Window Dark - Я - оборотень
Усталость, ноющая боль в руке, нелегкий путь: все это вдруг разом надавило на мои плечи, и я снова стал терять контроль над собой. Однако я не растерялся — выцепляю продукты и ходу отсюда! Я выгреб из кармана всю мелочь. Рубль на вход в зал камер хранения нашелся, но ни одной пятнадцатикопеечной монеты не оказалось. Мужик не делал попыток приблизиться ко мне или привлечь мое внимание, а стал пристально осматривать зал, выискивая кого-то в толпе. Очевидно, он был здесь не один. Тогда они легко могли скрутить меня и увезти куда угодно. Не следовало также забывать и об особых ножах, один из которых оставил памятную отметину на моей руке.
Я заметался по залу. Надо было во что бы то ни стало раздобыть пятнадцатикопеечную монету и как можно скорее. Я кинулся к сувенирному киоску — он был закрыт. Секундой спустя я стоял в закутке, где очаровательная девушка торговала кооперативными товарами.
— Разменяйте, пожалуйста, чтобы было пятнадцать копеек, — попросил я ее, протягивая гривенник и двадцатикопеечную монету.
— Мелочи не держим, — презрительно процедила красавица и отвернулась. Я ее больше не интересовал.
Я не стал терять времени и побежал к стойке, где пятидесятилетняя полная продавщица возилась с булочками и соком. Я пристроился к небольшой (человека четыре) очереди и с опаской оглядел зал. Так и есть, их было уже двое. Они разыскивали меня взглядами, а очередь двигалась нестерпимо медленно. И все же, спрятавшись под боком у грузного пенсионера в летней фетровой шляпе, я благополучно добрался до стойки.
— Разменяйте, пожалуйста, так, чтобы по пятнадцать, — с надеждой посмотрел я на продавщицу.
Осознав свою значительность, она взглянула на меня сверху вниз, скривила губы и отчеканила три слова:
— Здесь не размен.
Все! Шанс выручить свои продукты был потерян окончательно. Острые когти впились в мою сжатую ладонь, а во рту появилась знакомая теснота от мгновенно выросших клыков. Клянусь, я готов был броситься на нее, вцепиться когтями в лицо, чтобы выдавить тот взгляд, устремленный на меня, от которого становилось не по себе. Так смотрят на скользкого противного червяка, посмевшего выползти не по делу в центр зала ожидания. Ведь под рукой у нее находилась не одна, не две, а десяток пятнариков. Но нет, желая показать важность своего положения, она не захотела расстаться ни с одной из них. За что же она меня так? А, понял… Что мог ей сделать неказистый пацан? Ведь знай она, кто я такой на самом деле, то без проблем отдала бы мне не одну, не две, а все, все монетки, только бы мои зубки и коготки не коснулись ее уверенного самодовольного личика. Во мне закипала ненависть. Черная злоба против таких вот, которые днем готовы загрызть любого из-за копейки, а вечером, пожертвовав пятерку в один из расплодившихся фондов, считают себя самыми прекрасными людьми на всем белом свете. Ну, теперь все! Я окончательно потерял контроль над собой.
И в эту минуту краем глаза я уловил, что те двое пробираются в мою сторону. Они все-таки обнаружили меня. Пришлось попрощаться с мыслью о продуктах, оставленных в камере хранения, и исчезнуть с глаз долой. Я ринулся к выходу, а у дверей резко обернулся. Сомнений не было — они бежали вслед за мной. Я понесся по улице, ища взглядом, в какую лазейку можно забраться, спрятавшись от столь опасной погони. С этими я уже не мог драться. Они сами были оборотнями.
К счастью, свернув в боковую улицу, я увидел распахнутые двери коммерческого магазина. Прибавив в скорости, я перебежал через дорогу и оказался в маленьком коридорчике, отделявшем торговый зал от улицы. Путь мне преградил здоровенный детина, заслонивший проход:
— Выметайся, пацан, закрываемся.
Мне надо было выиграть время, и поэтому я жалобно загундосил:
— Пропустите, пожалуйста. Ведь до закрытия еще двадцать минут.
— Выметайся, выметайся. На сегодня все. Вот завтра приходи и покупай все, что вздумается, — он легко двинул меня кулаком. Обручальное кольцо больно стукнуло меня по лбу.
— Но я живу на другом конце города…
— Э, да ты, я гляжу, непонятливый очень. И обурел в корягу к тому же.
Парень выматерился, схватил меня за шиворот и как щенка вышвырнул на улицу.
Я больно ударился покалеченной рукой. Чтоб тебя всего! А ведь придет домой, подарит дочке конфету, поцелует жену, усядется с ней на диван и будет смотреть по видаку "Рабыню Изауру", переживая за ее тяжелую и несчастную судьбу.
Поднявшись, я тут же оценил обстановку. В принципе, все обстояло не так уж плохо. Мои преследователи уже миновали магазин и быстро удалялись в глубину улицы, но на мою беду один из них обернулся, издал удивленный возглас, и погоня началась снова. Последние дни не прибавили мне здоровья. Поэтому расстояние между нами стремительно сокращалось. Когда мое положение стало совсем безнадежным — мне удивительно подфартило: из ближайшего кинотеатра, где как раз закончился сеанс, вывалила толпа народа. Я успешно затерялся в ней и пропал из виду оборотней. Озадаченные, они остановились посреди сумеречной улицы. Народ уже рассосался, и она была пустой. Лишь вдалеке три девицы спешили к заманчивому «Форду», откуда патлатый юноша призывно махал им рукой…
… Бахарев и Соколов сидели в кабинете Колбина, погруженные в глубокие раздумья. Но вот дверь распахнулась, и в кабинете появился сам Колбин, мрачный и озабоченный.
— Как дела? — с порога осведомился он.
— Пока ничего нового, товарищ майор, — ответил ему Соколов. — Ведь не так-то просто поймать оборот…
— Ну все, хватит! — резко оборвал его Колбин. — Я вижу, вы ни на шаг не продвинулись. В общем, так, выбросьте все ваши идиотские бредни из головы. Пора заниматься делом, а не ушами хлопать. Не было там никакого оборотня.
— А как же вы сами объясните случившееся, товарищ майор? — не утерпел Бахарев.
— А очень просто! Кому-то выгодно, чтобы мы считали пропавшего Лжеуварова оборотнем. Все подстроили так, чтобы мы плясали под чужую дудку. Самый обыкновенный театр, начиная с пресловутых «серебряных» пуль и кончая дурацкой анонимкой. Нас хотели сбить с толку, и, надо признаться, им это удалось.
— Значит, по-вашему и фотография, и анонимка из горисполкома — самые обыкновенные фальшивки.
— Разумеется.
— Но бумагу-то печатали явно второпях.
— Вот уж нет! Когда такие бумаженции печатают второпях, то забывают даже поставить точки, а здесь даже есть куча запятых, и все на своих местах. Я сразу это отметил, только не придал должного значения. Да и все остальное можно объяснить разумно и логично, не вдаваясь в мистику.
— Значит, оборотня не было, — поскучнел ранее молчавший Соколов.
