Андрей Мартьянов - Возрождение надежды
— У них те самые мечи, Драйбен! — крикнула из-за его спины Асверия, и тотчас, словно слова ее послужили сигналом, Берикей кинулся на вошедших в шатер, выписывая сверкающие петли длинным мечом, пожалованным ему, наверное, самим Гурцатом.
— Драйбен, назад! — рявкнул Рей, когда мечи нардарца и Берикея скрестились.
Безоговорочно верящий арранту, Драйбен отшатнулся, и Рей, проскользнув мимо него, вонзил свой клинок в грудь Берикея. Удар был столь точен и силен, что звенья кольчуги лопнули и меч вошел в тело околдованного Подгорным Властелином безумца. Изо рта хлынула кровь, он рухнул на кошму под ноги Драйбена, и Рей с молниеносной быстротой завладел чудесным клинком.
— Уходит! — дико взвизгнула Асверия, бросаясь мимо Драйбена и арранта к Цурсогу.
Путь ей попытался заступить Мадьок, но двигался он вяло, словно через силу, и девушка успела, миновав его, пронзить мечом окружавший ная невидимый сосуд. Клинок вспыхнул нестерпимо ярким сине-зеленым светом, и начавший было истаивать в искристом розовом мареве Цурсог с гневным криком вскочил на ноги, на глазах обретая плоть и вес.
Драйбен прыгнул на Мадьока, готового вонзить меч в спину Асверии, а Рей метнул новообретенный клинок в Цурсога, силящегося волнообразными движениями толстых рук восстановить целостность своей магической оболочки. Новая вспышка ослепила Драйбена. Услышав пронзительный крик ворвавшегося в шатер с противоположной стороны Тиира "Не убивать!", он стиснул непослушной левой рукой запястье Мадьока, а правой, все еще сжимавшей рукоять альфанги, ударил выворачивавшегося из-под него степняка по голове.
Глава пятнадцатая
ВСЕ СИЛЫ МИРА
Фарр редко впадал в задумчивость, особенно в глубокую, но именно это с ним и случилось, когда Фейран попросила его рассказать о сражении, в котором был пленен Цурсог. Причины для задумчивости у него имелись, и весьма серьезные. Слушая Ясура, частенько рассказывавшего про битвы, в которых он участвовал, юноша тайно завидовал бурной молодости однорукого храмового сторожа. После захвата степняками Шехдада и обрушившейся на Раддаи Звериной Напасти он поумнел, не рвался в бой и теперь сам дивился тому, как это его угораздило напроситься идти с пешими ратниками добывать Цурсога. Мало того что прогулка по здешним лесам и болотам вспоминалась ему как сплошной кошмар, так и о самой битве он толком ничего поведать не мог. Бежал с тяжеленным копьем в руках к горящему лагерю мергейтов. Раза два упал, и когда окружили они дюжину степняков, вместе со всеми спешивал их, не слишком удачно тыча копьем в увертливых всадников. А потом появился Кэрис с запасной лошадью и принялся орать, чтобы все уходили в лес и рубили деревья, дабы перегородить Сеггедский тракт.
Кэрис подхватил его под мышки, усадил в седло мергейтской лошадки и, поручив попечению тальбов, умчался проследить, чтобы Цурсога доставили в Хмельную Гору целым и невредимым. Тальбы же поручили присматривать за юношей Омии, и вот об этом атт-Кадир вспоминал с удовольствием, но, во-первых, это уже не имело отношения к битве, а, во-вторых, рассказывать о таких вещах не принято.
Нет, он определенно предпочитает слушать чужие рассказы о недавнем сражении, и Фейран надобно обратиться со своей просьбой к Тииру, Кэрису, Рею, Асверии, Драйбену или Рильгону. Вот они-то…
— Да я уже у них спрашивала, — прервала юношу Фейран. — Но Асверия вечно занята, из Драйбена с Реем слова не вытянешь, а Рильгона я вообще не видела с тех пор, как он меня из дангарской тюрьмы спас. Остальные же такие небылицы плетут, будто соревнуются, кто ловчее соврет.
— Н-да-а-а… — глубокомысленно протянул Фарр, — бывает.
С тех пор как он видел Фейран последний раз, она удивительно похорошела, и странно было бы, ежели б Тиир или Кэрис не пытались наплести ей с три короба о своих подвигах. Даже когда Кэрис рассказывал о битве ему, создавалось впечатление, что вся нардарская рать путалась у вельха под ногами, в то время как он громил мергейтов и вязал Цурсога. Тиир, разумеется, утверждал прямо противоположное, хотя со слов остальных участников сражения Фарру было известно: не прорви вооруженные дивными мечами Драйбен и Асверия магическую защиту Цурсога, тальбы ни за что не добрались бы до его шатра. Магический барьер, созданный Цурсогом при помощи чар Подгорного Властелина и волшебных мечей Берикея и Мадьока, погасил молнии тальбов, раскидал каттаканов, как ветер разбрасывает сухую листву, и остановил пеших и конных нардарцев на подходах к его шатру. Набиравшийся день ото дня сил Подгорный Повелитель сумел передать часть своего могущества Разрушителю, которого он намеревался поставить во главе войска степняков вместо начавшего уставать от бессмысленной бойни Гурцата.
Проломленный Драйбеном с Асверией чародейский барьер не мог долго противостоять объединенным усилиям тальбов и ополченцев, но в одном Тиир был, безусловно, прав — не подоспей они вовремя, телохранители Цурсога запросто могли бы перебить ворвавшихся в его шатер смельчаков. Что же касается Кэриса, то он проявил в битве чудеса доблести и отваги, и именно ему принадлежала мысль о том, что только магия древних мечей не позволит Подгорному Повелителю разорвать магическую связь с не оправдавшим его надежд Цурсогом, что лишило бы пленение мергейтского ная всякого смысла. Однако бросившиеся в погоню за нардарцами степняки из головного тангуна обратили бы победу в поражение, если бы ополченцы не завалили Сеггедский тракт стволами поваленных деревьев и не устроили близ него несколько засек, которые обороняли с мужеством, достойным быть увековеченным не только в песнях, но и в звонкой бронзе. Словом, по мнению атт-Кадира, единственный, кому нечем было похваляться, был он сам, да еще, может быть, Рильгон и его родичи, хотя каттаканы столь славно потрудились перед началом сражения, что уже одним этим могли бы гордиться до конца своих дней.
Излагая все это Фейран, Фарр сознавал, что делает совсем не то, чего она от него ожидает. О перипетиях битвы у пересечения Сеггедского и Рагборского трактов девушка, уж верно, были наслышана, но личные впечатления и воспоминания его не заслуживали того, чтобы заострять на них внимание. К тому же ему самому не терпелось задать Фейран несколько вопросов, на которые не пожелали или не смогли ответить остальные обитатели Хмельной Горы.
— Скажи-ка, а куда делся Даманхур и Рильгон? — спросил атт-Кадир, полагая разговор о происшедшем несколько дней назад сражении завершенным. Драйбена я тоже со вчерашнего вечера не видел, а Страшар, Рей и Асверия отмалчиваются с таким загадочным видом, что аж зло берет!
