Сборник Фантастики - НЕУВЯЗКА СО ВРЕМЕНЕМ
Он снова взобрался на бутылку, уселся верхом на горлышко и начал скользить к тому месту, где горлышко проходило сквозь стенку бутылки. И тут произошло нечто удивительное. Тело его как бы утратило всякую жесткость и обрело способность гнуться, как резина. Только что он был весь на виду, а в следующий миг оказался по пояс внутри бутылки. Это успели увидеть все. Затем Даниина и бутылку скрыла ширма.
Аида безутешно рыдала на моем плече.
- Остановите его! Пусть он уходит к ней. Я его не удерживаю. Мы не женаты и никогда не могли бы пожениться из-за этого проклятого закона, запрещающего браки между марсианами и землянами! Пусть он достанется ей.
- Пусть уходит, - согласился я, - но ведь он обрек тебя на верную смерть.
Непроизвольно Аида бросила взгляд на свой живот, потом посмотрела на меня.
- Так вы все знаете?
- Да, я это заметил еще месяц назад. А за кровосмешение между землянами и марсианами по закону полагается смертная казнь, - я потрепал ее по плечу. - Он должен был отправить тебя к врачу, когда еще можно было что-то сделать.
- Слишком поздно, - горько прошептала она и отвернулась. Я знал это так же хорошо, как она.
Репортеры на сцене не сводили глаз со стрелок своих часов. Музыка, вместо того чтобы успокаивать, действовала на нервы. Время шло. Напряженность в зрительном зале возрастала. У профессоров топологии вид был встревоженный. Один из них, кажется Миклав, вырвался из рук коллеги, пытавшегося удержать его, и крикнул на весь зал:
- Плевать я хотел на пари! С фокусником что-то случилось!
Он выбежал на сцену и отодвинул ширму. Тополог не ошибся. Даниин попал в беду. Положение его было более чем серьезным. Тело находилось наполовину внутри бутылки Клейна, наполовину вне ее. Он был внутри и одновременно снаружи, но никакими силами не мог оказаться «с нужной стороны» - ее попросту не существовало! Там он был, там он пребывает и поныне. В музее, где собрано все последнее. Там он и останется навсегда. Разбить бутылку было нельзя, так как при этом Даниин оказался бы перерезанным пополам. А так как бутылка цела, то он навсегда останется в ней - ни живой, ни мертвый, на полпути между «здесь» и «там», застряв где-то на пороге четвертого измерения.
Что и говорить, зрелище не из приятных. Но судьба его ничто по сравнению с тем злом, которое он причинил Аиде. Может быть, я и почувствовал бы к нему сострадание, если бы не видел ее гибели. Бедняжка не вынесла выпавших на ее долю испытаний.
Я знал, что она обречена. Поэтому я и нажал кнопку от потайных люков в первый раз, до того как ее нажала Аида. Поэтому, когда мне пришлось нажать еще раз (Аида думала, что спасает Даниина), на сцене вновь оказалась настоящая бутылка Клейна.
Когда топологов пригласили удостоверить ее подлинность, именно она была на сцене. Нажав кнопку в первый раз, я подменил ее поддельной, а когда нажал кнопку по сигналу Даниина, на сцене вновь оказалась настоящая бутылка Клейна! Аида чуть все не испортила, когда нажала на кнопку и подменила настоящую бутылку поддельной. Но все обошлось. Она-то думала, что на сцене настоящая бутылка, и попросила меня нажать кнопку еще раз. И тут на сцене снова оказалась самая что ни на есть настоящая бутылка Клейна, и Даниин угодил в нее!
Иногда я хожу в Музей Всего Последнего посмотреть на него. На ум приходят все эти легенды и истории о запертых в бутылке злых духах. Должно быть, я становлюсь старым. Однажды мне подумалось о царе Соломоне. Он был мудрец, каких мало. Интересно, знал он что-нибудь о бутылках Клейна?…
ЗАКОН
Роберт Коутс
Первые признаки того, что нарушился привычный ход событий, появились ранней осенью в конце сороковых годов. Собственно, ничего особенного не произошло, если не считать, что в один из вечеров от семи до девяти через мост Триборо из Нью-Йорка проследовало рекордное за всю историю моста число автомашин.
