Георгий Мартынов - Каллистяне
– Очень хорошо, – сказал Широков. – Мы будем рады познакомиться с вашим родственником, Дьеньи. Он кто? Я имею в виду специальность.
– Художник и скульптор. Это человек, любящий одиночество, но он будет рад увидеть вас.
Она наклонилась к экрану, нажала кнопку и произнесла имя.
Экран оказался занят.
– Он скоро освободится, – сказала Дьеньи. – Мой дядя не любит долго разговаривать. К вам это не относится, – прибавила она. – Все каллистяне с удовольствием будут говорить с вами.
– Объясните мне одну вещь, – сказал Синяев. – Я помню, что на Каллисто не может быть двух человек, носящих одинаковые имена и фамилии. Но ваша мать, Дьеньи, носит то же имя и ту же фамилию, что и ваша тетка. Как это понять?
– Вы ошибаетесь. Фамилия моей матери – Ельянь.
– Но она сказала, что имена могут повторяться, а фамилии никогда. Но я вижу, что людей, носящих фамилию Диегонь, очень много.
– Она имела в виду совпадение имен и фамилий. Этого никогда не бывает, разве что после смерти кого-нибудь другой родственник получит то же имя.
– Женщины никогда не меняют фамилий?
– Ни женщины, ни мужчины. Зачем это? Какой в этом смысл?
– У нас дело обстоит иначе.
– Я знаю. Но пора повторить вызов.
Экран Льиня Диегоня был уже свободен. Перед ними появилась комната в доме каллистянского «отшельника». Перед экраном стоял человек, удивительно похожий на Рьига Диегоня. Тот же рост, те же черты лица. Если бы Широков и Синяев не знали, кто стоит перед ними, они легко могли ошибиться и принять его за своего старого друга.
– Извините нас, – сказал Широков, – за то, что мы нарушили ваш покой. Но Дьеньи сказала, что вы не будете сердиться на нас.
– И в этом она совершенно права, – ответил Льинь Диегонь. – Вы доставили мне огромное удовольствие. Думаю, что вас побудило к этому желание увидеть человека, живущего вдали от городов, и Дьеньи указала на меня.
– Вы угадали.
– У меня только один экран. Кроме этой комнаты, вы ничего не сможете увидеть. А эта комната, – он указал рукой вокруг, – ничем не примечательна. Это моя мастерская.
Он мог бы не говорить этого. Обстановка ясно показывала характер занятий ее владельца. Всюду стояли скульптуры – законченные и находящиеся еще в работе. На стенах висели маски, совсем как в мастерской земного ваятеля. Было много картин. По тому, что они могли видеть, Широков и Синяев поняли, что Льинь Диегонь художник-пейзажист.
– Впрочем, – прибавил хозяин, – дом не представляет для вас никакого интереса. Он мало чем отличается от домов Атилли. Меньше размеры.
– Вероятно, мы оторвали вас от работы? – спросил Широков, заметив, что руки Диегоня испачканы красками.
– Это не имеет значения. – Он подвинул к экрану кресло и сел. – Если у вас есть вопросы, я готов отвечать вам.
– Вы сказали, что дом ничем не отличается от домов Атилли. Но вы, вероятно, не имели в виду, например, доставки продуктов? – спросил Синяев.
– Каких продуктов?
– Питания. Завтраки, обеды, ужины.
– Почему же? Все это мне доставляется так же, как и вам.
– Откуда?
– Из ближайшего города. Только мне приходится ждать немного дольше.
– Какое расстояние до ближайшего города?
– Не знаю точно. Километров восемьсот.
– Доставка производится на олити?
– Нет. Так же, как вам, по обычной автоматической сети. Я вижу, вас смущает расстояние. Это не имеет значения. Когда я построил этот дом, мне провели все, что нужно для доставки питания, морской воды для бассейна и всего, что мне может понадобиться. Летать в город у меня нет времени. Доставляющие механизмы достаточно мощны, расстояние их не смущает.
– Нет, – сказал Синяев, – я думал о другом. Но это не важно. Чем вы занимаетесь в свободное время?
– У меня есть большой сад. Я работаю в нем. Физический труд – хороший отдых.
– С помощью машин?
– У меня их нет.
– Ваш сад велик?
Льинь Диегонь назвал цифру, соответствующую квадратному километру.
– Такая площадь должна отнимать много времени. Например, поливка…
– Этим мне незачем заниматься. Когда саду нужна поливка, я сообщаю на станцию, и мне дают дождь.
– Я забыл об этом, – сказал Синяев. – Но уход за деревьями?
– Справляюсь, – коротко ответил каллистянин.
– А уборка урожая?
– Ее производят другие. Фрукты увозят.
– Кто?
– Не знаю. Мое дело сообщить, что время уборки наступило, а кто прилетит за фруктами, – зачем мне это знать?
Диегонь говорил как будто недовольным тоном. Можно было подумать, что вопросы ему неприятны. Но ни Широкову, ни Синяеву такая мысль даже не пришла в голову. Они очень хорошо знали, что если бы Диегонь не хотел говорить с ними, то сказал бы об этом не задумываясь.
– Как вы работаете? – спросил Широков. – Я говорю о вашей основной работе.
Как по волшебству, выражение лица хозяина изменилось при этом вопросе. Он оживился, и в тоне ответа уже нельзя было заподозрить скуки.
– Вероятно, вы подразумеваете не как, а над чем я работаю? Вот смотрите!
Он подошел к чему-то, стоявшему посередине мастерской, и откинул темное покрывало.
– Обычно я не показываю свою работу до ее завершения. Но вам могу показать.
Это была огромная картина, но выполненная не кистью, а резцом по материалу, похожему на мрамор бледно-розового цвета. Скульптура изображала лес на берегу реки. Очевидно, Диегонь пользовался красками или чем-то другим, потому что вода в реке была окрашена в естественный цвет и так прозрачна, что можно было видеть камни на дне. Деревья были еще едва намечены. Мастерство исполнения было высоким.
– Куда предназначается эта скульптура? – спросил Синяев.
– Пока никуда. Но если она понравится, то ею украсят какое-нибудь здание или комнату в детском городе.
– Я думаю, что она не может не понравиться, – сказал Широков. – Это очень красиво.
– Благодарю вас, – сказал Диегонь. – Но судить еще рано.
Он снова закрыл свою работу и подошел к экрану.
– А вы занимаетесь скульптурными портретами?
– Иногда. Но это не моя специальность. Я люблю изображать природу. – Он обернулся, словно ища что-то. – Вот, например!
Перед экраном появился небольшой бюст из черного камня. Он изображал несомненно Дьеньи, но только в детском возрасте.
– Узнаете? – спросил Диегонь.
– Да, конечно. Очень хорошо выполнено.
Художник пренебрежительно махнул рукой.
– Это не искусство, – сказал он. – Подобный портрет можно изготовить за один час. Если хотите, я покажу вам, как это делается.
Разумеется, Широков и Синяев тотчас же выразили свое согласие.
Диегонь пододвинул к экрану небольшую машину. Она была на маленьких колесиках и легко передвигалась. По внешнему виду это был прямоугольный ящик.
