Лишь разумные свободны. Компиляция (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович

Я поставлю эксперимент, тест, и то, как поведет себя судья, докажет… Докажет? Нет, но станет одним из аргументов в пользу — или против — того, что Бойзену действительно удалось уничтожить Дьявола.

Судья с видимым усилием поднял себя из кресла, он очень не хотел поворачиваться ко мне спиной, оружия при нем не было, не подумал он перед моим приходом, что ему понадобится оружие, не ждал он от меня никаких неожиданностей, пистолет, похоже, лежал в одном из ящиков старинного на вид секретера, я даже догадывался в каком именно, судя по двум-трем взглядам, брошенным судьей в том направлении.

Наконец Арнольд справился с собственной подозрительностью и вперевалку направился в соседнюю комнату, где у него лежал на письменном столе ноутбук. Дверь судья оставил открытой, чтобы не выпускать меня из поля зрения, включил компьютер, запустил почтовую программу, а я тем временем, не особенно торопясь, подошел к секретеру и начал открывать один за другим ящики сверху донизу. Пистолет оказался в третьем левом ящике, и я положил оружие себе в карман.

Судья не сказал по этому поводу ни слова. Что-то не понравилось ему в списке почтовых сообщений, брови его чуть сдвинулись, никакой иной реакции я не заметил, но и этого было достаточно. Возможно, там было еще что-то кроме моего послания. Открыл судья в первую очередь, скорее всего, то, что получил от некоего Бенино, и прочитал строк примерно двадцать о том, что Кошениль, председатель общественной организации «Христианские паломники», является фиктивной фигурой, а на самом деле руководит «паломниками» судья Арнольд. Этот вывод следует, в частности, из…

а) Судья Арнольд жил по адресу… в городе Цинтиннати в период с… по… — именно в это время и именно в Цинтиннати находился главный офис «паломников». Разумеется, это не доказательство, но почему именно по указанному адресу — правда, после того, как судья прекратил аренду — собирались члены организации для проведения молитв и иных мероприятий религиозного характера?

b) Судья Арнольд восемь лет назад вел дело Лимора Гамлера, одного из старейших членов секты, вступившего во времена самого Ревиво. Компания «Саймон круиз» обвиняла своего сотрудника в растрате крупной суммы. Обвиняемый был оправдан в связи с недостатком улик, хотя прокуратура штата Техас, будучи уверена в надежности доказательств, требовала десяти лет тюрьмы и выплаты штрафа в полтора миллиона долларов — похищенная сумма была втрое больше, и, как полагал Рик, вся до последнего цента ушла в кассу «паломников».

с) Судья Арнольд еще раз оказался в поле зрения Бертона в связи с его участием в деле Огюстена Майра — он заменил внезапно заболевшего судью Устланда на процессе, в котором Майр обвинялся в многочисленных актах вандализма, совершенных на еврейском и мусульманском кладбищах. Экспертиза признала Майра полностью вменяемым, но судья Арнольд осудил обвиняемого условно, да и денежную компенсацию положил такую незначительную, что даже журналисты удивлялись. В списках организации «Христианские паломники» Майр числился с девяносто первого года.

d) Бойзена казнили через две с половиной недели после вынесения приговора. Да, апелляция не была подана, прошения о помиловании тоже не было, но существует бюрократическая процедура, и если ее не ускорить… Судья Арнольд, председатель ассоциации судей штата Аризона, такой возможностью обладал.

Были и другие факты — числом восемнадцать, — и каждый сам по себя, взятый отдельно, свидетельствовал лишь о некоторых личных пристрастиях судьи, вполне допустимых в пределах рамок, предложенных законом. Взятые же вместе эти факты…

Судья Арнольд был прекрасным юристом, объяснять ему суть собранного Бертоном материала было не нужно.

— Если вы положите пистолет на место, — сказал он, вернувшись в гостиную, — мы смогли бы беседовать в менее напряженной обстановке.

Я покачал головой, и судья не стал настаивать.

— Все мы стали другими, — сказал я. — До… того момента… мне бы и в голову не пришло делать то, что я делаю сейчас.

