Майкл Крайтон - Сфера
Ее голос был так спокоен, так рассудителен. Он попытался проанализировать ее слова. Возможно ли, что она права?
— Оглянемся назад, — сказала Бет. — Ты психолог. Все заняты делом, только у тебя нет никакой работы. Разве ты не чувствовал себя «пятым колесом»? Разве не говорил что терпеть не можешь слоняться без дела?
— Да, но…
— А потом, когда начали твориться эти странные вещи, место инженерных проблем заняла психология… как раз по твоей части. Ты сразу же оказался в центре внимания.
Нет, она не может быть права, подумал он.
— А когда началось общение с «Джерри», кто заметил что он обладает эмоциями? Кто настаивал, чтобы мы имели дело с его эмоциональной стороной?
Никому из нас до этого не было никакого дела! Барнса интересовало только оружие. Теда — наука. А Гарри хотел поиграть в логические игры. И лишь тебя интересовали эмоции. А кто пытался манипулировать «Джерри», но по терпел неудачу? Это все ты, Норман!
— Нет, — заявил Норман, чувствуя начало головокружения. Он попытался найти хотя бы одно слабое звено в доказательствах Бет и нашел его. — Это исключено! Я не был внутри сферы!
— Был, — сказала Бет. — Ты просто не помнишь.
* * *Удары сыпали не переставая и он, кажется, начинал терять равновесие.
— Ты точно так же не помнил, когда я просила тебя поискать коды для запуска зондов, — хладнокровно продолжала Бет. — Или когда Барнс спрашивал о гелиевой концентрации в цилиндре Е.
Какая еще, к дьяволу, гелиевая концентрация? — подумал он. И когда Барнс спрашивал меня об этом?
— У тебя подозрительно короткая память, Норман!
— Когда я был в сфере? — спросил он.
— Сразу после Гарри, перед первой атакой кальмара.
— Я спал!
— Нет, Норман. Тебя не было в спальном отсеке, когда туда заходила Флетчер! Целых два часа тебя не могли найти. Затем ты вдруг объявился, позевывая, как после сна.
— Я тебе не верю! — заявил он.
— Понимаю. Ты предпочитаешь переваливать свои проблемы на плечи других. Ты умен и искусен в психологических интригах. Помнишь, как ты до смерти перепугал всех в самолете, сказав что у пилота инфаркт? А здесь тебе вдруг понадобился монстр и ты объявил им Гарри. Но настоящее чудовище не он, ты! Вот почему изменился твой внешний облик! Потому что ты Монстр!
— Но в послании говорилось: «Меня зовут Гарри»!
— Да. И, как ты изволил заметить, некто постарался, чтобы на экране не появилось его подлинное имя.
— Гарри, — сказал Норман. — Там говорилось: Гарри!
— А твое?
— Норман Джонсон.
— Твое полное имя!
Он молчал. Рот как будто онемел. Память была пуста.
— Молчишь? Я навела справки. Норман Гарри Джонсон!
* * *Нет, думал он. Это не может быть правдой!
— Это трудно принять, — продолжала она спокойным, гипнотическим голосом. — Я понимаю. Пораскинь мозгами и ты сам поймешь что хотел чтобы я это узнала! Вот почему несколько минут назад ты проговорился про «Волшебника страны ОЗ». Разве этого мало?
— Конечно.
— Ладно, перейдем к делу. Будешь со мной сотрудничать?
— Что ты собираешься сделать?
— То же самое что и с Гарри.
Он помотал головой.
— Только на пару часов… — сказала она и, внезапно решившись, ринулась на него.
Заметив блеснувшую в ее руке иглу шприца, он успел увернуться, и игла вонзилась в край одеяла. Он скинул с себя лишнее бремя и побежал по трапу.
— Постой, Норман! — он видел что Бет со шприцем гонится за ним по пятам. Вбежал по ступенькам в ее лабораторию. Захлопнул люк перед самым ее носом.
— Норман! — застучала в люк Бет. Норман прислонился к нему всем телом, зная что ей ни за что не управиться с его весом.
— Норман, открой сейчас же! — стук не прекращался.
— Ни за что, ты уж извини!
Что она может сделать? Ничего, решил он. Пока он в безопасности.
Затем он увидел как завращался толстый стальной стержень в центре люка. По ту сторону, Бет закручивала колесо. Запирала его в мышеловке.
Глава 54
ОСТАЛОСЬ 6 ЧАСОВ 00 МИНУТ
Свет в лаборатории горел только на карнизе, рядом с аккуратным рядом заспиртованных образцов подводной живности.
Он рассеяно погладил рукой стенки сосудов, затем включил лабораторный монитор и нажимал разные кнопки пока не экране не появилась Бет, сидящая у главной консоли. Рядом, по-прежнему без сознания, лежал Гарри.
— Ты слышишь меня, Норман?
— Да, Бет, — крикнул он. — Я слышу тебя.
— Норман, твои действия неуместны! Ты представляешь угрозу для всей экспедиции!
В самом деле? удивился Норман. Он так не считал.
Но как часто ему встречались пациенты, которые отказывались смотреть правде в глаза! Вот типичный пример: университетский профессор, его коллега, боялся лифта, но настойчиво утверждал, что ходит пешком для лучшего моциона. Он поднимался по лестнице даже на пятнадцатый этаж, отклонял самые заманчивые предложения по службе в высотных домах, и всю свою жизнь приспосабливался к проблеме — даже не подозревая о ее существовании.
Или женщина, которая доверила своей дочери флакон снотворного, поскольку считала, что той был необходим отдых. Девочка покончила с собой, приняв сильную дозу.
Или неопытный яхтсмен, который рискнул совершить морскую прогулку в Каталину в плохую погоду, и чуть было не погубил не только себя, но и своих близких.
В голову приходили дюжины других примеров. Это был своеобразный психологический трюизм — самоослепление — от которого не застрахован никто. Три года назад один его коллега, также профессор психологии, выстрелил себе в рот как раз на кануне Дня Труда. Газеты пестрели заголовками «Самоубийство профессора психиатрии», а сослуживцы недоумевали и заявляли что покойный «отличался веселым жизнерадостным настроением» На это особенно упирал декан факультета, вечно стесненный в фондовых подъемных… Все дело в том, что у психологии есть один крупный недостаток. Даже самый первоклассный специалист не может разобраться в своих знакомых, близких и уж тем более, в самом себе.
— Ты меня слушаешь, Норман?
— Да, Бет.
— Я была о тебе лучшего мнения.
Норман не отозвался, наблюдая за ней по монитору.
— Я думаю, у тебя хватит честности признаться в своих заблуждениях.
Самое трудное, это прозреть, взглянуть правде в глаза… Я знаю, сейчас ты ищешь зацепки, чтобы свалить вину на кого-нибудь другого. Но ты должен признать суровую истину: пока ты мыслишь, судьба экспедиции под угрозой.
