняв вполне конкретный физический облик двухметровой фигуры.
Это был древний механизм, тот самый, что лежал в левой ячейке тандемной камеры, только теперь с него осыпалась хрупкая корка минеральных солей, обнажив тускло-серый с синеватым отливом металл, которому ничуть не повредило миллионолетнее забвение.
Никаких следов окисления, каждая деталь восставшего эндоостова отливала матовым глянцем, будто была только что изготовлена.
Здесь и возникла роковая заминка.
Багиров понял, что не в состоянии выстрелить, - все в нем протестовало против подобного действия, не обоснованного ничем, кроме чуждости поднявшегося со своего одра механизма.
Он ни на секунду не забывал, что эта механическая форма была соединена с останками живого существа, и мысли, спрессованные уже не в секунды, а в их ничтожно малые отрезки, понеслись в ином направлении: катастрофа... средства спасения... неизвестные технологии... чуждая этика...
Этот механизм мог обладать сознанием разумного существа, являясь его прижизненной копией, призванной пережить катастрофу и время...
Нет, он не хотел в него стрелять.
Две, ну, может, три секунды.
Целая вечность в ритмике внезапных событий.
Ствол "ИПП" чуть дрогнул, опускаясь, и в этот момент механическое создание неожиданно рванулось к Багирову.
Стремительность его движений не поддавалась разумному восприятию, реагировать было уже слишком поздно, он лишь почувствовал, как толчок - не удар, а именно толчок - отшвырнул его прочь, в то время как механическая рука схватила автоматический пистолет, и пальцы Багирова не выдержали физической нагрузки, разжались, отпуская оружие...
Он пролетел несколько метров, успев сгруппироваться, и мягко перекатился по полу, пружинисто вставая на ноги, но древний механизм, вооружившись, потерял к человеку всякий интерес.
Он двигался почти бесшумно, не издавая привычных, чуть визгливых звуков, свойственных созданным людьми сервоприводам. Шаг назад, к арочному проему, резкий поворот механической руки, и "ИПП-40" издал серию из пяти одиночных выстрелов, показавшихся оглушительными в могильной тиши древнего зала.
"Следующая пуля - моя", - пронеслось в голове Багирова, но он вторично ошибся в прогнозе ситуации.
Древний механизм вошел в проем, всего лишь несколько мгновений провел внутри узкого замкнутого пространства, а затем вновь появился в коридоре.
Несмотря на напряженность ситуации и невероятную стремительность событий, Багиров успел рассмотреть, что древнее создание имеет выраженные черты лица, которые, правда, походили на застывшую маску, но все же отражали некую индивидуальность...
"В кого он стрелял и что собирается делать дальше?"
Ответ на последнюю часть вопроса пришел незамедлительно и вновь оказался абсолютно неожиданным, парадоксальным, если рассматривать его на фоне уже совершенных действий...
Механическое существо просто положило пистолет на прямоугольный выступ какого-то устройства и, не обращая внимания на Багирова, прошло по коридору меж одинаковых камер в ту часть зала, где располагалось огромное, треснувшее наискось панорамное окно.
Багиров так и не рассмотрел, что расположено за ним - издали взгляду мешала желтоватая пленка отложений, а подойти ближе он не успел из-за внезапного развития событий.
Существо - Иннокентий Осипович сознательно выносил за скобки термин "механическое" - остановилось в конце длинного прохода спиной к нему и застыло, глядя сквозь мутную пленку, покрывавшую толстое тройное стекло.
Работаем - попытался подстегнуть его Инок, но Багиров уже справился с шоковым всплеском эмоций.
Автоматический пистолет лежал в двух шагах от него, электронный счетчик зарядов высвечивал цифру - "22".
Он подобрал оружие и, включив на полную мощность фонарь шлема, вошел в узкое пространство своеобразного отсека.
Правое ложе тандемной камеры пустовало, на сером пластике остался лишь мусор в виде осыпавшейся минеральной корки.
Среди желтоватого праха, задрав крохотные механические лапки, лежал каплеобразный аппарат, размером с ладонь. В его корпусе зияло пулевое отверстие.
Короста забвения на объединительной панели, расположенной в изголовье камеры, была сломана. Багиров увидел овальные гнезда, где покоились точно такие глянцевито-серые обтекаемые приспособления, каждому из которых досталось по пуле.
Шлейф компьютерного интерфейса причудливо изогнулся, словно издохшая змея, свисающая с невысокого разделительного бортика двух ячеек. Один конец кабеля по-прежнему был подключен к черепной коробке погибшего миллионы лет назад существа, второй слегка покачивался из стороны в сторону, демонстрируя раздвоенное жало контактов...
Несколько секунд Багиров простоял неподвижно, впитывая рассудком открывшуюся картину.
Мысли никак не желали выходить из лихорадочного, беспокойного темпа, да и мог ли он рассуждать здраво?
Он не испытывал страха, но и пронзительный восторг от открытий исчез с появлением чуждой механической формы все стало много сложнее, ситуация требовала действий, но каких?
С одной стороны, очнувшийся от миллионолетнего забвения механизм проявил агрессию, но он не причинил Багирову явного вреда, лишь вырвал из его рук оружие, чтобы расправиться с внешне безобидными модулями, которые по непонятной причине показались андроиду опасными.
Нелогично, учитывая, что уничтоженные аппараты входили в комплектацию камеры, на что явно указывали соответствующие по форме и размеру гнезда.
Багиров медленно повернулся, покидая мрачный отсек.
Его состояние сложно описать. Разные люди в такой ситуации принимали бы абсолютно неоднозначные решения. Один забился бы в темный угол, изнывая от ужаса, другой, наверное, расстрелял бы остатки магазина, попытавшись расправиться с древней механической формой, как говорится - от греха подальше, - но Иннокентий Осипович не относился к крайностям как к разумной линии поведения. В молодости - да, но сейчас, испытывая всю присущую нормальному человеку гамму противоречивых чувств, он все же пытался мыслить здраво, несмотря на крупный озноб, пробегавший мурашками по спине и затылку.
