Юлий Буркин - Звездный табор, серебряный клинок
Я уже видел современные "поселки". В моих масштабах это достаточно крупные населенные пункты. Кстати, или от того, что родился я все-таки в Советском Союзе и "новости с полей и предприятий" мне отнюдь не чужды, или от того, что в детстве одной из моих любимых книжек был носовский "Незнайка" с его социальной направленностью, но я был вовсе не прочь побывать и на каком-нибудь "промышленном объекте", посмотреть, как тут что производится. Хотелось также понять, в чем смысл загадочных лирянских технологий. Хотя главным было все-таки и не то, и не это, а просто тяга к смене обстановки в сочетании с желанием во что бы то ни стало настоять на своем. Я царь или кто?
- Тут используются лирянские технологии? - спросил я.
- Да, - неохотно отозвался дядюшка. - Они используются везде...
- Полет за вами на Зеленую Лужайку был для меня настоящим праздником, перебил я дядюшку, разливая водку, в том числе и Аджуяр, в мигом принесенную розовощеким коротышкой барменом рюмку. - Я ужасно устал постоянно находиться в закрытом помещении. Но вам не понять этого.
- Мне?! Не понять?! - вскричал дядюшка горестно. - Мне-то как раз еще как понять! Знаете ли вы, каково мне сейчас? Можно обрезать уши, можно подточить зубы, но душу, душу не обрежешь и не подпилишь! Признаюсь вам: там, на Зеленой Лужайке, я узнал, что такое истинное счастье. И я хочу обратно в лес, туда, где простор и нега. Где журчит ручеек и бабочки перелетают от цветка к цветку, неся им желанный нектар...
"Это пчелки носят нектар, - подумал я, - и не от цветка к цветку, а в свои ульи. А бабочки переносят пыльцу..." Но я промолчал, а дядюшка продолжил:
- Я хочу прыгать по свежей травке, нагуливать жирок и грезить о встрече с такой же, как я, вольной зайчихой...
Я увидел, что по щекам дядюшки Сэма текут слезы. Заметив мой взгляд, он утер их, нахмурился и вдруг ударил кулаком по столу:
- Но нет! Этому не бывать! Я должен быть твердым! Долг - превыше всего! Я не позволю вам рисковать делом всей моей жизни! - пьяно погрозил он мне пальцем. - Я не пущу вас на эту вашу прогулку. Терпите государь, терпите. Это ваш долг перед отечеством! Я терплю и вам велю! Да и зачем вам это? Поверьте, ничего интересного в здешних местах нет. Грязно, шумно, некрасиво, то ли дело...
Но я так и не узнал, что происходит "то ли дело"... Внезапно Аджуяр протянула вперед руки и, проведя ладонями перед лицом дядюшки, сказала:
- Мы идем гулять в город. Прямо сейчас.
- Да! - вскричал дядюшка все с тем же пылом. - Прямо сейчас! И никто не сможет запретить нам пройтись по этому прелестному городку! Вперед, друзья! Я покажу вам все его достопримечательности! А их тут - завались! Куда ни плюнь!
Я бросил на Аджуяр укоризненный взгляд, но она в ответ только невозмутимо пожала плечами.
Отговорить дядюшку Сэма от прогулки пытался Филипп, но, убедившись, что это бесполезно, тоже вызвался поучаствовать в экскурсии. Он был явно обеспокоен дядюшкиным состоянием и не позволил ему занять водительское кресло серебристого, военного вида антиграва-псевдолета.
Управлять Филипп взялся сам, меня и Аджуяр посадил тоже спереди по бокам от себя, а дядюшка развалился один на сиденье позади нас. Почему они предпочли воспользоваться машиной в то время, как могли бы просто лететь так, как мы летели к космодрому? Чтобы не привлекать к себе внимания? Хотя, с другой стороны, Аджуяр-то нашими способностями не обладает.
"В принципе "пчеловоды" и ей могли бы пожаловать мнемогравитат, - подумал я, но промолчал. В конце концов, если бы они могли и хотели это сделать, они сделали бы это и без моей подсказки. А мне подобное положение вещей даже на руку. При всем моем нынешнем доверии и симпатии к старухе я хотел бы иметь по отношению к ней хоть какие-то преимущества. Она способна прочитать мои мысли и заставить меня делать то, что пожелает. Так пусть же, в отличие от меня, она хотя бы не умеет летать.
Возможно, "пчеловоды" рассудили так же?
Как бы то ни было, но на экскурсию мы отправились в антиграве.
... - Ну и что вас тут интересует. Ваше Величество? - тронул меня за плечо дядюшка.
Машина, петляя, медленно плыла к центру вечернего города. Я обернулся и успел заметить на лице дядюшки пьяную ухмылку, которую он, правда, моментально попытался согнать.
- Не знаю, - пожал я плечами, - вам виднее. Я хочу осмотреть город, и, думаю, вы поможете мне в этом. Вам-то, наверное, знаком тут каждый закоулок.
- А то! - кивнул дядюшка. - Может, в бордель? К девочкам? А? Там такие зайки имеются!..
- Типун тебе на язык, бесстыдник! - возопила Аджуяр. - К девочкам?! Ты предлагаешь это царю?! Да еще в то время, когда его жена и сын находятся в смертельной опасности?!
- А с вами, бабушка, никто и не разговаривает, - как-то совсем по-детски сообщил дядюшка.
- Не думаю, что это хорошая идея, - вмешался я, подозревая, что, если не сделаю этого, разразится неминуемая буря. - Мне хотелось бы осмотреть здешние, достопримечательности.
- Ну, не хотите, не надо, - обиделся дядюшка, демонстративно растянулся на своем сиденье и задремал.
Что ни говори, а свежие морковь и капуста - закуска далеко не самая подходящая для мужчины.
- Устраивать экскурсии лучше с утра, - откликнулся Филипп. - Есть тут пара музеев, несколько галерей традиционной живописи и вернисаж текучей мелопластики. Между прочим, крупнейший в галактике. Но сам город красивее, конечно, вечером.
Я уже успел это заметить. Особенно впечатляли фасады огромных зданий, некоторые из которых подсвечивались летающими вокруг них по замысловатым траекториям разноцветными или монохромными прожекторами-спутниками.
- Что такое "текучая мелопластика"? - поинтересовался я.
- Вы не в курсе? - удивился Филипп. - Это нынче чуть ли не самое модное направление искусства. Оно находится на стыке музыки и скульптуры... Вот, кстати, взгляните. - Машина повисла перед очередной архитектурной махиной. Это, конечно, не более чем дизайн, но принципы использованы те же...
Я не сразу понял, о чем он говорит. Музыка действительно имела место: довольно отчетливо раздавались в вечернем воздухе торжественные и в то же время странные аккорды. Но больше ничего особенного вокруг вроде бы не происходило. Я повертел головой. Филипп, заметив мою растерянность, указал рукой на фасад:
- Приглядитесь.
Я глянул на здание и даже вздрогнул от неожиданности. Вроде бы только что его ровно освещенный простым белым светом фасад был гладкой, строгой стеной... Откуда же взялись эти поддерживающие крышу обнаженные фигуры каменных "атлантов" с собачьими головами?
Ударили литавры, и у меня екнуло сердце, потому что одновременно с этим "атланты" опустили руки. А затем они деформировались и превратились в округлые колонны в римском стиле. Еще один мажорный музыкальный всплеск, и колонны эти как бы "сдулись" и сравнялись со стеной, которая вновь стала такой же строгой, как тогда, когда я ее только увидел, но на этот раз не абсолютно ровной, а с ярко выраженными рельефами каменных глыб, из которых она якобы сложена.
