Генрих Эрлих - ЗАГАДКА НИКОЛЫ ТЕСЛА
– О, экологически чистые продукты, - понимающе протянул Сэм.
– Да нет, просто продукты, у нас были с этим проблемы, - сказал Саров, - тут уж не до экологии и не до природы. Участки были небольшие, что-то в десятую долю акра, и плотно лепились один к другому, сотни участков. А у вас тут просторно. И соседей нет.
– Есть, несколько, таких же бирюков, как и я. Я их и не вижу.
Саров тоже не увидел вокруг никаких домов, сколько ни всматривался.
– Славное местечко, - повторил он, - тут бы жить да жить. - Вот и живи, - просто сказал Сэм.
Саров внимательно посмотрел на него, вопросительно подняв брови. Сэм, наоборот, брови опустил, пряча хитрый взгляд. «Так-так, - подумал Саров. - вот, значит, куда меня заманивали. Что ж, славное местечко». Вот ведь привязалось!
Он повел головой из стороны в сторону. Отметил толстые провода, тянущиеся к дому. Да они никак к высоковольтной ЛЭП подсоединились. Зачем им такая прорва электроэнергии? Почти из самого конька крыши торчала вертикально вверх длинная металлическая спица. Явно не телевизионная антенна. Саров обошел дом. Обнаружил две глубокие, с человеческий рост, ямы, где-то метр на метр. Рядом высились кучи извлеченной породы, преимущественно камни с относительно свежими сколами. Да и листвы с хвоей между камнями было немного.
– Недавно копали, - с неопределенной интонацией сказал Серов, то ли вопрос, то ли констатация.
– Прошлым летом, - ответил Сэм и застыл в ожидании следующего естественного вопроса.
«Зачем копали, это мы потом выясним, - подумал Саров, - вернее. Сэм сам все расскажет».
За домом стоял сложенный из бревен сарай без окон и крыльца, с широкой и высокой дверью. Монументальная кладовка, подумал Серов, направляясь к нему. Сэм, опередив его, отомкнул навесной замок, широко распахнул дверь, щелкнул выключателем. Сарай озарился ярким светом, в котором тепло и мягко засветилась медь, которая была тут повсюду и в любом виде - проволока толстая и тонкая, навернутая на бобины, какие-то болванки и заготовки непонятного предназначения, стержни толщиной в палец, листы.
«Страна непуганых идиотов, - подумал Саров, - у нас такое богатство дня бы не пролежало, мигом бы очутилось в пункте приема вторсырья. Совсем местные бомжи обленились, только и знают: мистер, дай десятку!»
Он подошел к прислоненным к стене медным листам. Толстые, почти в сантиметр. Прикинул вес, вышло, что никакой бомж не уволочет. Еще раз прикинул размер - в аккурат в выдолбленные ямы войдут.
– Хорошее заземление, - сказал он, - только дорогое.
– Дорогое - протянул Сэм. - Мы хотели еще жидким воздухом залить, вот это было бы дорого!
Сказал и осекся. «Как учил нас великий Тесла», - подумал Саров и продолжил вслух:
– Лучше жидким азотом, В советское время жидкий азот у нас стоил дешевле газировки. - А сколько стоила газировка? - спросил Сэм.
– Одну копейку, - ответил Серов, - что-то около цента, за стакан, это если без сиропа. С сиропом - три копейки.
– Все равно почти даром, - сказал Сэм и махнул рукой в сторону дома: - Давай зайдем, что ли?
Они поднялись на высокое крыльцо, вошли в дом. Никаких, перегородок внутри, входная дверь открывалась в единственную комнату, казавшуюся очень большой, потому что в ней почти ничего не было. Посередине стояла катушка, свернутая из толстой медной проволоки диаметром около двух метров, от нее вверх шел провод, соединявшийся с толстым медным стержнем, судя по всему, с антенной, торчавшей из крыши. Вдоль всей дальней глухой стены тянулся стол, на котором ничего не стояло, на стене висела запаянная с двух сторон стеклянная трубка, обычная трубка, без проводов и прочих приспособлений. Саров перевел взгляд в левый от себя угол. Холодильник, антикварного вида умывальник, тумба, на которой стояли электроплитка и чайник, прислоненная к стеке разделочная доска, над ней несколько висящих на гвоздях металлических кастрюль и сковородок, микроволновке на специальной полочке. Саров посмотрел вправо. Узкая лежанка, покрытая сшитым из красных и зеленых квадратов одеялом, простой дощатый стоп, «а их фоне офисное кресло на колесиках неуместно. Впрочем, сбоку от стола стояла; обычная деревянная табуретка Жить можно. подвел итог Саров.
Тут и Сеть есть, - сказал Сэм, - вот только удобства на улице, биотуалет, рядом с сараем. - Ничего, мы привычные, - ответил Саров.
– Я музей тут начал создавать, - сказал Сэм, - давно, очень давно. Все сам, нелегко было. Кое-что собрал, кое-что сделал. Но здесь места мало, сам видишь. Пришлось в город все перенести. - Друзья помогли? - спросил Саров.
– Да, - ответил Сэм, - я же со многими в поисках материалов контактировал, у нас даже некое общество образовалось.,
– Он запнулся и быстро продолжил: - Людей, которые наследием Теслы интересуются, вот они и помогли. Я бы сам тот дом, где сейчас музей, не потянул.
– Значит, музей теперь там. а здесь что-то вроде лаборатории, - сказал Саров. - Что-то вроде этого, - пожал плечами Сэм.***
«Зачем нужно было так все усложнять? - с легким раздражением подумал Саров, глядя на кипу лежащих перед ним бумаг. - Истина как соль, если хочешь спрятать кристаллик соли, совсем не обязательно растворять его в кубометре воды, достаточно поллитровок бутылки. Можно вообще не растворять, а положить в пакетик и оставить на видном месте - никто не заметит. Если Тесла хотел оставить какое-то послание потомкам, то почему он не написал все четко и ясно, для конспирации, коли уж нашла охота играть в эти игры, придав тексту вид черновика статьи. Засунь его в стопку из десятка других статей и - все, ни одна собака не найдет, разве что будет точно знать, что и где искать».
Положим, где искать, он знал - вот в этой самой кипе. Он даже принял в качестве исходной гипотезы, что существует предмет поисков. Вот только он никак не мог определить, что же, собственно, надо искать. Древняя мудрость несколько трансформировалась: трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно, если на самом деле это не кошка, а мышка.
«Неужели Тесла так ничему и не научился за свою долгую жизнь? - продолжал размышлять Саров, - Сколько раз он подносил человечеству на блюдечке великие изобретения, а люди не принимали дар. В некоторых случаях из эгоистических соображений, как тот же Морган с беспроводной передачей энергии или Форд с электродвигателем, это еще можно объяснить. Но в других-то - от непонимания, от нежелания понять, от неспособности понять. Почему Тесла считал, что в будущем люди будут способны понять его идеи? Они что - станут умнее? Мы - стали умнее?»
Под словом «мы» Саров подразумевал ученых. И он сильно сомневался в том, что ученые начала двадцать первого века умнее их старших коллег времен Николы Теслы, Эйнштейна, Шредингера, Бора, Гейзенберга и прочих. Старики были широки, они видели общую картину мира и решали глобальные проблемы. А мы, нынешние, слишком специализированы, слишком узки, мы видим лишь узкий фрагмент картины и занимаемся техническими задачами. Знаем-то мы в своей узкой области неизмеримо больше, но применяем эти знания как-то механически, не задумываясь над сутью вещей и явлений. А как стали во всем полагаться на компьютеры, так вообще думать разучились.
