Владимир Осинский - Маяк на Дельфиньем (сборник)
Мой приятель-редактор ворчливо сказал:
— Ни за какие коврижки не напечатаю! Не из осторожности — слава богу, прошли времена, когда приходилось осторожничать. И не потому, что слишком велик для нашего еженедельника. Ты мой принцип знаешь: нет на свете текста, который было бы невозможно сократить, причем ничуть он от сокращения не пострадает — только выиграет. Любой! И не из-за того не стану печатать, что автор, как говорится, безвестный — точь-в-точь этот его Радий Кварк… — Он подозрительно спросил: — Надеюсь, веришь, что мне плевать на «имена» — была бы искра божья?
Я кивнул. Он и правда был свободен от гипноза авторитетов — как подлинных, так и дутых, отчего постоянно имел неприятности.
Редактор продолжал более миролюбиво:
— Честно говоря, что-то в этой дилетантской писанине есть… Может, наивность, мальчишеский радикализм, искренность? Заметил, как неподдельно, всеми печенками он ненавидит всякого рода вонючих прагматиков, дельцов, рвачей?.. — Видимо, мой приятель поймал себя на том, что пользуется терминологией Радия Кварка и придумавшего его автора. Он решительно заявил: — Однако это, в сущности, не рассказ, а черт знает что. Слишком много фантазии, чересчур смелое воображение! — Виновато заглянул мне в глаза, словно бы с некоторым недоумением сказал: — Но, с другой стороны, может ли воображение быть для писателя недостатком?.. — И опять взъярился: — А не напечатаю я его за нахальство! Обратил внимание, к чему сей Макиавелли клонит? Молодец, мол, редактор той «Вечерки», решился-таки, наперекор «позорному благоразумию», опубликовать подобный «опус» — и тем самым, ни много, ни мало, Землю спас… Поддержите же, товарищи редакторы, прекрасный почин, все как один следуйте благородному примеру! Кто знает, не в ваши ли руки попала ненароком судьба человечества… — Он язвительно фыркнул. — Не на того нарвался, милый! Я старый волк, стреляный воробей, меня на мякине не проведешь… Все эти авторы об одном мечтают — напечататься и ради этого на все способны! — Вызывающе на меня уставился: — Может, спорить станешь?
Опровергать его значило бы покривить душой. Я промолчал.
А через полторы недели рассказ был опубликован в его журнале. В рекордно короткий срок, без сокращений и правки! Почему?
Но не это важно — другое. Прошло совсем немного времени, и «слоеный пирог» заметно потолстел… или, если хотите, родилась еще одна «матрешка». Сенсация! Сразу несколько астрономов в разных регионах планеты приняли и расшифровали поступившие из дальнего космоса сигналы. Для серьезного ученого несолидно заявлять, будто радиоволны, к тому же неземного происхождения, могут иметь какую-либо эмоциональную окраску. А тут астрофизики утверждали: сигналы идентичны, и в перехваченном обрывке фразы отчетливо слышны разочарование, досада, горечь от вынужденной капитуляции, бессильная ярость перед лицом непреодолимого препятствия, прямо-таки нечеловеческий крик ненависти к тому, с чем не удалось совладать.
«ЗЕМЛЮ СПАСАЮТ ПРЕКРАСНОДУШНЫЕ…»
Даже младенцу было ясно, что именно надо понимать под многоточием. Однако ученые, в силу традиционной добросовестной осторожности, не допустили в экстренном бюллетене никакой отсебятины. Впрочем, не исключено также, что только щепетильность помешала им употребить слово, которое на всех языках звучит в общем невинным, но все же ругательством.
