Элизабет Линн - Танцоры Аруна (Хроники Торнора)
— Тебе чего? — Коренастый человек стоял по другую сторону забора.
— Ничего. Смотрю.
Незнакомец не отходил.
— Меня зовут Чарин.
— А я Керрис.
— Приезжий?
— Да. — Он помолчал и добавил:-С севера.
— Вот оно что. Ты и вправду вылитый северянин. И говоришь по-ихнему. Из Тезеры?
— Да.
Чарин облокотился на забор.
— К нам проездом или надолго?
— Не знаю. Я ищу своих друзей.
— Друзей?
— Шири.
— Я видел их нынче утром.
Керрис не подал виду, что заинтересовался. С какой стати ему откровенничать перед случайным собеседником. Он, пожалуй, стражник или бездельник-горожанин. А может, он мастер площадки?
— А где ты жил на севере?
— В Торноре.
— Руку там потерял?
Прямой вопрос смутил Керриса.
— Это азешцы. Мне тогда было три года, — неохотно ответил он.
— А-а. Ты все-таки южанин по рождению. Азешцы не нападали на замки. Значит, вернулся из мест, где неведомо ши.
Крики, похожие на кошачье мяуканье, заставили Керриса вздернуть голову. Стая белых птиц промчалась над двором.
— Джерри! Дану! — крикнул Чарин детям. Двое отделились от хоровода и припустили к забору.
Наверное, городской бездельник не мог бы так распоряжаться на площадке.
— Вы занимались достаточно, — сказал коренастый запыхавшимся детям-рослому худощавому мальчугану и крепкой девочке. — Можете погулять. Тебе, Джерри, надо бы подбирать волосы, ты ведь еще не шири.
Девочка схватилась за голову. Собрала волосы за затылке и сколола гребнем:
— Они все время выбиваются.
— Следи, чтобы не выбивались. Ступай.
Дети побежали, но после окрика Чарина перешли на шаг.
— Близнецы? — спросил Керрис.
— Да. Джерри без ума от занятий на площадке. Пока для нее это забава…
— А потом?
— Что потом? Вырастет и станет шири.
— Вы решили за нее?
Услышав неприличный вопрос, мастер площадки поднял кустистые брови.
— Что, со стороны так кажется?
— Извините.
— Я собираюсь вечером на Восточный двор посмотреть на шири. Можешь составить мне компанию.
— Буду признателен.
— В городе и заблудиться недолго. А сейчас извини.
Наставник пошел к продолжавшим тренировочный бой. Он прихрамывал на правую ногу, но в движениях угадывалась грация шири.
Керрис решил пока побродить по городу. Он отошел совсем недалеко и замедлил шаг, привлеченный волшебными звуками. Ничего, подобного этой музыке, прежде слышать не приходилось. Керрис, повинуясь неведомому голосу, обогнул угол дома.
Возле стены, увитой плющом, у заднего входа в лавку сидели на бревнышке трое детей. Собака, играя, рыла землю возле их ног. Двоих он сразу узнал-Джерри и Дану. Они вскочили, загородив собой третьего.
— Не пугайтесь, я не стану вам мешать. Что за музыка звучала только что?
— Мы думали, Ри идет. — Девочка отступила в сторону. — Он не любит Сайла.
Темноволосый Сайл, худой и смуглокожий, был, похоже, порядочным сорванцом. Керрис шагнул к нему. Рычание собаки его остановило.
— Джит! — Девочка схватила пса за ошейник. — Не бойтесь, он не кинется.
— Так откуда брались эти звуки?
Сайл разжал пальцы с черными ногтями. На ладони лежала узкая деревянная коробочка с отверстиями. Мальчик поднес ее к губам и стал дуть, передвигая из стороны в сторону. Звуки становились то выше, то ниже; были то пронзительны, то печальны.
— Что это? — спросил завороженный Керрис.
