Роберт Хайнлайн - История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 22
— Я передумаю?! Я что, по-твоему, на чокнутого похож?!
— Нет, напротив.
— Тогда — с чего это я передумаю?
— Из-за твоего векселя, который у меня. Я хочу его инкассировать.
— Как это? Срок еще не вышел!
— Верно. Однако я хочу быть уверенным в инкассации.
— Зачем, дубина ты безмозглая? Если я погибну, ты его инкассируешь гораздо скорей!
— Вот как? Ошибаешься, Делос! Если ты погибнешь во время полета, я ничего не получу! Я справлялся во всех страховавших тебя компаниях — большинство из них вносит оговорки насчет экспериментальных аппаратов; так повелось еще со времен ранней авиации. К тому же все они аннулируют полисы и будут стоять насмерть в суде, если ты ступишь на трап корабля.
— Это ты их надоумил!
— Остынь, Делос. Иначе жилы полопаются. Конечно, я справлялся у них, но ведь я вполне законно соблюдал собственные интересы. Я не хочу инкассировать вексель — ни сейчас, ни в случае твоей смерти. Я хочу, чтобы ты погасил его своими собственными трудами, оставшись дома и пестуя нашу Компанию, пока она не стабилизируется. Харриман швырнул так и невыкуренную, но сильно изжеванную сигару в мусорную корзину — и промазал.
— Мне плевать, что ты на этом прогоришь. Если б ты их не потревожил, они бы заплатили, не пикнув.
— Однако в твоих планах, Делос, обнаружилось слабое место. Если космические полеты будут регулярными и успешными, страховым компаниям придется их страховать.
— Черт побери, одна уже сейчас так делает — «Североатлантическая взаимная».
— Я смотрел их рекламу и полюбопытствовал, что они предлагают. Все это — просто рекламные фокусы с обычными оговорками. Нет, все виды страховки придется пересматривать. Харриман задумался.
— Надо проверить. Джордж, позвони Кэминсу. Возможно, нам придется учредить свою страховую компанию.
— Не стоит звонить Кэминсу, — возразил Диксон. — Дело в том, что ты не можешь отправиться в этот полет. Слишком много такого вот сорта мелочей, которые постоянно требуют хозяйского присмотра и заботы. Харриман заглянул в глаза Диксона:
— Дэн, ты никак не можешь понять? Я лечу! Если сможешь — задержи корабль. Если ты расставишь вокруг шерифов — я найму громил, чтобы вышвырнуть их вон. Диксон заметно опечалился.
— Я не хотел говорить об этом, Делос, однако тебя остановят без меня.
— Это кто же?
— Твоя супруга.
— А она-то здесь причем?
— Она хоть сейчас готова подать на тебя в суд на алименты: она узнала о полисах. А когда услышит о твоих последних выдумках, уж точно притащит тебя в суд и получит возможность проверить бумаги с учетом твоих активов.
— Это ты ей подсказал!!! Диксон колебался. Он знал, что миссис Харриман ввел в курс дела Энтенса — со злости. Но что толку подливать масла в огонь?
— У нее и своя голова имеется, — сказал Диксон, — чтобы кое-что выяснить о положении своих собственных дел. Я, честно говоря, беседовал с ней, но она сама меня пригласила.
— Да я вас обоих засужу! Харриман прошел к окну и выглянул наружу. Окно было настоящим, приятно иногда было вот так подойти к нему и смотреть в небо… Подошедший Диксон положил руку ему на плечо.
— Не расстраивайся так, Делос. Никто не собирается отнимать у тебя твою мечту. Однако сейчас тебе не следует лететь. Ты не имеешь права подводить нас. Мы вместе с тобой зашли слишком далеко, и ты обязан быть с нами до последнего. Харриман молчал. Диксон продолжил:
— Ну ладно, я тебе не очень-то нравлюсь. А Джордж? Он ведь с тобой, и вы оба против меня. Однако ему больно от одной только мысли о том, на что ты его обрекаешь. Именно обрекаешь — если не доведешь дело до конца. Как же быть с Джорджем, Делос? Ты и его готов подвести? Не обращая на Диксона внимания, Харриман резко обернулся к Стронгу.
— Джордж, что скажешь? Ты тоже считаешь, что я должен остаться? Стронг потер руки, пожевал губу, и наконец поднял глаза.
— Со мной полный порядок, Делос. Делай, что считаешь нужным. Харриман долго глядел на него. Похоже было, что он сейчас заплачет. Потом он хрипло выговорил:
— Ладно, крысы. Ладно. Я остаюсь.
14
То был один из великолепных вечеров, что, впрочем, обычно для пика Пайкс после того, как гроза покидает небо. Трек катапульты прямой линией устремился к вершине горы, для этого пришлось срыть весь склон. Во временном здании космопорта Харриман в компании других почетных гостей прощался с пассажирами и экипажем «Мэйфлауэра». Толпа почти вплотную подошла к рельсам катапульты.
Не было надобности держать людей на расстоянии: двигатели не включатся, пока корабль не окажется на вершине пика. Охранялся лишь сам корабль, да сияющие рельсы. Диксон и Стронг вместе — ради Компании и для взаимной поддержки — держались у края площадки, отведенной экипажу и гостям. Они смотрели, как Харриман подшучивает над улетающими:
— До свиданья, доктор. А вы, Жанет, с ним построже: нечего там лунных дев искать! Потом они принялись наблюдать, как он, о чем-то заговорив с Костером, хлопнул его по спине.
— Не вешает нос, верно? — шепнул Диксон.
— Может, надо было его отпустить? — спросил Стронг.
— Что? Ерунда! Он нужен здесь. Во всяком случае, место в истории ему обеспечено.
— Да что ему история, — серьезно ответил Стронг. — Он ведь просто хотел слетать на Луну…
— Да, черт его побери… Пусть летит — только сначала с нашим делом пусть закончит. В конце концов, он же все это затеял! Все это сделал он!
— Я понимаю. Обернувшись, Харриман увидел своих компаньонов и направился в их сторону. Они тут же замолчали.
— Ладно, нечего там, — весело сказал он. — Все в порядке. Полечу в следующий раз. К тому времени дело должно уже само собой двигаться. Посмотрите, — он повернулся к «Мэйфлауэру», — каков красавец, а? Внешний люк был задраен, вдоль трека и с контрольной вышки мигали огни готовности. Завыла сирена. Харриман подошел поближе.
— Пошел! Кричала вся толпа. Громадный корабль мягко тронулся вверх по треку, набирая скорость. Через некоторое время он, уже совсем крохотный, достиг вершины и устремился в небо. На долю секунды он завис над землей, затем из его сопел вырвался сноп пламени — включились двигатели. Потом он превратился в светлое пятнышко — огненный мячик — и вскоре совсем исчез.
Улетел — вперед и вверх, на рандеву с танкерами. Едва корабль достиг вершины, толпа переместилась к западному краю платформы. Харриман остался на месте. Диксон и Стронг тоже не пошли со всеми. Они остались втроем. Харриман был самым одиноким из них — он, казалось, не замечал никого вокруг. Он смотрел в небо. А Стронг смотрел на него. Наконец он шепнул Диксону:
