Игорь Пронин - Пираты. Книга 1. Остров демона
Но даже самый жадный и жестокий пират не мог не быть хоть чуточку романтиком. Уж такая штука море… Море и паруса. Именно поэтому даже Джон Сильвер у Стивенсона вышел таким симпатичным, оставаясь персонажем сугубо отрицательным.
3. Ты — разносторонний писатель. Известность пришла к тебе с повестью «Мао», получившей ряд престижных премий. Затем последовал целый ряд романов в жанре science fiction, потом ты отдал дань фэнтези, и вот теперь — авантюрный роман о пиратах 16–17 веков. Тебе тесно в рамках одного жанра? И в каком жанре работается лучше всего?
Нет, мне нигде не тесно. Но всегда хочется попробовать что-нибудь еще. Больше чем на год я вообще, можно сказать, «отлучался в телесценаристы». Если есть возможность искать — надо искать. Про пиратов писать интересно и, что стало для меня неожиданностью, нелегко. Снова возвращаясь к тому, что сказал выше: у нас было очень мало книг о пиратах. То есть образ на самом деле не такой уж и сложившийся. В свете последних десятилетий читателю проще представить себе космический корабль, чем парусник. Проза жизни: а где на пиратских фрегатах располагался гальюн? Как правило — на самом носу, его «подвешивали» под самым бушпритом. Весьма разумно: со стороны носа ветер на паруснике не дует никогда. Не только в этом, конечно, дело. Первые читатели и Сабатини, и Стивенсона представляли жизнь пиратов куда лучше нас. А ведь «бытие определяет сознание» — мало понимая в их быте, мы мало понимаем и их самих.
Боюсь, некоторые знатоки могут меня упрекнуть в несколько вольном подходе именно к повседневной жизни моряков тех лет. Но если описывать все эти мелочи, из которых и состояла из жизнь, ни на что другое просто не осталось бы места. Приходится прятаться за широкую спину Дюма-отца: история — лишь гвоздь, на который писатель вешает картину. Тем паче, что и мои пираты, и его мушкетеры жили практически в одно, весьма смутное для Европы и Америки, время.
Таким образом, отвечая на вопрос о жанре, в котором мне лучше работается. В любом лучше — главное, чтобы было интересно.
4. Морские разбойники, как известно, поднимали свой черный флаг над волнами разных морей. Почему же так популярны именно пираты Карибского моря?
Да, морских разбойников было немало. Чего стоят одни алжирские пираты — в те же времена, что и карибские, они устроили настоящий террор в западном Средиземноморье. Половина Европы боролась с ними, но даже общими усилиями долго не могли добиться успеха. Впрочем, они в какой-то степени были корсарами. Кстати, о терминах: каперы, корсары, флибусьтеры, приватиры — все это на разных языках означает лишь одно — у этих пиратов были гавани, куда они всегда могли спокойно зайти. У них была «крыша» в виде какого-либо государства, полагалось лишь отстегнуть «долю». Пираты, действовавшие на свой страх и риск, могли воспользоваться разве что гостеприимством Тортуги. Во всех остальных случая — «крутились, как могли». Ходили под чужими флагами, храня полный набор на борту, переименовывали корабли. Последним, кстати, отличился и Френсис Дрейк во время своей пиратской кругосветки — чтобы запутать гонявшихся за ним испанцев. Надеюсь, читатели еще узнают об этом подробнее.
Почему так популярны были именно пираты Карибского моря?.. Ну, а почему были? По-моему, сейчас они популярны как никогда, спасибо Джонни Деппу. В прежние же времена Америка открыла для Европы целый новый мир. Невиданные животные, растения, которые вошли в жизнь Старого Света: картофель, табак, томаты, кабачки и многое другое. И, конечно, золото! Оно, впрочем, кончилось довольно быстро, зато бизнес плантаторов расцвел надолго. И когда кончились галеоны, нагруженные индейскими сокровищами, пираты принялись за работорговлю. Они и грабили торговцев живым товаром, и сами занимались этим выгодным делом. Честно вели дела, пока это было выгодно, и грабили тех же плантаторов, когда выгоднее оказывалось грабить. Жизнь кипела, и с каждым десятилетием это кипение оказывалось все ближе к Европе: корабли становились все быстроходнее. Сегодня Карибский бассейн со всей своей мрачной романтикой — практически «задний дворик» США, и там интерес к теме не умрет. Что и демонстрирует нам Голливуд.
5. Кстати, фильм «Пираты Карибского моря» помогал при работе над романом? Кажется, что черты Джека Воробья можно найти то в Клоде Дюпоне, то в Кристин. Это специально так задумано?
Пересмотрел с удовольствием. Но насчет помощи. Фильм и книга — совершенно разные вещи. В кино герою достаточно наморщить лоб — ну, по крайней мере, если это делает Депп — и ход его мысли уже понятен.
Что до «общих черт», то ты не совсем прав, как мне кажется. Хотя пусть читатель рассудит, конечно. Если эта «общая черта» — скажем, привычка больше верить в удачу, чем в расчет, то да, так и есть. Что поделать, таковы особенности профессии. Пират не может быть труслив, в море убегать некуда. Пират не может строить планы на будущий год — море может забрать его в любой час. Такая работа диктует и особый подход к жизни, назовем его «цинично-философским». Вырабатывался он, понятное дело, со временем. У тех, у кого это время было, остальные шли на дно.
6. Остров Оук можно найти на географических картах. Он действительно такой таинственный, как описан в романе?
Он куда более таинственен, поэтому его описание, я надеюсь, будет продолжено. Сама история «денежной шахты», как ее назвали кладоискатели, длинна и запутана. Я не стану сейчас подробно на ней останавливаться, но таинственный колодец, заливаемый во время прилива морской водой, долго будоражил умы и канадцев, и американцев. Кто и зачем построил эти ловушки, что прятали и от кого? В самом ли деле там нашли клад, а если нашли — то чей он был? У меня есть свои ответы на эти вопросы.
Скажу только, что на острове Оук в начале девятнадцатого века проживали два старых моряка. Одного звали Джон Мак-Гиннис, а второго — Роберт Летбридж. Оба исчезли: первый считается погибшим в море, хотя трупа никто не видел, второй таинственным образом сгоревшим в охотничьей хижине приятеля, хотя останки не были подвергнуты современной экспертизе.
7. А что за «железного кита» встречают герои романа в эпилоге? Или это тайна?
Ну, в литературе был как минимум один случай, когда крупные морские млекопитающиеся мешали судоходству и даже топили корабли. Тогда его, помнится, окрестили «железным нарвалом». Моим пиратам показалось, что это скорее обыкновенный большой кит. Просто — железный. Ничего удивительного — китов у берегов Канады много, а невиданное животное в те времена встретить было очень легко.
