Александр Казанцев - Рассказы
Но я от души благодарю вас за этот эксперимент.
— А я благодарю за Махатма, за беседу Рериха с ним. За то, что сумели убедить меня в причастности шахмат к объективным законам математики и природы. Может быть, потому они так жизненны? Я не боюсь применить к ним желанное вами слово «чудо».
ГОСТЬ БАСТИЛИИ
Истинные политики лучше знают людей, чем присяжные философы.
Люк де Клапси ЛеверангРассказ блестящего графа де Лейе о том, как ему удалось решить задачу древнеегипетских жрецов бога Ра в каземате колодца Лотоса, где не осилившие этого задания погибали, привел в восторг гостей баронессы Шарлотты де Гранжери, которая представила графа как главный сюрприз вечера. Одарив его восхищенным взглядом, она произнесла:
— Граф, вы — живая легенда в парижском обществе, к тому же непревзойденный рассказчик! Вы не можете лишить нас еще одного рассказа о том, как вы променяли блеск аристократических салонов на скучную мантию математика.
— Охотно, баронесса, но я расскажу о нашей семейной легенде, связанной с великим математиком Франции Пьером Ферма, которому я обязан своим существованием.
— Граф! — жеманно воскликнула хозяйка салона, погрозив гостю пальчиком,
— вы переходите границы дозволенного, компрометируя кого-то из своих предков по женской линии: Пьер Ферма, не принадлежа к нашему кругу, да еще живя около трехсот лет назад, не мог быть вашим законным предком!
— Что вы, баронесса! — возразил граф. — Я не существовал бы без Пьера Ферма, поскольку он был незаурядным юристом и спас от смерти моего безвинного предка графа Рауля де Лейе, вызволив из Бастилии и его отца, графа Эдмона де Лейе.
— Боже! Как интересно! Так расскажите же нам! — попросила подруга баронессы маркиза де Вуазье.
— Но он, Пьер Ферма, был еще и великим математиком не только своего времени, но и нашей эпохи, ибо его великая теорема не доказана до сих пор <Современные электронно-вычислительные машины, проделав многие миллионы вычислений, практически показали правоту вывода Пьера Ферма, но сделанное им и не дошедшее до современности доказательство его Великой теоремы так и не восстановлено до сих пор.>, хотя ученые всего мира триста лет старались воссоздать неопубликованное Ферма его доказательство.
Я тоже увлекся этой теоремой и стал математиком, правда, без мантии, так пугающей нашу очаровательную хозяйку.
— Так просто? — разочарованно произнесла баронесса. — Нет, вам не уклониться от рассказа. Где же ваша легенда о спасении графа Рауля де Лейе?
— Вот я и расскажу вам о том, как Пьер Ферма стал гостем Бастилии.
— Бастилия! Это ужасно! — воскликнула маркиза де Вуазье. — Народ разрушил ее в дни Великой Революции.
— А вот это уже поистине легенда. Бастилию действительно разобрали, но не усилиями революционных масс. Это сделали строительные рабочие спустя несколько лет после революции. Но триста лет назад ее стены возвышались в центре тогдашнего Парижа. Но я несколько отвлекся, тем более что в Париже в то время было немало и других монастырских стен, близ которых обычно происходили запрещенные в описываемое время дуэли.
В тот день, вернее утро, к одной из таких монастырских стен подъехал верхом грузный всадник в черном плаще и черной шляпе, надвинутой на глаза.
В МОНАСТЫРЕВсадник завернул за угол, чтобы постучать в монастырские ворота, но внезапно трое пеших гвардейцев кардинала преградили ему путь. Всадник не внял грозному окрику и направил коня на гвардейца, тесня его.
Тот обнажил шпагу:
— Не угодно ли спешиться, сударь?
— Зачем? — буркнул всадник, не осаживая коня.
— Чтобы следовать за нами, — ухватился за стремя гвардеец.
— По какому праву?
— Именем его высокопреосвященства господина кардинала.
— Кто это высоким именем останавливает проезжих путников, как разбойник на большой дороге? — послышался громкий голос.
Всадник увидел трех спешащих к нему мушкетеров.
— Что мы видим, господа гвардейцы? — продолжал тот /ке голос, принадлежащий первому из мушкетеров, — трое против одного? Это не благородно. Если вы немедленно не сочтете возможным принести извинения остановленному вами господину, мы предложим вам иное соотношение сил: трое против троих. Так вам будет угодно?
— Вы опять затеваете, господа мушкетеры, запрещенные его величеством и его высокопреосвященством поединки? Мы находимся при исполнении служебных обязанностей, выполняя приказ, и никто не имеет права нам мешать.
— Полноте, господин гвардеец! — продолжал задиристый мушкетер. — Разве можно помешать в чем-нибудь безнадежным бездельникам?
— Вы ответите за свои слова перед его высокопреосвященством.
— Простите, почтенный гвардеец, но я не вижу здесь его высокопреосвященства, перед которым должен отвечать.
— Мы доставим вас к нему, не беспокойтесь.
— Очень интересно, какой способ вы выберете для этого?
— Если вам угодно, господин мушкетер, то носилки, на которых переносят раненых или убитых.
Всадник не стал ждать конца препирательствам и подъехал к воротам. Привратник, увидев его в щелеобразное оконце, потребовал назвать пароль.
Со стороны доносились уже не изящные ругательства, а звон шпаг. Очевидно, гвардейцы продолжали выяснять отношения с мушкетерами, которые помешали им задержать всадника, действуя, как всегда, против гвардейцев кардинала по принципу: «Что хорошо его высокопреосвященству, может не понравиться королю».
— Пароль! — потребовал еще раз привратник в рясе.
— «Мыслю — эрго существую», — произнес всадник и исчез за монастырскими воротами, крикнув слуге:
— Огюст, жди меня здесь ближе к вечеру.
Слуга повиновался и, повернув мула, отправился искать трактир. Проезжая мимо дерущихся на шпагах солдат, он с удовлетворением отметил, что гвардейцы вынуждены отступить. Мушкетеры не стали их преследовать, и один из них подмигнул Огюсту:
— Откуда?
— Из Амстердама, сударь, — с подчеркнутой готовностью ответил слуга.
— А мы думали из Бордо, — добродушно заметил мушкетер, вкладывая шпагу в ножны. — Там вино отменное. Я однажды на пари один целый бочонок выпил.
Всадник, отдав поводья выбежавшему послушнику, скинул черный плащ и оказался в офицерском мундире нидерландской армии. Он вошел в мрачное монастырское здание вслед за встречавшим его аббатом.
Толстые, как в крепости, стены, низкие арки, темные коридоры и благоговейная тишина, подчеркиваемая отзвуком шагов под сводчатыми потолками, заставляли говорить вполголоса.
— Его преподобие господин настоятель отвел для нашего симпозиума монастырскую трапезную.
