Федор Кабарин - Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров)
ГЛАВА IV
НАЧАЛОСЬ…
Рано утром через Самгуньский мост на больших скоростях пронеслась странная процессия. Впереди открытый газик-вездеход с автоматчиками в касках. Следом, строго, соблюдая дистанцию, с такой же скоростью летели две «Победы» в сопровождении трёх машин с охраной. В первой рядом с шофёром сидел профессор Кремлёв, сзади Вахрушев и Споряну, во второй дымили папиросами Прозоров и представители Министерства.
Дворники двух соседних домов, подметавшие тротуар, посмотрели вслед автомашинам, пожимая плечами.
— Видимо, самолёт разбился, — сказал бородатый дворник соседу.
— Должно быть, раз так спешат, — согласился тот.
Не успели старики обменяться мнениями, как из-за угла вывернулся на такой же скорости ещё один газик с автоматчиками. А следом пошли грузовики. Вместо кузовов у них были какие-то высокие плоские ящики, вытянутые над кабинами, покатые назад и наглухо закрытые кругом брезентом. В кабинах рядом с шофёрами сидели курсанты-лётчики в касках. По тому, как ревели моторы, преодолевая подъём, нетрудно было догадаться, что в кузовах, укрытых брезентом, лежит нелёгкий груз.
Проводив взглядом последнюю машину, бородатый дворник многозначительно кивнул соседу:
— Видел?.. Тут, брат, не аварией пахнет. На аварии обычно «скорая помощь» летит и плачет без перерыва. А эти, видел? Тишком, ладком и пораньше, чтобы меньше любопытных глаз было.
— Что же это, по-твоему?
— Знамо дело, что-то секретное. Может, снова гору крушить. А может, испытание силы какой?..
Дворники умолкли, наблюдая за удаляющейся процессией. Потом бородач заговорил вновь:
— Недавно сын справлял день рождения. Его начальник, Зосимом Лукичом звать, как подвыпил — рассказал нам по секрету, что где-то под землёй у Кедрового кряжа есть такие печи, где варят разные взрывчатые смеси.
— Тсс!.. Ты не очень-то громко, — шикнул на старика сосед. — Пообрезать язык малость надо твоему Зосиму, чтобы не болтал лишнего.
— Он же только моему сыну…
— Ну, он сыну спьяна сказал, а ты всей улице по глупости, — проворчал сосед и зашагал в свой квартал.
Долго ещё виднелся автопоезд на уходящих в гору серпантинах шоссе. Перевалив через первую гряду, он повернул влево по лесной дороге, ведущей к горным озёрам.
Миновав последний посёлок за туристской базой, передние машины остановились у бьющих из скалы ключей, чтобы пополнить водой радиаторы.
Споряну вышел из машины, легко сбежал под горку к журчащему источнику, напился, зачерпывая холодную воду рукой. Обмахнув лицо носовым платком и поднявшись на насыпь горной дороги, он остановился.
На вершины далёких гор легли первые лучи восходящего солнца, позолотившие снежные шапки. Майор Споряну, окинув взглядом автопоезд, растянувшийся, по ущелью, и полюбовавшись причудливыми красками наступающего дня, горными пейзажами, сел в машину.
Через несколько минут автопоезд прошёл над обрывом и скрылся в тёмной пустоте тоннеля. Когда рассеялось облако пыли, на фоне серой каменной стены перед входом в тоннель вырисовалась неподвижная фигура часового в каске, с автоматом на груди.
***
А в это время Владимир Петрович был уже далеко от Самгуни. Его эшелон шёл в наиболее засушливые районы. На платформах стояли мощные аппараты станции искусственного дождевания, которую нужно было испытать и рекомендовать для народного хозяйства.
Поезд подходил к зоне испытаний. Владимир Петрович сидел в своём купе над метеокартами, изучая направление воздушных потоков, стараясь определить нужную точку «бомбардировки стратосферы».
— Подходим к станции назначения, — доложил начальник охраны поезда.
— Очень хорошо. Распорядитесь немедленно приступить к разгрузке. А я поеду в зону.
Поезд начал замедлять ход. Под колёсами застучали стрелочные переводы. Состав подходил к перрону степного разъезда, прильнувшего к отрогам Базальтовых гор.
Вдали сверкали белизной заоблачные пики снежных вершин.
«Завтра утром, — думал Владимир Петрович, — по ту сторону гор загремит первый сокрушающий залп стратосферной артиллерии по высотной авиации «противника». А на следующую ночь мы начнём создавать искусственный грозовой циклон. Интересно, в какой мере оправдаются расчёты Споряну?..».
ГЛАВА V
НА АВИАПОЛИГОНЕ
На другой день рано утром на авиаполигоне, в долине, за соседним перевалом, авиатехники сняли чехлы с трёх серебристых сигар, стоявших на рельсах веером расходящихся катапульт. Лётчик-майор Капустин поднялся по ажурной дюралевой лесенке на мостик средней катапульты и вошёл в кабину серебристой сигары. Он тщательно проверил действие приборов высоты, скорости, напряжения в батареях, работу приёмо-передаточной рации, потрогал рули, поворота, высоты, осмотрел барографы и, выйдя на мостик, приказал:
— Опечатать кабину!..
С такой же придирчивостью он осмотрел механизмы управления и других сигар. Потом в люльке передвижного автокрана проехал вдоль вздымающихся в небо катапульт, внимательно осматривая места сварки рельс, измерил прибором угол подъёма.
Закончив осмотр, он подозвал дежурного инженера.
— Товарищ капитан! Увеличьте угол подъёма катапульт до 30 градусов и дайте смазку.
Капитан козырнул и, подойдя к основанию мачты, напоминавшей семафор, перевёл рычаги. В матовом треугольнике, венчающем остриё мачты, загорелась цифра «30».
Через минуту-две послышалось глухое гудение скрытых под землёй моторов, двигающих катапульты. Рельсы медленно стали подниматься, задирая носы серебристых сигар. Когда угол подъёма достиг 30 градусов, на матовом экране погасла «тридцатка» и подземное гудение стихло. Только по рельсам катапульт, как челноки, летали металлические паровозики-маслёнки, оставляя на рельсах лакированный след масла. Наконец, умчавшись в верхнюю часть катапульт, не вернулись и маслёнки, а в матовом треугольнике вспыхнула ломаная линия, означавшая, что сигары готовы к старту.
Капустин посмотрел на часы и, приказав капитану очистить полигон, направился к зданию управления.
Войдя в кабинет, он включил рацию и надел наушники. Стенные часы пробили без четверти семь. Вскоре засветился зелёный глазок, и майор услышал знакомый голос Антона Споряну:
— Докладывайте!
— Звено самолётов на старте.
— Запуск ровно в семь ноль-ноль. Полёты в квадрате восемь по эллипсу. Потолок — 100. Повторите задание!..
Капустин повторил и посмотрел на начальника полигона, нервно раскуривавшего папиросу. Из репродуктора послышалось:
