Владимир Городов - Круг Девятирога
«НЕ ДВИГАЙТЕСЬ, ИДЁТ МЕНТАЛЬНОЕ СКАНИРОВАНИЕ».
Послышался короткий жужжащий звук.
«ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ».
– Сим-сим, откройся.
«ВВЕДЁН ПАРОЛЬ СИМ-СИМ ОТКРОЙСЯ: ПОДТВЕРДИТЕ ПРАВИЛЬНОСТЬ ВВЕДЕНИЯ ПАРОЛЯ».
– Пароль «Сим-сим, откройся» подтверждаю.
«НОВЫЙ ДОСТУП ПРЕДОСТАВЛЕН ДЛЯ ОЛИН АПРИ, ПАРОЛЬ СИМ-СИМ ОТКРОЙСЯ».
Итак, у меня появился доступ к дверям. Надо проверить! Я вновь подошёл к той же двери и произнёс пароль. Створка бесшумно скользнула в сторону, открыв длинный пустой коридор с двумя рядами дверей. Я вновь вернулся к пульту.
«Коммуникации».
«ИНКАТРО»
«Двери».
«ТОНТЕ».
«Все двери».
«ЭЛИ ТОНТЕ».
«Закрыть все двери».
«ФОТЕЛ ЭЛИ ТОНТЕ. ОНИ ЛАУ ТОСЕТ».
– Сим-сим, откройся.
«ТОСЕТ ТОКУТ. ЭЛИ ТОНТЕ ФОТЕ».
После этой команды все двери на плане Подземного Города окрасились красным, а зелёные точки беспорядочно задвигались-заметались в пределах своих секторов.
– Отлично! – обрадовался я. – Петя, сейчас мы будем проводить зачистку.
– Это что значит? – не понял тот.
– Освобождаем Подземный Город. В комнатах по одному-два, максимум по три человека. Открываем комнаты поочерёдно и предлагаем сдаться.
– А как не захотят?
– Если не захотят, тогда, как говорится, а ля гер как на войне. Хотя… Погоди-ка, погоди! Появилась у меня одна мысль, как обойтись без кровопролития. Давай сделаем так: я пока разберусь с этой техникой, а вы сходите перекусить. Война войной, а обед – по распорядку!
– И тебя здесь одного оставить? Ни в жись…
– Ну хорошо, хорошо. Тогда пошли кого-нибудь из ребят, чтобы принесли чего-нибудь пожевать.
* * *– Всё запомнил? – ещё раз на всякий случай спросил я у Пети и, когда тот утвердительно кивнул, приказал: – Тогда вперёд! В смысле, стой, где стоишь.
За сценой освобождения первого помещения я следил по центральному пульту. Лишь только Петя появился в лаборатории № 11, как Пятьсот Девятнадцатый, успевший потерять самообладание за время сидения взаперти, выпустил в него пол-обоймы из своего автомата. Опасно завизжали рикошетящие от стен пули. Человек в комбинезоне распластался на полу, закрыв руками голову.
– Ты как-то… того… неласково старого приятеля встречаешь, – укоризненно покачал головой Петя.
– Хо-йо! Пятьсот Третий, ты, что ли? – Пятьсот Девятнадцатый опустил оружие. – Точно, Пятьсот Третий, чтоб мне сдохнуть! А говорили, что тебя эти съели… собаки синие. Вместе с Четыреста Девяносто Седьмым и атак-редером.
– Набрехали!
– Вестимо, набрехали, раз ты тут. Дай я тебя обниму, бродяга!
Неутомимый раскинул руки, радостно бросился к Пете и… прошёл сквозь него.
– А поди-ка, и не набрехали! – произнёс он, удивлённо оборачиваясь. – Ты что, ОТТУДА за мной пришёл? Пора?
– Нет, дружище, не пора нам ещё, не пора! Поживём ещё.
– Чего ж ты тогда такой… сквозной?
– Так меня здесь нету!
– Ну-у… Я так и понял. Потому-то тебя и скорострел не взял.
– Ничего ты не понял. Ты дальноговорники у Мечпредержащих видел?
