Джон Барнс - И несть им числа...
Я сделал попытку регулярно осматривать дорогу и пустыню за ней, одновременно прислушиваясь к звукам позади себя на случай, если кто-нибудь, еще более одаренный в смысле ночных сражений, чем Эсме, забрался наверх и собирается напасть на меня со спины.
Тени съежились и поплыли на запад, а половинка луны — теперь уже слишком яркая, чтобы смотреть прямо на нее, ведь мои глаза уже совсем привыкли к темноте, — медленно ползла к зениту, укорачивая тени и освещая все больше поверхности. Думаю, с того момента, как я встал на дежурство, она сдвинулась градусов на тридцать, а это значит, что прошло около двух часов.
Мне же казалось, что намного меньше.
Сколько времени прошло с той минуты, как мы заняли свои позиции, до того, как Эсме ушла вперед? Я не имел об этом ни малейшего понятия, но выяснил, что меньше, чем я тут ее жду.
Луна была в десяти градусах от зенита, через десять минут она будет прямо над моей головой. Первый рассветный луч может появиться в любой момент. Я смотрел и ждал.
Внезапно голос у меня за спиной мягко сказал:
— Лайл, пожалуйста, убери руки от пистолета. Если предохранитель снят, пожалуйста, верни его обратно.
— Он на предохранителе, — ответил я и очень медленно убрал руку. — Эсме?
— Да, я. — Она села подле меня; зубы ее стучали, как будто она только что приняла ледяную ванну, а потом стояла на пронизывающем зимнем ветру.
Я рискнул спросить:
— Есть вероятность, что там есть еще?
— Не думаю. Господи, приходится надеяться, что нет.
Я не могу.., о Господи, Лайл, нет, думаю, мы можем просто поговорить, если хочешь. А я хочу, и мне это нужно, даже если из-за этого возникнет много проблем.
Дай мне минуту, и я расскажу, что произошло. Но это ужасно, страшно, и я никогда в жизни не чувствовала себя столь потрясенной. Я правда буду благодарна, если ты как-нибудь утешишь и успокоишь меня, прибегнув к наилучшим способам, на которые ты способен.
— Сделаю все возможное.
Она прислонилась спиной к скале, а затем подвинулась, так что ее плечо коснулось моего, явно нуждаясь в прикосновении. На тот случай, если она ошиблась касательно отсутствия других нападающих, я продолжал наблюдать за склоном холма.
— Я нашла едва маркированную тропу — только крохотные насечки для опоры — и несколько вытоптанных .участков вблизи скал. Это было очень умно — скрывать от людей эту тропинку. Я пошла по ней вниз, держась немного в стороне. Естественно, через некоторое время я услышала какой-то шум — негромкий, возможно, скрип ботинка или дыхание. Кто-то шел по той же тропе. Я соскользнула с нее и спряталась в тени. Кто-то прошел мимо, и я выскочила сзади, намереваясь бесшумно напасть.
Догадайся, кого я увидела, выскочив на тропинку?
Нашу старую живучую подругу. Билли Биард. Эта версия Билли тоже знала свое дело — я набросилась на нее со спины, схватила за горло и ударила по почкам, прежде чем она смогла по-настоящему мне ответить, и все же я чувствовала себя, как будто пыталась связать вола тоненькой ленточкой. Я почти проткнула ей сонную артерию, держа в захвате, который получился жутким и неприятным.
В этот момент я поняла, что раз Билли Биард собиралась разведать местность, значит здесь должна быть засада.
Я поползла вниз по холму и, к счастью, учуяла запах дешевой выпивки — достаточно ядовитое пойло, может, водка, текила или даже неразбавленный спирт — и услышала тихий такой шум, как будто кто-то борется.
Она прислонилась поплотнее и добавила:
— Никакой романтики, но если ты просто положишь мне руку на плечо, я буду очень, очень тебе благодарна.
Как раз сейчас я боюсь, что либо разрыдаюсь, либо меня стошнит. Обещаю, если начнет тошнить, отвернуться от тебя. Но более вероятно, что я просто расплачусь, мне только нужно плечо, в которое выплакаться.
Одной рукой я обнял ее, откинувшись назад, откуда не мог видеть холмы под нами, попутно выяснив, что для меня намного логичнее доверять ее суждениям, чем своей паранойе; если она считает, что угроза миновала, то у меня нет шансов против всего, что могло бы нас удивить.
После нескольких долгих вздохов и фальшивых восклицаний типа «ух» и «хм» Эсме сказала:
— Я почти смеялась от облегчения, что это может получиться так легко, и, рассчитывая на своего рода месть, проползла вперед, а там было два ружья и парочка гранатометов, прислоненных к скале, — и два человека, двигавшихся во мраке. На удивление сильно воняло сивухой. Мне бы следовало громко рассмеяться, когда я поняла, что увидела в тени два «Ливайса», два пистолета в кобуре, а в глубине какая-то вдребезги пьяная парочка трахалась по-собачьи, повизгивая от восторга.
В свое время мы с Полковником оказывались по разные стороны баррикад во время гражданских войн на территории Центральной и Южной Америки, и это именно та ситуация, когда на самом деле теряешь все мужество и стойкость. Если они сделали себя настолько уязвимыми и ранимыми, то эволюционный процесс должен отбросить их за тот рубеж, когда они еще не могли размножаться, — и вот тут-то я и оказалась как раз вовремя.
Я определила точку опоры, встала в нужную позицию, а потом очутилась прямо перед мужчиной, нажав ему коленом на спину и перерезав глотку прежде, чем он успел почувствовать что-либо, кроме удивления. И тут его женщина выхватила нож из-за спины, откатилась, чтобы мертвый мужчина оказался между нею и мной, и затем молниеносно бросилась на меня. Никогда прежде не видела, чтобы кто-то так быстро двигался, Лайл, а я многое повидала. Черт, Лайл, если у меня столовой все в порядке, я, помнится, даже подумала, что встретила равного по силе противника.
Я сделала выпад вперед и ранила ее в руку — наверное, задела артерию, судя по количеству вытекшей крови. Она вновь наступала на меня, возможно, уже теряя силы, и мне удалось отбить ее удар и всадить клинок ей в глаз; сила удара была достаточной, лезвие пробило кость и вошло прямо в мозг. Отвратительный, неприятный способ, зато быстрый, и она, умирая, не издала ни звука.
Что-то заставило меня вытащить тела на лунный свет — какая-то часть сознания уже знала и считала, что и другая должна знать. Я вытерла лица.
Мужчиной оказался Иисус Пикардин — или, скорее, другая его версия. А женщиной была я. Неудивительно, что она так ловко владела ножом и что наши клинки скрестились, как в танце, будто мы предугадывали движения друг друга, и мои небольшие преимущества — наличие одежды, меньшее удивление и трезвое состояние — позволили свести счет в мою пользу.
Она вновь задрожала и уткнулась лицом мне в плечо. Так мы и просидели, пока совсем не рассвело, когда было пора спускаться вниз. К остальным.
