Дмитрий Шагаев - Шаг в бездну
Проводник отстегнул ремни. Рывок прошел на удивление гладко — он почти не почувствовал перегрузки. Рядом, в кресле пилота сидела Кореллия и возилась с данными со сканера. Курс уже давно был проложен, и теперь им оставалось лишь ждать. Ждать и рассчитывать на то, что их жертва не скроется раньше времени в одном из переходов. Проводник молча смотрел в иллюминатор на далекие, холодные звезды. Они были чужими для него, так же как и все остальное вокруг. Но к этому он уже давно привык.
— Скажи честно, — произнес он вдруг, — зачем тебе он сдался? Что этот человек мог сделать такого, ради чего ты готова преследовать его даже в других мирах?
Она не ответила — просто молча на него посмотрела и перевела взгляд на приборную панель. Проводник уже подумал, что она оставит слова при себе, но Кореллия, вздохнув, ответила:
— Он убил мою мать. Это достаточное основание, не правда ли?
Проводник предпочел вежливо промолчать. Выдержав долгую паузу, он снова заговорил.
— Ты совсем не говорила о своем прошлом. Я не хотел заставлять тебя возвращаться к болезненным воспоминаниям. Извини.
— Не оправдывайся, — она качнула головой, — я не сказала, ты спросил — все нормально. И я не возвращалась к этим воспоминаниям. Я всегда об этом помню. Настанет день, уж поверь, когда я заставлю этого ублюдка страдать. Он будет умирать снова и снова, пока не сойдет от этого с ума и не деградирует. А когда это произойдет… — внешне ее лицо казалось спокойным, но Проводник заметил (или то ему лишь показалось?), что глаза Кореллии на миг приобрели ярко-алое свечение, словно идущее изнутри. — Когда это произойдет, он уже будет не в состоянии осознавать то, что с ним происходит. Вот тогда-то он и умрет окончательно.
— М-да, хотел как лучше, а получилось как всегда.
— Что?
— Мне просто хотелось ясности, — пожал Проводник плечами. — А в результате я навел тебя на мрачные мысли.
— Забудь. Ничего страшного.
Он немного помолчал.
— Что значит умирать снова и снова?
— Есть одно место, где такое возможно, — ответила Кореллия. Разумеется, туда попасть можно только через шар, равно как и выбраться — так же через него. Это нечто вроде отдельной вселенной. Царство хаоса и непостоянства.
— И попавшие туда обретают бессмертие, стало быть?
— И да, и нет, — она сделала неопределенный жест, — умереть там можно, что, скорее всего, и будет постоянно происходить. Но умереть окончательно, то есть перестать существовать вовсе, там нельзя. В том месте возможно все и в то же время — ничего.
— Впору вешать знак: "ОПАСНО. ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ", — хмыкнул Проводник.
— Даже если бы в пространстве можно было оставить подобный знак, он был бы просто бесполезен, — легкая, ироничная улыбка коснулась ее губ, — так как это закрытая вселенная. В ней нет естественных входов и выходов.
— Что, совсем никаких?
— Физически туда попасть можно только через шар. Но буквально каждую ночь ты, я и миллиарды других мыслящих существ, способных видеть сны попадают туда без проблем. — Она пристально посмотрела на Проводника, ожидая от него ответной реакции. — Понимаешь?
Проводник нахмурился.
— Так значит, это царство хаоса и непостоянства…
— Это тот пресловутый мир грез, в который мы так часто попадаем, — закончила за него Кореллия. — И хотя мы думаем, что сны это всего лишь сны, а фантазии — просто плод нашего воображения, там они — реальность. — Она немного помолчала, прежде чем продолжить. — Но одно я не могу понять. Это то, как ты там оказался.
— Как так? — Проводник нахмурил брови.
— Ты думаешь, что тот остров, где ты нашел мой дом — настоящий? — она издала смешок. — Это фантазия, не более. Но, тем не менее, как ты сам смог убедиться, он вполне реален. Помнишь фокус с едой?
— О, как же не запомнить! — он рассмеялся. — Та шевелящаяся масса едва не отбила у меня аппетит.
Кореллия весело улыбнулась:
— Честно говоря, я ожидала от тебя тогда другой реакции… но и та меня вполне устроила. Просто я люблю иногда пошутить. Ну а вопрос как же ты все-таки там очутился по-прежнему остается открытым.
Проводник задумался. Прежде расслабленное его лицо понемногу начало мрачнеть.
— А я, кажется, догадываюсь, как это могло произойти.
Кореллия с интересом посмотрела на него.
— Ты говоришь, что это целая вселенная, так? — начал он. — Если так, то почему я не могу быть просто таким же плодом чьего-то воображения, как, например этот твой островок? Да и ты. Как ты можешь быть уверена в своей, хм, реальности, что ты тоже не плод фантазии? Может быть, все, что нас окружает — все эти вселенные, копии вселенных и так далее — просто декорации. Как бы составляющая этого царства грез. Если так, ведь ты говоришь, что там возможно все, то я мог бы просто переместиться из одного места этой вселенной в другое.
— Стой-стой-стой… — она подняла руки в останавливающем жесте. — Я знаю, что я попала на этот остров через шар. То есть, я не была там изначально, а лишь пришла погостить, скажем так. Иного способа попасть в ту вселенную физически просто нет!
Проводник согласно кивнул:
— Да. Но ведь я каким-то образом там оказался без твоего шара, правильно? Можно предположить, что и ты тоже являешься плодом чьей-то фантазии. Как именно? Да очень просто. Раз в этой вселенной нет входов и выходов для физической материи, то попасть туда кроме как через шар ты не могла. Правильно я излагаю?
— Ну да, — она кивнула.
— А если ты уже была внутри этой вселенной грез с самого начала, где твоя реальность была построена таким образом, что ты можешь попасть в другую часть этой вселенной только через шар, а? В то время как я просто пользовался переходами и свободно по ней перемещался. И все это просто потому, что так кем-то было задумано.
На лице Кореллии показалась легкая тревога.
— Нет, — она покачала головой, — так не может быть. Это… ну, просто не может так быть! Ведь эта вселенная четко отделена от остальных. Вне ее у меня нет возможности совершать манипуляции с материей, я тебе уже об этом говорила. Это даже можно использовать как доказательство того, что я нахожусь не в мире грез.
— Конечно, — согласился Проводник, — но опять же, это может быть просто потому, что так было задумано. Но есть и другое объяснение. Отбросим весь этот бред с фантазиями в сторону. Тут все просто: нестабильность перехода. В моем случае это был рукотворный переход, так что удивляться возможным последствиям совершенно ни к чему. Просто так получилось, вот и все.
Он замолчал.
— Да и какое к черту это имеет значение? — сказал он после недолгой паузы. — Как там говорится? "Я мыслю — значит существую". А?
