Дмитрий Хабибуллин - Тот День
Сергей обходил знакомые торсы столетних деревьев. Он помнил, как они выбирались пострелять по зайцам и даже с его навыками, удавалось подстрелить одного-двух ушастых. Да и прочей живности раньше здесь было много: куропатки, белки и даже лисы. Здесь, в километре от зоны НИИ, действовал запрет на охоту. Но кого это волновало. Однако сейчас, некогда шумный лес молчал. А в сумерках было особенно не по себе.
Вскоре, по обеим сторонам от тропы замелькали кресты. Синие, черные и все обязательно с ржавчиной. А еще через минуту, земля запестрила совсем свежими могилами.
— Чистили территорию. Собрали все тела, которые удалось найти на базе, и позакапывали здесь. — ответил Сухарев на вопросительный взгляд Георгия, который шагал рядом.
— Жуть. — где-то за спиной раздался голос Иры, женщины из свиты Соколова.
— Да, неприятно как-то. — пробурчал в согласии другой товарищ священника.
Оглянувшись, Сергей увидел, что несколько людей остановились. В этих могилах не было их родственников, или же близких друзей, да и вообще, кроме Сухарева, никто из развед-отряда с покойными не был знаком. Однако люди сняли в знак уважения свои головные уборы. В живых из большого коллектива НИИ осталось всего трое человек: возглавивший “Отряд Синтволокно” — Хромов, Василий — в прошлом руководивший отделом исследований, и сам Сергей. И, казалось бы, кому и надо горевать по мертвым товарищам, так это ему. Но выдавить слезу Сергей был не в силах. Он еще помнил, как орали закопанные здесь твари. Как бросались они на него с вытаращенными глазами и ртами полными кровавой пены. Он все еще видел их изуродованные лица, которые то и дело мелькали за прочным стеклом диспетчерской будки, в которой он прятался от смерти. И жалости к падшим созданиям у него не было совсем. Тем более, что и при жизни, он не особенно любил своих коллег.
— Ладно, ребята, пошли. Осталось совсем ничего. — С притворной скорбью в голосе, тихо попросил Сухарев, похлопав одного из молчащих в трауре людей по плечу.
Через десять минут процессия наконец вынырнула из сумеречного леса, и Сергею как-то сразу стало легче дышать. В сотне метров высился знакомый бетонный забор исследовательского института. Оставалось лишь обойти его по периметру — и он дома.
Это случилось, когда лес остался за спиной Соколова.
— Иди и не бойся. Маловерные падут на колени. Враги превратятся в пепел. Ты должен выступить перед людьми. — загромыхало в сознании у священника, и Георгий замер на месте.
На несколько секунд святого отца опять посетило странное видение. Запах ладана, замедленное течение времени — все размыто. Вокруг него засуетились люди. Он не слышал их. Звуки оставили священника. Взглянув на лица собравшихся вокруг, он увидел верных ему Ирину и Влада. Там же стоял и Сергей, и большинство из его команды. И вдруг, словно чем-то острым полоснуло по сердцу Соколова — он увидел Еву. Девушка стояла в стороне. Стояла спокойно, с безразличным выражением лица. Однако ее выдавали глаза. Георгий уже видел подобное. Там, в лесу. Из глазниц светловолосой девушки, словно клубки тонких змей, вырывались черные сгустки. На мгновение, Соколов уловил взгляд Евы на себе. Ему показалось, что по лицу Бодровой пробежала легкая ухмылка. В следующее мгновение время набрало свои привычные обороты, звуки вернулись, и странное лицо девушки вновь стало нормальным.
— Что с вами? — послышалось со всех сторон.
— Вы опять слышали что-то? — негромко спросил Влад, подойдя к священнику вплотную.
— Да. — тихо ответил Георгий.
— Что тут случилось? Батюшка, все нормально? — раздался голос Сухарева.
— Голова закружилась. Стар я для таких приключений. — соврал Соколов.
На вопросительный взгляд своих спутников Георгий не ответил.
— Ну потерпите. Минут десять и мы на месте. — похлопал по плечу священника, один из людей Сергея.
— Да все в порядке. Давление, знаете ли. — улыбнулся святой отец.
И вскоре, вереница из четырнадцати мужчин и двух женщин вновь растянулась по дороге, ведущей вдоль высоких стен НИИ. В этот раз, Георгий не рискнул открыться перед чужаками. Голос просил его выступить перед людьми на “базе”. И священник отлично понимал, что эта идея могла совершенно не понравиться местному руководству. Поэтому, Соколов решил не спешить и действовать по обстоятельствам.
— Почему вы соврали? У вас же было видение? — поравнявшись с Георгием спросила Смолова.
— Да, что происходит? — поддержал вопрос Иры, Владислав, который встал по другую руку от священника.
— Так, слушайте внимательно. — шепнул, Соколов. — Мне было видение, это так. Но, боюсь, не стоит оглашать волю Голоса.
— И о чем вам было сказано? — понизив голос до уровня Георгия, едва слышно спросил Сычев.
— Мне нужно выступить перед людьми на базе. Думаю, Голос может впервые приоткрыть занавес своей воли.
— Да, мы ведь уже в Твери. — понимающе кивнула Смолова.
— Так вот, — продолжил Соколов. — Здается мне, что местное руководство инициативу мою не поддержит. А значит, будем искать предлог для общего сбора.
— Ясно. Как окажемся на месте, мы с Ирой разведаем, что да как. — ответил Влад.
— И еще кое-что… — запнулся святой отец. — Я, как бы это сказать, хочу, чтобы вы повнимательней следили за нашей подружкой. Я что-то видел…
— Я же говорила, что это дьявольское отродье! — повысила голос Смолова, и, поймав недовольный взгляд Георгия, уже тише добавила: — Я же говорила, что нам следовало от нее избавиться. Она же рассадник смуты и недоверия!
— Перестаньте. Просто не спускайте с нее глаз, а Голос сам укажет нам верное направление. — уверенно произнес Георгий.
Через пять минут дорога претерпела изменения. Появился гладкий, будто бы мокрый от лунного света, асфальт. А еще через минуту в глаза святого отца ударил луч прожектора. От неожиданности Соколова всего встряхнуло.
— Пароль. — затрещал, усиленный громкоговорителем, сухой голос.
— Квазар один. — произнес Сухарев.
Яркий свет ушел в сторону. И когда глаза вновь обрели способность видеть, Соколов наконец рассмотрел высокие решетчатые ворота. Низко загудели механизмы привода. Заскрипело старое реле. Ворота открывались, и трое караульных, вооруженных современными автоматами, вышли навстречу прибывшему отряду.
Голос Хромова, усиленный мощной акустической системой, отражался от стен конференц-зала, создавая причудливое эхо. Начал мужчина, с того, что представился вновь прибывшим.
— Зовут меня Иван Дмитриевич Хромов. В прошлом я руководил заводом при этом институте. Четверть века я просидел в кресле директора и знаю, как управлять сложным организмом коллектива.