— Мы хотели уничтожить зло, — сказал судья. Он не стал садиться, ходил из угла в угол, но ко мне не приближался ближе, чем на расстояние трех-четырех шагов.

— Вы можете не поверить, — продолжал судья, — но на самом деле за решением стояли многочасовые споры теологов, у нас прекрасные теологи, ученые, окончившие Сорбонну, Гарвард, Итон, Папскую академию в Ватикане, специалисты в области религии и религиоведения, каких мало во всем мире. В нашем решении не было изъянов.

— В рамках христианской концепции, — вставил я. — У иудеев Сатан — такой же слуга Бога, как прочие ангелы. У мусульман…

— Послушайте, Дин, — раздраженно сказал судья, — при чем здесь евреи, мусульмане, а также индуисты, даосисты, конфуцианцы и прочие? Мир един, Вселенная — материальная и духовная — существует объективно и независимо от того, что и как думает о ней и о Высшей силе та или иная конфессия.

— Вот именно, — сказал я. — Почему же…

— Есть общее во всех религиях и философских системах — персонифицированное Зло. Слуга Бога или его антагонист, злой дух или злая сторона божественной сути — неважно. И зачем я рассказываю? Всем это понятно. Множество литературных героев боролись со Злом и побеждали или проигрывали. Мировое Зло против мирового Добра, Армагеддон, Ариман и Ормузд… Во все времена персонифицированное Добро боролось с персонифицированным Злом. Мы всего лишь поставили эту борьбу на рациональную основу, попробовали сделать то, на что никто прежде не решался. То, что лежало на поверхности, но никому не приходило в голову. А может, и приходило… Может, кто-то уже пытался пойти на Него с булавой или пушечкой, и, конечно, смысла во всем этом не было никакого, пока…

Он все-таки устал ходить из угла в угол, сел напротив меня и продолжил:

— Пока не появилось достаточно мощное оружие, сделавшее попытку уничтожить Дьявола не лишенной смысла.

— Интересно, — задумчиво сказал я, — какое оружие ваши специалисты сочли достаточным? Насколько мне известно, на месте взрыва в Нуэво-Росита не обнаружено повышенной радиоактивности. Да и где бы вам взять атомную бомбу? В наше время тотального контроля за ядерным топливом…

— Дорогой Дин, — судья поднял на меня взгляд, в котором читалось удивление не моей проницательностью, а моей тупостью и неспособностью понять очевидные для него вещи, — вы действительно еще… Вы все поняли, а эту малость — нет, не осилили?

Я промолчал.

— Впрочем, напрасно я вас… Вы ничего не понимаете в физике, я тоже. Эти современные теории, связанные с многомерными пространствами — темный лес для меня. Я и сам почти ничего не понял, когда мне объясняли. Пришлось поверить на слово.

Я молча смотрел на судью. В физике я действительно профан, но не в психологии.

— Является ли убийство Дьявола преступлением по нашим законам? — неожиданно спросил судья, наставив на меня палец. Должно быть, он вообразил, что сидит в судейском кресле и задает вопрос защитнику обвиняемого.

— Нет, ваша честь, — ответил я. — И не потому, что уничтожение Зла не может считаться преступлением. А потому, чо Дьявол или как бы его там ни звали, — нематериален, а закон предполагает ответственность за преступления, совершенные на этом, а не на том свете.

Судья кивнул.

— Значит, неподсуден, — с удовлетворением сказал он. — Есть еще два вопроса, важных для судебного разбирательства: мотив и способ. Мотив понятен. Способ — нет, но поскольку нет факта преступления и нет объекта, то и выяснение способа не представляет для суда интереса.

— Мы с вами не в суде, — разумеется, он и сам понимал это, но я решил, что нужно точно обозначить наши новые отношения. — И я уже не тот, что был до двадцать второго числа. Тогда я бы сильно подумал, могу ли ударить старого человека, — и, конечно, не ударил бы, это было выше меня. Сейчас — пожалуйста. Продемонстрировать?

Судья инстинктивно прикрыл рукой лицо, но я не сдвинулся с места — я мог его ударить, мог и убить, я ощущал сейчас в себе эту способность, но мы разговаривали, и существовали другие способны принудить этого человека сделать то, что я считал нужным.