Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)
– Тебе лучше уйти, – прошипел он. – Уходи, я все улажу.
– Все уладишь?! – у нее по коже пробежал озноб. – Ты хоть понимаешь, что это… это… – она вздрогнула. – Ты ведь думаешь, что они живые, верно?
Боуман не ответил, взял на руки крохотную бумажную фигуру девочки.
– Что она здесь делает? – спросил он не то бумажную женщину, не то Стану. – Ей давно пора спать.
Он поднялся на второй этаж. Стана проводила его взглядом, повернулась, шагнула к двери, собираясь уйти, остановилась. В груди вспыхнул гнев. Бумажные фигуры застонали, закорчились. Стана рвала их, мяла, топтала ногами, затем, обессиленная, села на лестницу. В голове звенела пустота. Время замерло, притаилось, ожидая, когда вернется Боуман.
9
Мастер уложил бумажного ребенка в кровать, укрыл одеялом. Уходить не хотелось, поэтому он стоял в дверях какое-то время, затем выключил в детской свет. Думать ни о чем не хотелось. Да и мыслей не было. Он подошел к ведущей вниз лестнице. Увидел Стану. В памяти вспыхнуло что-то теплое, нежное, желанное, затем взгляд зацепился за обрывки бумаги на полу. Сердце сжалось.
– Нет! – прошептал Боуман, сбегая с лестницы, бросил на Стану безумный взгляд, упал на колени, возле разорванных фантазий.
– Это всего лишь бумага, – тихо сказала ему Стана.
Он не ответил.
– Да посмотри же! – ей захотелось ударить его, привести в чувство.
– Не трогай меня! – заорал на нее Боуман. По его щекам катились слезы, вены на лбу вздулись.
– Ты действительно спятил, – прошептала Стана не столько ему, сколько себе.
Боуман не услышал ее, ползал по полу и собирал обрывки, прижимал к груди, обещал им, что все исправит, просил у них прощения.
Где-то далеко хлопнула входная дверь, но Боуман не заметил этого.
С неба падали редкие снежинки. Ночная улица была безлюдна, лишь изредка проезжали машины. Стана обернулась, бросила взгляд на черный дом, увидела краем глаза желтое такси и спешно махнула рукой…
История пятьдесят седьмая (Отрок)
1
Рубен не хотел ехать в это путешествие, не нуждался в нем. Особенно с родителями. Чужая страна, чужой континент, чужие люди, земли, пейзажи. Только седой отец знакомый, да мать, которая все еще считает, что ей чуть за сорок.
Рубен вышел из выложенного природными камнями дома, завернул за угол, закурил сигарету, чтобы не видели родители, отослал оставшемуся далеко отсюда другу смс, не получил ответа и почувствовал себя совсем одиноким.
– Лучше бы остались дома, – заворчал он, – там хоть море, пляжи и люди, а что здесь?
– Здесь водопады, – услышал он мужской голос, вздрогнул, выбросил сигарету, увидел проводника Данко, насторожился. – Поздний ребенок? – спросил его проводник почти без акцента.
Рубен попытался прикинуть, сколько ему лет. Тридцать? Сорок?
– Поздним детям всегда сложно, – продолжил проводник. – Даже здесь.
Он указал на дымящуюся у ног Рубена сигарету.
– Можешь поднять.
Рубен покачал головой. Проводник прищурился, рассмеялся, ушел.
– Странный какой-то, – пробормотал Рубен, чувствуя себя еще более одиноким, чем прежде.
2
Тропа извивалась, поднималась в горы. Отец вырядился в шорты и нацепил на голову шляпу, как у Индианы Джонса. На матери был спортивный костюм, предательски подчеркивающий ее полноту. Впереди в голубых джинсах и черной майке шел Данко. Рубен был замыкающим. С боков нависали зеленые листья, ветви тянулись к лицу. Иногда откуда-то сверху срывались мелкие камни, сыпались под ноги. Где-то впереди шумел водопад. Данко развлекал стариков, рассказами о местной природе.
– Повеситься можно! – пробормотал Рубен.
Тропинка нырнула в кустистые заросли, вывела туристов на поляну, разрезанную горной рекой. Голос проводника стих. Рубен услышал, как охнула мать, увидел девушку на краю водопада. Вытянувшись в струну, она готовилась прыгнуть вниз. Одежды на ней не было. Черные густые волосы, доставали до ягодиц. Рубен замер. Девушка обернулась, встретилась с ним взглядом, улыбнулась и прыгнула. Мать Рубена снова охнула. Сердце екнуло, заставив Рубена подбежать к краю скалы, спешно отшатнуться назад и уже осторожно посмотреть на бездну внизу.
– Надеюсь, с ней все будет в порядке, – сказал за спиной отец.
– И часто у вас такое встречается? – спросила проводника мать.
Рубен прищурился, пытаясь разглядеть девушку далеко внизу, но так и не смог.
3
Ночь. Сон не спешил приходить. Перед глазами снова и снова мелькала обнаженная девушка у водопада. Ее тело, лицо, взгляд. В животе разгоралось что-то волнительное, пьянящее.
Рубен поднялся с кровати, открыл окно. Чистый воздух был холодным. Черное небо высоким. Рубен выкурил сигарету. Кто-то прошел по улице, следом пробежала собака. Рубен вернулся в кровать. Хотелось выбраться из окна и вернуться к водопаду.
– Завтра, – тихо сказал Рубен, снова отпуская воображение, позволяя ему бежать назад, в горы, к девушке с черными, горящими россыпью звезд глазами.
4
Данко долго упрямился, но затем, все-таки согласился отвести Рубена к водопаду.
– Понравилась девушка? – спросил он.
– Ты знаешь, кто она?
– Нет.
– Значит, и говорить не о чем, – Рубен мечтательно прикрыл глаза. – А ты знаешь, как пройти вниз водопада, к месту, куда она прыгнула?
– Сомневаюсь, что туда так же просто добраться как к водопаду.
– Но ведь можно…
Какое-то время они молчали.
– У тебя девушки никогда не было раньше? – спросил Данко.
– Была, – соврал Рубен.
– Если бы была, то не шел бы сейчас черт знает куда.
– Вот как раз бы и шел.
– Нет. Не шел. В деревне девок красивых не меньше.
– Может, мне эта нужна.
Рубен поморщился, услышав смех Данко, увидел знакомую поляну, замер, даже перестал дышать, увидев девушку. Она стояла на краю поляны, неспешно стягивая одежду.
– Подожди, – цыкнул на проводника Рубен. – Не выходи.
Сердце забилось в груди. В голове, казалось, вспыхнул огонь.
– Иди и познакомься! – шепнул Данко.
– Сам знаю, что делать!
Рубен сделал шаг вперед на нетвердых ногах. Неестественно громко хрустнула сломавшаяся сухая ветка. Девушка обернулась. Глаза ее сверкнули тысячью звезд, тело вытянулась в струну.
– Постой! – крикнул ей Рубен, вспоминая пропасть, в которую падала река.
Девушка оттолкнулась от скалы, зависла на мгновение и полетела вниз. Рубен подбежал к водопаду. Внизу было ничего не видно, но высота уже на казалась такой огромной. Он поднял оставленную девушкой одежду.
– Лучше оставь здесь, – сказал ему Данко. – Если, конечно, не хочешь, чтобы эта чокнутая шла домой голая.
