Сборник - Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса
– Не понял, – сказал я.
– Ну, конечно! Не поняли! Все утверждают одно и то же: «он стоял, потом вдруг упал...» То есть никто к жертве не подходил, орудия преступления нет, рана появилась сама по себе – в общем, Божья кара, не больше и не меньше.
– Так и было, – кивнул я.
– Вы при этом не присутствовали, откуда вы знаете, что было именно так?
– Мне рассказали. И в отличие от вас я знаю, что сказали правду. Да и когда они успели бы сговориться – я вбежал в комнату сразу, как только...
– Как только, так сразу, – раздраженно сказал следователь.
– Кстати, – вспомнил я, – экспертиза, наверно, уже установила, какое оружие было...
– Установила, – поморщился следователь, но продолжать не стал, и я спросил:
– Нож для разрезания бумаги, что лежал в ящике компьютерного столика?
Следователь поднял на меня пристальный взгляд, ну совсем как комиссар Мегрэ.
– Почему вы так думаете?
– Потому, – сказал я, – что в квартире не было никаких других длинных острых...
– Да, – согласился Учитель. – Только эти два ножа, вы правы.
– Эксперт, видимо, уже сказал вам, – вздохнул я, – что ни один из этих ножей не мог быть орудием убийства. Я не знаю, какая для этого нужна экспертиза, но представляю вывод, который был сделан.
– Почему вы так думаете? – насторожился Учитель.
– Но это так?
– Это так, – кивнул он. – Обоими ножами не пользовались по крайней мере несколько дней. Это относительно легко установить по пылинкам на лезвии и рукоятке. И следов крови ни малейших, а они должны были быть обязательно, даже если нож тщательно протерли и помыли – невозможно протереть и помыть за несколько минут так тщательно, чтобы экспертиза не обнаружила следов.
– В общем, – перебил я, – вы убедились наконец, что никто из нас Алика не убивал? Во-первых, нечем. Во-вторых, незачем. В-третьих...
– В-третьих, – сказал следователь, достав из-под вороха бумаг небольшой листок и проведя пальцем по строчкам, – вы сегодня встречались с Соней Бреннер, Ингой Киреевой и Шаулем Барданой. Они не принадлежат к числу ваших близких знакомых, с которыми вы видитесь ежедневно. Чем было вызвано ваше неожиданное желание встретиться?
– Спросите у них, – пробормотал я. – Мне-то вы все равно не поверите. Вы же считаете, что все мы врем и покрываем истинного убийцу.
– Конечно, – согласился Учитель. – Покрываете. Но при чем здесь Бреннер, Киреева и Бардана, хотел бы я знать.
– Спросите у них, – повторил я.
– Спрашивал уже, – сказал следователь.
Ничего себе! Значит, за мной следили, а моих собеседников тут же перехватывали и приставали с назойливыми вопросами? Не сам же Учитель этим занимался! Интересно, а телефонные мои разговоры они тоже прослушивали? Это было бы уж слишком – для такой акции нужно получить санкцию суда, судья черта с два даст такое разрешение без убедительного представления прокуратуры, а откуда у прокурора...
– И что они сказали?
– Лучше бы вам отвечать на мои вопросы, а не задавать свои, – неожиданно злым голосом сказал Учитель. – Для чего вы с ними встречались? О чем вы говорили, можете не рассказывать – я знаю.
– Неужели подсадили мне микрофон? – деланно удивился я, демонстративно ощупав воротник рубашки.
– Перестаньте глупости говорить! Я спросил – они ответили.
– Если обманываю я, может, и они тоже...
– Им-то зачем? Тем более что разговор шел о давно минувших днях.
– Преданьях старины глубокой... – пробормотал я, и поведение Учителя неожиданно изменилось. Он скрестил на груди руки, вытянул под столом ноги, расслабился и посмотрел на меня взглядом врача, пришедшего к выводу, что пациент нуждается в длительном лечении в закрытом психиатрическом учреждении.
– Да... – сказал он. – Сильно вас пробрало, однако. Лучший друг... Почти на ваших глазах... И никто вас не понимает. Следователь так вообще – тупой полицейский, вроде этого... как его... всегда забываю, черт, кто там работал в Скотланд-Ярде во времена Шерлока Холмса?
– Инспектор Лестрейд, – буркнул я.
– Вот-вот! Не то чтобы не могу запомнить эту фамилию, но всякий раз, когда она нужна, совершенно вылетает из головы, странная причуда памяти, не находите?
– И часто она вам бывает нужна? – вяло полюбопытствовал я, не понимая, почему Учитель ведет допрос так странно, спросил, потребовал ответа, а сам – в сторону, может, усыпляет внимание, Лестрейда вспомнил, перевел разговор, а сейчас, когда я размякну – бац, и отвечай сразу, не раздумывая...
– Нет, не часто, – хмыкнул Учитель. – Если мне не нравится какой-нибудь книжный персонаж, то в сознании моем он остается как бы пунктиром, если вы понимаете, что я хочу сказать.
– Не понимаю. – Я пожал плечами.
– Ну как же! Разве память вашего друга не могла работать таким же образом, как его физический организм? Что-то помнить отсюда, что-то оттуда, что-то из нашей реальности, что-то из соседней или вообще какой-то иной, на нашу не похожей?
Должно быть, вид у меня в этот момент был предельно глупым – Учитель буквально наслаждался, наблюдая, как на моем лице проступало выражение изумления.
– Нет, я понимаю, – сказал он, – что если бы вы мне ночью или утром изложили свои соображения относительно Многомирия и странных свойств организма вашего погибшего друга, то я бы не только не поверил, но скорее всего добился вашего заключения под стражу сроком минимум дня на три. И вам не пришлось бы проводить собственное расследование.
– О чем вы...
– Я же сказал, господин Кагарлицкий, что разговаривал с же... вдовой Гринберга и с его матерью. Так что я в курсе его странных болезней и в курсе того, как вы это все объясняете.
– Теперь вы и Иру с Анной Наумовной в психи запишете, – сказал я.
– Поначалу я так и думал, – кивнул Учитель. – Потом поговорил с семейным врачом Гринбергов в больничной кассе. Получил у судьи разрешение ознакомиться с медицинскими файлами и ознакомился – с помощью Орит Хагай, разумеется, очень милая женщина и хороший врач... Да, так я хочу сказать: все это выглядит, как чистая фантастика, а мы тут, в полиции, люди, конечно, приземленные... Но если все подозреваемые играют в им одним понятную игру... Если они играют в эту игру, твердо веря, что это не какая-то виртуальная реальность, а самая настоящая действительность... Если факты этой игре – какой бы она ни казалась на первый взгляд – не противоречат... Если главный подозреваемый весь день, вместо того, чтобы помогать семье друга, встречается с людьми, которых несколько лет не видел и которые к убийству, вообще говоря, не могли иметь отношения... В общем, если все сопоставить... Так я не получил ответа на вопрос: для чего вы встречались с Соней Бреннер, Ингой Киреевой и Шаулем Барданой?