Неожиданный пик уличного движения был тем более странным, что пришелся на будний день (если быть точным - дело происходило в среду), и хотя погода в ту осень стояла погожая и луна светила вовсю (приближалось полнолуние), что само по себе могло соблазнить кое-кого из владельцев автомашин отправиться за город, все же для объяснения столь необычного феномена одной лишь хорошей погоды и лунного света было явно недостаточно. Необъяснимое явление не затронуло другие мосты и автострады, да и транспортный поток через мост Триборо в два предыдущих вечера не обнаруживал особых отклонений от нормы, хотя вечерний воздух был также напоен благоуханием и луна светила не менее ярко.
Контролеры, взимавшие пошлину за проезд через мост, были застигнуты необычным потоком машин врасплох. Главные транспортные артерии (а мост Триборо, несомненно, был одной из них) работают в абсолютно предсказуемых условиях. Как и большинство других видов человеческой деятельности, осуществляемых в крупных масштабах, уличное движение подчиняется закону средних - великому правилу, установленному еще в далеком прошлом, которое гласит, что действия людей в большой массе происходят по определенным схемам. Исходя из накопленного опыта, закон средних позволяет с точностью чуть ли не до последнего знака предсказывать, сколько автомашин пройдет по мосту в любой час дня и ночи. И вдруг закон средних оказался нарушенным!
Обычно от семи вечера до полуночи на мосту было тихо. Но в тот вечер все нью-йоркские автомобилисты или, по крайней мере, их большая часть словно сговорились нарушить установившуюся традицию. Не наступило и семи часов, как через мост хлынул поток машин. Они шли в таком количестве и с такой скоростью, что деятельность контролеров, взимавших пошлину за проезд через мост, почти сразу же оказалась парализованной. Вскоре стало ясно, что речь идет не о временном заторе. Создавшаяся пробка принимала все более внушительные размеры. Потребовались дополнительные наряды полиции, чтобы хоть как-то контролировать положение.
Машины двигались к мосту со всех сторон - со стороны Бронкса и Манхэттена, 125-й улицы и набережной Ист-Ривер-Драйв. (По свидетельству очевидцев, находившихся на мосту, в момент наивысшего столпотворения - примерно в восемь пятнадцать - свет от фар автомашин, запрудивших всю набережную, сливался в огненную реку, скрывавшуюся из вида лишь за поворотом у 89-й улицы. В Манхэттене из-за затора у моста Триборо уличное движение приостановилось до самой Амстердам-авеню.)
Разумеется, сбившиеся с ног контролеры, лихорадочно отсчитывая сдачу, нет-нет, да и осведомлялись у водителей нескончаемого потока машин о причинах такого скопления, но довольно скоро поняли, что сами создатели гигантской пробки ничего не знают о ее причинах. Характерен отчет о событиях того вечера, представленный сержантом Альфонсом О'Тулом, старшим одного из нарядов полиции, которые несли патрульную службу на подступах к мосту со стороны Бронкса. «Я спрашивал у многих из них, - сообщил О'Тул, - может, сегодня вечером где-нибудь проводится футбольный матч, о котором мы ничего не знаем? Может, какие-нибудь гонки? И самое интересное, что в ответ они задавали мне те же вопросы: «В чем дело, Мак? Почему такое столпотворение?» От удивления у меня глаза чуть не вылезли на лоб. Помню, один парень в «форде» с откидным верхом (рядом с ним еще сидела хорошенькая девушка) спросил у меня, отчего такая давка. Что я мог ему сказать? «Послушай, приятель, кто в этой давке - ты или я? Может, ты сам мне откроешь, что тебя привело сюда?» «Меня? - удивился он. - Да я просто решил немного покататься при лунном свете. Если бы я знал, что тут такое творится, я бы ни за что… Лучше скажите, сержант, как отсюда выбраться?» Статья, опубликованная на следующее утро в «Геральд Трибюн», подвела итог событиям, разыгравшимся на мосту накануне вечером. «Все выглядело так, - писала газета, - будто каждый без исключения владелец автомашины в Манхэттене решил вчера вечером непременно прокатиться на Лонг-Айленд».