— Шо, — Сайл, очевидно, полагал, что этого объяснения достаточно.
— Сыграй еще.
Мальчик уселся на бревно и заиграл. В этой нежной мелодии было что-то знакомое. Керрис узнал колыбельную, которую пела Айлин, и стал потихоньку подпевать.
— Черт вас возьми! — Гаркнули над самым его ухом. Дети вскочили. Керрис поймал собиравшегося дать стрекача Сайла.
— Говорил я вам, чтобы… — незнакомец осекся, сообразив, что перед ним не ребенок.
— Это я попросил сыграть, — с достоинством сказал Керрис.
— Это кошачьи вопли, а не музыка. — Рассерженный незнакомец скрылся в доме.
Джерри захлопала в ладоши.
— Мы можем остаться!
— Он застанет меня спящим здесь и поколотит, — угрюмо сказал Сайл.
— Ты спишь на улице? — спросил Керрис.
Сайл передернул плечами.
Радость Джерри успела смениться негодованием.
— Он не смеет тебя бить, злобный Ри!
— Я готов убить его, — сказал Сайл. — Только как это сделать…
— Ты шутишь, — испугался Дану. — Убийство нарушает ши. Надо по-другому отучить его.
Джерри согласно кивнула. Сайл смотрел в землю. Керрис опять увидел белых птиц. Одна из них сложила изогнутые, как азешские клинки, крылья и камнем упала на садовую грядку.
— Какая странная птица.
Дети удивленно воззрились на Керриса.
— Ты никогда не видел чаек? — спросила Джерри.
Керрис сел, пристроив свой тюк на колени.
— Я с севера, прежде тут не бывал. А почему ты спишь на улице?
— У меня нет дома, — ответил Сайл.
— Твои родные умерли?
— Не знаю. Никогда их не видел.
Как же могло быть такое? Мальчик совсем один. Керрис этого представить себе не мог.
Сайл заговорил вновь:
— Моя мать была из Азеша, — мальчик показал проколотую мочку уха. — Вот и все, что я о ней знаю. Отец вроде бы был здешним.
— Где же ты живешь?
— Где придется.
— А чем кормишься?
— В общественном холле у меня знакомый. Там путешественников угощают, и мне перепадает.
— Сколько тебе лет?
— Не знаю. Около четырнадцати.
Керрису, не забывшему своего несчастного детства в Торноре, стало жаль Сайла. Так не может продолжаться. Это несправедливо. Мальчик молчал, понурившись. В замке все-таки было не так одиноко. Там были друзья-Жозен, Пола, Тридж, даже Морвен…
— Зову его на площадку. Папа мигом научит всему нужному, чтобы разделаться с Ри. А он отказывается.
— Почему?
Сайл пнул щепку, показав черную подошву, никогда не знавшую обуви.
— У меня даже ножа нет, — с тоской сказал он.
— Но ты хочешь?
Сайл кивнул. Керрис поднялся, и мальчик пугливо отстранился.
— Не бойся. Если ты хочешь заниматься на площадке, я тебе помогу.
— Как? — Сайл, похоже, не верил.
— Здешний мастер-мой знакомый, — легко солгал Керрис. — Думаю, мое представление возместит отсутствие ножа.
Сайл все еще смотрел недоверчиво, но Джерри восторженно завопила и хлопнула приятеля по плечу.
— Отличная идея! Чарин тебе позволит. Будешь упражняться вместе с нами.
Вместе с братом она еще долго уговаривала своего приятеля, прежде чем он согласился. Керрис не вмешивался. Вспоминал рассказы Кела о маме. Он говорил, она тратила себя и свой дар на других. Свой дар Керрис с пользой применил в Галбарете да еще раз, когда мысли рыжего брату передал… Сейчас пригодится внутренняя речь? Что он может? Все, говорил Сефер. Больно сжалось сердце. Что бы ни сделал теперь ученик, наставник уже не узнает.
