Станислав Михайлов - Жемчужина
Кроме меня здесь никого не было, но неподалеку кипела жизнь, я мог наблюдать ее через отверстие горизонтального тоннеля, связывающего этот купол с соседним. Туда-сюда сновали люди и роботы. Я усмехнулся: наверное, странно выгляжу без багажа. Но доктор Джефферсон может выглядеть как угодно, в известности есть свои преимущества. Правда, пока они никак не проявлялись. Спокойно пью горячий кофе, пожевываю пирожное, никому глаза не мозолю и, признаться, очень этому обстоятельству рад…
— Доктор Джефферсон! Как мы рады вас видеть! — возопил внезапно материализовавшийся стереообраз: высокий худощавый блондин с нордическими чертами лица и удивительно энергичной мимикой.
Я чуть не поперхнулся.
Ну, сам накаркал.
Конечно, как только регистрационные данные… Эх. Надо было сначала допить, а потом уже…
— Позвольте представиться: доктор Мерлинг, Чарльз Мерлинг… А это — доктор Зума… И доктор Красовский… — блондин широко взмахнул рукой, словно приветствуя вновь прибывших.
Тут же из пустоты материализовалась запыхавшаяся доктор Зума, маленькая негритянка, по черноте кожи способная поспорить с нашим дорогим Робом Боббсоном, и застенчиво теребящий воротник халата доктор Красовский — молодой веснушчатый парень с наивными голубыми глазами, вероятно, из вчерашних аспирантов.
«Из разных углов сбегаются, что ли… Мышки ученые… — мелькнула у меня в голове озорная мысль, тут же сменившаяся грустным удивлением. — Был ведь недавно сам таким же лопоухим юнцом… Потрепало меня, и в глазах тоска, зеркало не врет… Я не старше его, всего ничего прошло с конца стажировки… Какой маленький шажок для времени, но какой большой напряг для Пола Джефферсона, сэр…»
— Рад познакомиться, зовите меня просто, Пол, — отставив чашку и привстав, раскланялся я.
— Сидите-сидите, доктор… Пол. Мы скоро подойдем, чтобы поприветствовать лично… Так сказать… Никуда не уходите! — Мерлинг заговорщицки подмигнул и пропал вместе с остальными.
Лично. Разумеется, лично. Пожать руку, похлопать по плечу: «Здорово, Пол! Как жизнь, Пол! Ты молодец! Ну, давай, заглядывай!» — и прочие ритуальные танцы.
Несмотря на технический прогресс и богатый арсенал иллюзий, раскрывшийся с ним, люди остаются людьми: пытаются держаться за традиции, иногда даже крепче, чем раньше, предпочитают личные встречи — стереоконференциям, считают наилучшим — воспитывать детей в семьях, а на отдых любят выбираться на природу, не ограничиваясь фантазиями продвинутого климат-контроля. И движение натуралистов, многие лозунги которого выглядят абсурдно, не случайно набрало такую популярность, что стало способно блокировать в Совете инициативы могучих преобразователей. Прогресс — это еще не все. И сопротивление человеческой природы — не просто бессмысленная, механическая инерция. В ней есть стремление внутренне оставаться людьми. Улучшенными, усиленными, но людьми.
Поэтому же работа Роннигстона «Совершенство человеческого сознания» ошеломительно популярна. Его постулат, на мой взгляд, не бесспорный, сводится к следующему: если убрать перегибы и недостатки, настроить все как следует, то ничего в мире не найдется идеальнее и гармоничнее нашего сознания. И поэтому, мол, лучшее, что можно найти для общества — это прочистить себе голову. Если все прочистят — будет идеальное общество, где прекрасно станет житься каждому, и все тайны мироздания немедленно падут к нашим ногам.
Это я упрощенно излагаю, конечно, в книжке много всяких убедительных слов, иллюстраций, процессных потоков, ссылок и прочего. Но свести можно к вышесказанному. И люди это потребляют, говорят: «Да-да, это он классно сказал!», потому что им хочется в это верить, хочется стремиться к тому самому совершенству — быть совершенными людьми. На деле, конечно, как всегда: стремятся единицы, остальным только хочется стремится, да и то — не постоянно, а так, по вторникам после ужина.
Тройка уже знакомых мне и прилипшие к ним по дороге ученые составили чуть ли не делегацию по встречам. Точнее, их собралось семеро, но ситуация, по моему разумению, превращалась в угрожающую. Я планировал вести дело тихо, а тут, пожалуй, попахивало лекцией в большом зале и «а давайте, мы вам покажем…».
— Дорогой Пол! Мы все очень рады приветствовать вас в нашем университете! — энергично начал новую речь доктор Мерлинг. — Позвольте представить…
И он представил мне еще четверых и, подбежавшего только что, пятого. Все тепло поздоровались за руку. Особенно крепко жала руку маленькая округлая дамочка, доктор Рози Фангсяо, я даже попытался вспомнить, не встречались ли где… Вроде бы, нет.
— Ну, а с докторами Зумой и Красовским вы уже знакомы… — улыбка разрубила героическое лицо Чарльза Мерлинга на две половины, и я пожал руки докторам Красовскому и Зуме.
Настала пора брать быка за рога. Иначе есть шанс оказаться на этих рогах самому. И я бросился в атаку, прямо как древний кирасир на вражеские редуты:
— Уважаемые господа и дамы, позвольте огласить причину моего визита. Я ищу одного человека, который мог бы оказаться проездом в вашем университете. К сожалению, не знаю его имени. Но зато знаю, что он сел в такси в Гелиополисе и направился к вам буквально несколько часов назад. Это женщина. Была одета…
И я, как смог, описал приметы Солидной Дамы, в которую обратилась Катя Старофф при нашей последней встрече.
— Мне нужно найти ее как можно быстрее, дело не терпит отлагательств. И раз уж у нас тут собрался, можно сказать, ученый консилиум, не посоветуете ли, каким образом наиболее эффективно организовать поиски?
Господа и дамы ученые зачесали подбородки и сделали задумчивые лица. Первым очнулся Красовский:
— Так можно объявить по общесетевой, что доктор Джефферсон…
— Хочет видеть некую женщину: белую, с такими-то приметами, прибывшую сегодня? — иронично уточнила Зума. — Я бы не пошла. Даже к доктору Джефферсону, — и она с улыбкой чуть поклонилась в мою сторону.
«Катя придет, — подумал я, — но этот вариант мы оставим напоследок».
— Давайте посмотрим регистрацию. Она же регистрировалась? Время известно туда-сюда, ну, десятка два там будет женщин, со всеми свяжемся и найдем? — это тот, кто подбежал последним, господин Кохэй Ямамура. — Она же от вас не прячется?
Ученый коллектив дружно захихикал: дама будет прятаться от самого Пола Джефферсона? Немыслимо!
Что-то надо делать с этой своей славой, возможно, поменять имя и внешность, раз и навсегда, но это потом, а сейчас — найти Катю.
В «добрые старые времена», когда параноидальная система слежки всех за всеми и государства за каждым накрыла Землю, мою проблему можно было бы решить в два счета. Вернее, в один. Позвонить инспектору Бобсону. Он поднял бы все записи о передвижении транспорта, видео с каждого угла, в том числе из уборных, переговоры, в том числе о самом личном, и быстренько обнаружил бы, куда делась пропавшая лидер-инспектор. В те времена проблемы вообще решались просто. Для тех, кто имел связи. За счет тех, кто их не имел.
