Фрэнк Перетти - Пронзая тьму
– Так значит.., они теперь считают христианскую школу чрезвычайно опасным местом для детей?
– Вам лучше спросить об этом их самих.
Корригаи слегка повысил голое.
– Что вы сказали им? – Мандани тянул с ответом.
– Что я сказал им?
– Вы регулярно консультировались с ними. Вы внушали им мысль, что христианская школа опасна для детей?
– Мне неизвестны их мысли. Корриган не стал добиваться ответа.
– Тогда, полагаю, вы не сможете объяснить и то, почему не были проведены подробные беседы со школьным персоналом и родителями учеников?
Мандани только пожал плечами.
– Я не обязан этого знать. Я не принимаю решения.
– Л тем представителем Комитета, с которым вы регулярно консультировались, случайно была не Ирэн Бледсоу?
– Да, она.
– Вы когда-нибудь слышали об учебном плане «Обретение истинного Я», по которому мисс Брювер занимается со своим четвертым классом?
– Нет, сэр.
– Значит, вам неизвестно, доктор, что мисс Брювер постоянно учит детей технике расслабления, достижения обостренных состояний сознания и вступления в контакт с внутренними наставниками?
Вопрос явно застал Мандани врасплох, но ему пришлось ответить:
– Нет.
– Вы знали, что до зачисления в христианскую школу Эмбер училась в классе мисс Брювер и занималась по упомянутому учебному плану?
Этот вопрос не понравился Мандани еще больше. Лицо его слегка помрачнело.
– Я этого не знал.
– Вам известна местная организация под названием «Круг жизни»?
– Да.
– Вам известно, что члены «Круга жизни» регулярно практикуют технику достижения измененных состояний сознания, то есть йогу, медитацию и... – Корриган сделал паузу и затем выразительно закончил:
– погружение в транс.
– Да, известно.
– Вам известно, что Люси Брэндон и ее дочь Эмбер тесно связаны с этим обществом и его деятельностью?
– Да.
Корриган не ожидал от Мандани утвердительных ответов.
Он был слегка удивлен.
– Тогда объясните мне, пожалуйста, доктор, почему вы так уверены, что ответственность за ненормальное поведение Эмбер лежит целиком и полностью на школе Доброго Пастыря?
Мандани улыбнулся.
– Я не возлагаю ответственность за поведение Эмбер на школу Доброго Пастыря; я возлагаю на школу ответственность за душевную травму, результатом которой это поведение явилось.
Корриган постарался сохранять самообладание. Этот человек начинал раздражать его.
– Но в свете происходящего в начальной школе и обществе «Круг жизни» вы можете признать, что поведение, подобное поведению Эмбер, можно развить и обусловить в ребенке и при отсутствии серьезной душевной травмы?
Мандани рассмеялся.
– Раз вы меня спрашиваете, то отвечу: я не придаю никакого значения тому, что может происходить в начальной школе или «Круге жизни». Все эти вещи, даже религиозные вопросы, я рассматриваю как нечто глубоко субъективное, к чему не стоит подходить с клинической точки зрения.
– Значит, по вашему мнению, единственной причиной поведения Эмбер является глубокая эмоциональная травма?
– Именно это я написал в своем заключении, и именно таково мое мнение.
Корриган на миг умолк. Он был разочарован, но старался скрыть это. Он снова просмотрел свои пометки, сделанные на полях медицинского заключения.
– Итак, доктор, похоже, мнения христиан, членов «Круга жизни», мисс Брювер и даже Эмбер относительно подлинной сущности этой Эмитист сильно расходятся.
– Я отвечаю только за свое личное мнение, – отрезал доктор.
– Вы признаете, что Эмбер может общаться с этой второй личностью.., кто бы она ни была?
– Это вполне типично для человека с диссоциативным неврозом. Разные личности зачастую знают о существовании Друг друга, часто взаимодействуют друг с другом, а иногда даже конфликтуют и спорят.
– А нормально ли то, что Эмбер утрачивает способность к восприятию действительности, когда в ней проявляется Эмистист, и впоследствии ничего не помнит?
– Да, это типичный симптом.
– Л как насчет специального знания? Может ли Эмитист знать информацию, которую Эмбер не знает и ранее не имела возможности узнать?
Мапдании заколебался.
– Вряд ли я смогу ответить на этот вопрос. Порой психические заболевания сопровождаются многочисленными загадочными явлениями...
– Какими, например?
– О... Меня и моих коллег всегда озадачивало именно упомянутое вами явление: демонстрация специального знания, которое иногда называют ясновидением. Другой же феномен, часто встречающийся при психических расстройствах такого типа, заключается в настоящем физиологическом изменении больного. Подлинная личность может совершенно не нуждаться в очках, в то время как вторая личность в них нуждается; пли обе они могут носить очки, но с разными диоптриями. У разных личностей одного человека может быть разное кровяное давление пли реакция на определенные лекарства, пли скорость сворачивания крови, и мы даже фиксировал и заметную и измеримую разницу в составе крови.
Корриган записал все сказанное.
– У вас есть какие-нибудь объяснения этому, доктор? Мандани отрицательно покачал головой и улыбнулся:
– Мы еще много чего не знаем о себе, мистер Корриган. Корриган узнал достаточно много. Он был готов к встрече с другими свидетелями.
– Как вы считаете, я могу побеседовать с Эмбер обо всем этом? Она захочет разговаривать на эту тему? Maнданн и обдумал вопрос.
– Едва ли подобный разговор повредит ей – при условии, что вы ограничитесь разумными вопросами и останетесь в рамках разумного поведения по отношению к ребенку.
– Хорошо. Мне бы хотелось, чтобы Эмбер обследовал и наш психолог тоже.
При этих словах Джефферсон вдруг взвился;
– Нет, Корриган! И не рассчитывайте. Этого не будет. Корриган понял, что каким-то образом затронул больное место.
– Да бросьте! Похоже, доктор Мандани не видит в этом вреда.
Эймс буквально кипел от злости:
– Вы даже не приблизитесь к ребенку! Девочка и так до-волыю натерпелась!
Корриган обратился к Мапдапи:
– Каково ваше мнение, доктор? Ведь это не повредит ей? Мандани переглянулся с адвокатами и что-то прочел в их глазах.
– Ну.., полагаю, да, мистер Коррмгап. Полагаю, это повредит девочке.
– Полагаете?
– Несомненно повредит.
– Даже не думайте об этом! – сказал Джеффесон.
«Держи карман шире», – подумал Корриган.
26
Салли не сразу заметила, что пишет уже при свете лампы над своим местом, а не при солнечном свете, льющемся в окно. Наступал поздний вечер. Туманные розоватые сумерки уступали место густеющему мраку ночи, и теперь фермы и поля, проносившиеся за окном поезда, заслонило отражение ее лица в стекле. Мерное покачивание вагона и стук колес по стыкам рельсов убаюкивали, нагоняли дрему, и Салли впала в сонливое состояние.
