Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 3)
В девятистах шестидесяти метрах от этого места – снайпер отложил в сторону бинокль и пододвинул к себе приклад снайперской винтовки, цевье которой опиралось на свернутое тугой скаткой верблюжье одеяло. Пробормотав для успокоения короткую молитву, он начал отсчитывать деления, вспоминая поправки.
– Брат… ты просто не понимаешь, что говоришь. Тебе надо встретиться с моим пленником и переговорить с ним. Он покажет тебе, как мы заблуждаемся. Он покажет тебе и всем дорогу к победе над руси.
– Если он что и покажет… – сказал Бадр – так это только дорогу в огонь, по которой уже идешь ты и зашел достаточно далеко. Я вижу брат, что ты впал в ширк и вот – вот выйдешь из ислама. Это все потому, что ты пригрел у себя на груди змею – жида, который обольстил тебя, заставил свернуть с истинного пути. Поэтому, как военный амир я приказываю тебе привести твоего жида сюда и ты сам, на глазах у моджахедов зарежешь его. Тем самым – ты подтвердишь, что ты по-прежнему правоверный и крепко держишься уммы.
– Ты должен прочитать книгу, ты все поймешь, как прочитаешь эту книгу. Это книга, которую, написал Троцкий.
– Ты поддался еретическому жидовскому учению, придаешь Аллаху сотоваришей и даже сам не замечаешь этого.
В девятистах шестидесяти метрах от этого места – снайпер нажал на спусковой крючок снайперской винтовки Мосина-Смиирницого, заряженной патроном типа «Д», дальний – и пуля отправилась в полет.
– Клянусь Аллахом, брат, я ни на секунду не усомнился в том, что нет на небе божества кроме Аллаха и у нет сотоварищей. Но я…
Голова военного эмира взорвалась от попадания винтовочной пули, кровь и мозги брызнули на камни. Тот, кто стрелял – впервые выстрелил по цели в три года, а в восемь – сам охотился в тайге, добывая пушного зверя. Промахиваться он не умел.
– Стреляют!
Ихван вскочил с места – и тут же его как молотком ударило. Ноги отказались ему повиноваться, и он упал.
– Аллах акбар!
Боевики всполошились.
– Батих! Батих![80]
– Стреляйте! – крикнул кто-то уже на английском
Затрещали выстрелы, боевики стреляли во все стороны. Еще один – подстреленный – рухнул в костер, одежда на нем вспыхнула
– Аллах Акбар!
Кто-то из боевиков попытался бежать к подстреленному эмиру – но упал.
– Он справа! Справа!
Трассеры – били в скалу, взрываясь разноцветными искрами.
– Стреляйте!
Еще один – упал и покатился по склону
– Слева! Слева!
– О, Аллах, они везде!
Стреляли уже во все стороны. Ихван, придя в себя от болевого шока – попытался ползти
– Аллах! Аллах!
Кто-то подскочил к нему и потащил за собой. Другой – догадался бросить в костер пук сухой травы – пошел белый, плотный дым.
– Уходим!
– Нет! Надо убить неверного!
– Надо уходить
Один из боевиков, прибывших к месту встречи с Бадром – ударил другого, тот упал, полетел на спину
– Трус!
Оскалившись, упавший выхватил пистолет и дважды выстрелил в сородича. Тем временем – снайпер перезарядил винтовку, только этим и объяснялась небольшая отсрочка. Шансов у боевиков не было – они его не видели, а убить могли только случайной пулей. Девятьсот с лишним метров – по-другому и не бывает.
– Надо…
Кричавший это – поперхнулся словами, всю левую часть лица снесло пулей – и он с размаху упал…
– Стреляйте!
Дым – неторопливо плыл вниз, не скрывая суетящихся боевиков
– Прикрой!
Двое боевиков – потащили раненого амира к пещере. Трое – остались прикрывать.
– Кара… Аллаха…
Пулемет, только что частивший со склона, большая редкость у боевиков – заглох на полуслове.
– Еще немного…
– А-а-а-а…
Один из боевиков – не удержался и покатился вниз на гальке…
Боевики – втащили амира в пещеру. За каменными стенами – смолк последний ствол: стрелять было просто некому. Снайпер – убрал всех, одного за другим.
– О, Аллах Всемогущий – вымолвил боевик
– Надо пойти и забрать тела братьев!
– Замолчи!
С выпученными глазами, с искусанными в кровь губами, раненый – Ихван был страшен
– Они сейчас у шайтана! Их постигла кара! Кара Аллаха! Аллах – покарал нашего брата Бадра за то, что он усомнился в мудрости Аллаха, и в том, что Аллах за справедливость! Он встал на сторону богачей – и Аллах покарал его! Кара Аллаха! Кара Аллаха!
Боевики переглянулись. Сказанное – было полным ширком и вполне возможно, что амир начисто сошел с ума. С другой стороны – утверждать обратное, значило идти назад, под пули снайпера. А это – никому не хотелось…
И потому – старший из оставшихся в живых боевиков – склонил голову
– Что будем делать, эфенди?
– Надо уходить отсюда! Иначе – Аллах покарает и нас…
Двое боевиков – подхватили раненого и потащили вглубь пещеры.
Ранение оказалось тяжелым – настолько тяжелым, что по меркам гор требовалась ампутация. Вообще, в горах практиковали чрезвычайно примитивные методы лечения: например, огнестрельные ранения врачевали, закачивая в рану мед горных пчел. Но врач – он все-таки был настоящим врачом, пусть одновременно с этим и убийцей. И потому – Ихван не только выжил в его руках, но и сохранил обе ноги.
Еще через месяц с небольшим – врач, поставив на ноги Ихвана, и обучив методам врачевания нескольких людей в отряде – решил их покинуть.
Они вывели его к дороге – маленький зародыш великой армии. Им больше ничего не было нужно. Потому что у них теперь – была цель. Теперь – они были не просто грабителями и налетчиками – они были людьми с цель. А как сказал один мудрец – тот, кто знает «зачем» перетерпит любое «как»[81]. Теперь – каждый из них знал – «зачем».
– Да сделает Аллах твой путь легким и удобным – напоследок сказал Бадр, по обычаю целую новообретенного брата в обе щеки.
– Да поможет Аллах и тебе, хоть я и не правоверный и не могу просить его об этом – сказал доктор – помни, о чем мы говорили, и помни слова великого царя Сулеймана «Если будешь не ленив, то, как источник, придет жатва твоя; скудость же далеко убежит от тебя[82].» Будь терпелив и точи стену как камень – вот увидишь, она рухнет.
– Я все понял, брат.
– Я найду тебя. Найду, когда будет нужно. Я буду помнить про тебя. И про вас всех.
Доктор – поднял свой мешок с пожитками и пошел по дороге к побережью. Отряд – заторопился в горы…
Через несколько дней – вооруженный отряд ночью напал на полицейский пост. Служба велась из рук вон, потому захватить отдаленный пост не составило труда. Но дальше произошло нечто необычное – бандиты убили только офицера, а всех солдат отпустили, хотя и разоружили. Изумленные солдаты рассказали – конечно, не начальству – что главный среди налетчиков сказал, что они убивают только богачей и офицеров. А солдаты – солдаты такие же люди, как и крестьяне, братья в вере и судьбе. И им следовало бы оставить службу и служить только народу, защищая его от алчных бандитов.
