Андрей Николаев - Русский экзорцист (Отчитывающий)
- Не поддавайся ему, девочка, - прошептал Волохов.
Он проснулся с ощущением, будто кто-то наблюдает за ним. Пахло чем-то вкусным. Приоткрыв глаза, он осмотрелся. Иван сидел на краешке кресла, сложив руки на коленях, и как всегда доброжелательно смотрел на него. Он был умыт, причесан и от этого казался совсем ребенком.
- Доброе утро.
- Привет, - пробурчал Волохов, поднимаясь, - тебе не говорили, что неприлично смотреть на спящего?
- Извините.
- Ох, бока отлежал, - Волохов потянулся. - Чего не разбудил?
- Я рано встал. Сотворил молитву, сделал вам завтрак.
- Постный, поди?
- Нет, скоромный.
- И на том спасибо.
Волохов прошлепал в ванную, постоял под холодным душем, пока не замерз.
В кухне его ждала яичница, гренки из белого хлеба на молоке и яйцах и кружка молока.
Иван присел напротив и смотрел, как он ест.
- Ты сам-то поел? - спросил Волохов, уплетая яичницу.
- Поел.
- Могу представить, что, - скептически заметил Волохов и вдруг замер от пришедшей в голову мысли. - Иван, а ведь во время боевых действий пост не соблюдается. А мы с тобой, считай, на войне!
Иван задумался.
- Вы знаете, Павел, я не уверен, хотя что-то об этом слышал. Если бы можно было связаться с наставником, я бы попросил совета.
- А совет Александра Ярославовича тебя не устроит?
- Не знаю, - задумчиво сказал Иван, - игумен его уважает, я видел. Но насколько он сведущ в канонах православной церкви...
У Волохова кусок яичницы встал поперек горла. Он закашлялся и, схватив кружку, сделал большой глоток молока. Его разобрал такой смех, что он согнулся, хватаясь за живот, чуть не попав лицом в тарелку.
- Ох, я не могу. Ой, ну ты меня уморишь. Нет, я должен ему это сказать!
Иван спокойно смотрел на него, улыбаясь и Волохов постепенно успокоился.
- Я что-то не то сказал?
- Нет, ты сказал, что надо. Просто классно сказал. Я обязательно передам Александру Ярославовичу твои сомнения. Ты знаешь, - Волохов наклонился и, понизив голос, подмигнул пареньку, - они меня тоже иногда посещают.
Позавтракав, Волохов убрал постель. Иван вымыл посуду и присел у стола, разложив перед собой книги отца Василия.
- Павел, мне понадобятся писчая бумага и ручка.
- Сделаем. А ты не хотел бы переодеться?
Парнишка оглядел себя и непонимающе взглянул на Волохова.
- Моя одежда не подходит?
- В ней от тебя за версту несет святостью. Молодежь так не одевается. Ты не должен выделяться.
- Наверно, вы правы, - Иван похлопал ресницами, - а что делать?
- Ты пока разберись с книгами, а я тебе что-нибудь куплю. Договорились?
- Только не очень яркое, ладно?
- Как скажешь. К двери не подходи, что бы ни случилось. Я быстро.
Парень сидел на полу, обхватив колени, и смотрел на нее восхищенными серыми глазами. Такой взгляд она видела в церкви у прихожан, когда ей случалось туда попасть. Мысли путались, тело было словно чужое. Светка приподняла голову. Она лежала на водяном матрасе, укрытая простыней до подбородка. Комната казалась большой, стены были белыми, матовыми. В полутьме она разглядела посреди комнаты на кафельном квадрате странное кресло. С ним было связано что-то неприятное, но что, она не могла вспомнить. Большая лампа, похожая на медицинскую, горела вполнакала.
Парень увидел, что она пошевелилась, и улыбнулся.
- Здравствуй. Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - неуверенно ответила Светка, - где я?
- Ты у друзей.
Что-то вспомнив, она подняла простыню и посмотрела под нее.
- Что со мной?
- А что ты чувствуешь?
- Не знаю... Мне, как-то непривычно. Неужели это я? - Светка встала, кутаясь в простыню, и подошла к зеркалу.
Отвернувшись от паренька, она приоткрыла простыню и долго смотрела.
- Ты стала красивая, ты просто неземная. Неужели тебе не нравится?
- Я почти ничего не помню. Было больно, потом было хорошо. А потом опять больно.
Парень встал и, подойдя к ней, расстегнул рубашку с длинным рукавом и снял ее.
- Я такой же, но ты лучше.
Светка провела пальцами по его выпуклым шрамам на груди. Он улыбнулся.
- Это очень красиво.
- Да, наверное... А кто меня сделал такой?
- Я. Я очень старался.
- А кто делал это тебе?
- Мой друг. Даже не друг, а учитель. Он направляет мою руку, он заботится о нас.
- Он здесь?
- Нет, он давно не появляется, но я слышу его голос. Он очень хотел бы стать такими, как мы, но не может.
- Как тебя зовут?
- Дмитрий.
- Дима, расскажи мне, как все было.
Парень взял ее за руку и, усадив на матрас, присел рядом.
- Я почти отчаялся, когда появился он. Его зовут Рец. Он показал мне новую дорогу и помог вступить на нее...
Светка прикрыла глаза. Дима рассказывал о неземном блаженстве и новом обществе, где избранные будут узнавать друг друга по прекрасным рисункам на телах. Где все будут равны, но она, Света, станет единственной. Ей будут поклоняться и надо только поверить в этот мир и повести за собой обиженных и непонятых, озлобленных и отчаявшихся.
Голос Дмитрия то уплывал вдаль, то накатывался, подобно прибою. Прошлое, которое она хотела вспомнить и не могла, отступило в дальний угол сознания, а его место заняли образы странного мира, где царили любовь и нега. Только одно воспоминание не давало ей покоя. Воспоминание о буре, когда вокруг ломались деревья и камни падали с неба, но кто-то закрыл ее своим телом, и они любили друг друга на мокрых листьях. Светка пыталась вспомнить лицо, но образ расплывался, оставляя лишь неуверенность, - было это или ей только приснилось.
- У меня кто-то был, - сказала она, - близкий и заботливый. Ты не знаешь его?
- Нет. Но мы найдем его, и если он действительно близок тебе, он пойдет с нами.
- Хорошо. Мне почему-то больно вот здесь, - Светка провела пальцами по простыне на груди.
- Это ненадолго, это пройдет. Я дам тебе лекарство.
Дима встал и прошел к холодильнику, стоявшему в углу комнаты возле задернутого тяжелой гардиной окна. Светка пошла за ним, не отдавая себе отчета, любопытство это или желание держаться поближе к этому странному парню, который так искренне восторгался ею.
Дима открыл холодильник, и она внутрь. На полках лежали пластиковые и картонные футляры. Некоторые были открыты, и в них блестели тонким стеклом небольшие ампулы. Дима выбрал несколько, сломал наконечники и, смешав, набрал жидкость в шприц.
- Раньше я боялась уколов, - сказала Светка.
- Ты мне веришь?
- Ты добрый. Наверное, верю.
- Тогда не бойся.
Он придержал пальцами протянувшуюся над кожей вену у нее на руке и быстро сделал укол.
Что-то мягко ударило в голову, и она стала оседать на пол. Дима подхватил ее, помог дойти до матраса и осторожно уложил.