– Ну-у. Машинка такая, слова далеко передаёт.
– Вот-вот! А есть и другая машинка, которая со звуком передаёт и видимость. Вот сейчас такая машинка и передаёт сюда мои слова и мою видимость.
– Как это?
– Я и сам, честно говоря, не понимаю. Да и не стараюсь понять: есть такая штука, и есть. Но сейчас не о том. Я к тебе переговорщиком. Мой лад-лэд предлагает тебе сдаться без боя. Тогда он обещает тебе жизнь и свободу. Даже оружие тебе оставит. Только вот патроны придётся отдать. Те, которые ты не успел выпалить.
– Так это твой лад-лэд двери запер?
– Он, – кивнул Петя.
– А если я откажусь сдаваться?
– Тогда мне придётся завтра снова тебя посетить. С этим же предложением.
– Так что мне, ещё сутки здесь торчать?
– Вовсе не обязательно. Можешь прямо сейчас выйти. Но – без патронов!
– Мм-да уж… По всему видать, деваться-то мне некуда. Ладно, пусть с тобой вся нечисть будет, уговорил. Куда патроны девать?
– Рядом с дверью положи.
Пятьсот Девятнадцатый отстегнул от автомата рожок и положил его в указанном месте.
– И запасной тоже, – распорядился Петя.
Неутомимый безропотно вынул из подсумка второй магазин и положил его рядом с первым.
– И из ствола, – продолжал Петя. Неутомимый передёрнул затвор, и ещё один патрон покатился к двери.
– И из шапки оба – тоже туда же. А потом отойди на несколько шагов.
Солдат хмыкнул, достал «энзэшную» заначку, бросил к двери ещё два патрона и вразвалочку ушёл в конец помещения. С пульта я открыл дверь и отправился туда сам, чтобы поговорить с первыми «языками». Когда я подошёл, Петя уже беседовал со своим бывшим сослуживцем вживую.
– Что ж ты, такой бдительный, нож при мне оставил? – ехидно спрашивал тот, похлопывая себя по прикреплённым к бедру ножнам с внушительного размера тесаком. – А ежели я злость затаил? А ежели брошусь с ним на кого?
– Что ж мне, вплоть до зубочисток тебя обезоруживать? – усмехнулся Петя. – А коли уж тебе очень ножичком помахать хочется… Вон, попробуй на лад-лэда кинуться!
Нет, без сомнения, это льстит, когда подчинённый не сомневается в твоих способностях. Однако же есть и такое понятие, как должностные обязанности!
– Нечего сказать, хорош у меня начальник гвардии! – начал я выговор. – Вместо того чтобы всемерно охранять мою персону, сам науськивает убийцу!
– Видишь, он испугался! – довольно усмехнувшись, обратился Неутомимый к Пете. – Ещё бы! Хороший нож да в умелых руках…
Ну не смог я вынести такого бахвальства! Какое-то ребяческое самолюбие взыграло!
– Нападай! – приказал я Пятьсот Девятнадцатому. Тот удивлённо повёл бровями, но отказываться не стал. Неспешно вынул нож и принял боевую стойку: ноги полусогнуты, левая рука впереди, правая на излёте, а нож в ней так и вертится, беспрестанно меняя положение, чтобы сбить с толку противника. Приближаться ко мне он начал лениво, но последующий выпад сделал молниеносно. А спустя доли секунды мы с ним уже вновь стояли напротив, лишь несколько сменив позицию, и он удивлённо рассматривал свою пустую правую ладонь.
– А это… где? – только и сумел он произнести.
– Что ищешь? – раздался весёлый Петин голос. – Ножичек, что ли? Проверь: может быть, ты его и не вынимал вообще?
Пятьсот Девятнадцатый машинально хлопнул ладонью по бедру и ощутил под рукой ещё тёплую рукоятку своего оружия, которое я успел засунуть обратно в его ножны.
– Ну-у… – только и смог произнести он. А я, внешне совершенно спокойный, но «с чувством глубокого удовлетворения» внутри, повернулся ко второму нашему пленнику, который стоял ссутулившись, робко оглядываясь исподлобья.
