Роберт Сойер - Мнемоскан
— Да, но подобные процессы пройдут и в Канаде.
— Послушате, если вы не собираетесь бросать этот мяч… — Я кинул ему мяч. — Спасибо.
Он начал стучать им об пол.
— «Иммортекс», может, находится и в Канаде, благодаря её либеральным законам. Но сколько канадцев до сих пор прошли через них? Большинство клиентов «Иммортекс» — богатые американцы и европейцы. — Он подпрыгнул, поднялся над корзиной и с силой зашвырнул в неё мяч. Опяскаясь вниз, он сказал: — А у вас ведь нет детей, не так ли?
Я покачал головой.
Опустившись на пол, он сказал:
— Тогда вряд ли будет борьба за ваше наследство.
У меня упало сердце.
— Может, это и так, но…
Он нагнулся за мячом.
— Плюс, даже если США запретит передачу прав личности, Канада не обязательно это сделает — вы с нами расходитесь по целому спектру вопросов. Господи, да в Канаде пудель может вступить в законный брак с тостером на четыре ломтика. Вы правда можете вообразить, чтобы ваша страна захлопнула дверь перед загруженными сознаниями?
— Возможно, — сказал я.
Он держал мяч в руках.
— Возможно. Но на это уйдут годы. Годы. Мы с вами можем и не дожить до того времени, как всё утрясётся. — Он бросил мяч мне, но я его не поймал. Мяч запрыгал по полу, и звуки его ударов раздавались в унисон с молотками, снова застучавшими у меня в голове.
На следующий день, когда мы все встали, чтобы поприветствовать входящего в зал судью Херрингтона, я отметил, что он выглядит так, словно накануне нему не удалось толком поспать. Конечно, я вообще не спал, и отвёртки Портера насчёт мнемосканов и сна меня тревожили.
Стоп — я сказал отвёртки? Я имел в виду увёртки, ясное дело. Господи, все эти разговоры о том, что мы роботы, начинают действовать на нервы.
Все сели. Малкольм сидел радом со мной справа; в отдалении по левую руку сидела жена Тайлера с детьми.
— Миз Лопес, — сказал сулья, кивая своим длинным лицом, — можете начинать опрос свидетелей стороны ответчика.
Сегодня Мария Лопес была в оранжевом, и по какой-то причине светлые пряди исчезли из её причёски. Она встала и поклонилась в сторону судьи.
— Спасибо, ваша честь. Мы вызываем профессора Калеба По.
— Калеб По, — выкрикнул клерк.
Щеголеватый белый мужчина средних лет представился и был приведён к присяге.
— Профессор По, — сказала Лопес, — кем вы работаете?
— Я профессор философии Мичиганского университета. — У него был приятный ровный голос.
— И в этом качестве задумывались ли вы о том, что означает обладать сознанием?
— Да, конечно. На самом деле, одна из моих книг так и называется: «Сознание».
Некоторое время было потрачено на представление его званий и научных достижений, затем:
— По вашему профессиональному мнению, — сказала Лопес, — действительно ли объект, присутствующий здесь и называющий себя Карен Бесарян, является ею?
По энергично замотал головой.
— Совершенно точно нет.
— И как вы можете это аргументировать?
С По явно всё хорошо отрепетировали, он включился в игру без запинок и колебаний.
— В философии существует концепция, называемая «зомби». Название, конечно, неудачное, потому что философский зомби не имеет ничего общего с ожившими мертвецами из мифологии вуду. Философский зомби — это классический пример человека, свет у которого включён, но никого нет дома. Он выглядит бодрствующим и мыслящим и демонстрирует сложное поведение, но сознание в нём отсутствует. Зомби — не личность, и тем не менее действует неотличимо от таковой.
Я посмотрел на присяжных. Они, по крайней мере, выглядели отдохнувшими и, похоже, слушали с интересом.
— Фактически, — говорил По, — я утверждаю, что все люди — перво-наперво зомби, но с добавлением элемента сознания исключительно в качестве пассажира. Я объясню разницу: зомби сознателен в том смысле, что он реагирует на внешнюю среду — но и только. Истинное сознание — которое, как я покажу позднее, мы и имеем в виду, когда говорим о личности — признаёт, что осознавать себя — это на что-то похоже.
— Что вы имеете в виду? — спросила Лопес.
По был довольно суетливым типом. Он поёрзал на своём свидетельском сиденье.
— Классический пример базируется на знаменитом аргументе Джона Сёрля против «сильного» искусственного интеллекта. Представьте себе человека в комнате с дверью, в которой прорезана щель — как в старые времена, когда через такую щель просовывали почту. Понимаете, о чём я? Итак, человек сидит в такой вот комнате. У человека есть огромная книга и пачка карточек с нарисованными на них закорючками. Так вот, некто снаружи комнаты просовывает в щель лист бумаги с серией таких закорючек. Задача человека — посмотреть на эти закорючки, найти такую же последовательность в своей большущей книге, скопировать из неё закорючки, которые следуют за наденными, на тот же лист бумаги, и засунуть его обратно в щель. — Он изображал руками, как делает всё это.
— Так вот, — продолжал По, — человек не знает, что закорючки на самом деле — китайские иероглифы, а книга — список вопросов и ответов на китайском языке. Так что когда через щель просовывают китайскую фразу «Как дела?», то он ищет этот вопрос в книге и находит подходящий китайский ответ — «Хорошо».
— Находящемуся снаружи — тому, кто задаёт по-китайски вопросы — кажется, что сидящий внутри человек понимает китайский. Но на самом деле это не так; он даже не понимает, что он, собственно, делает. И он совершенно точно не чувствует того, что вы или я чувствуем, когда говорим, что знаем китайский или понимаем классическую музыку. Человек в комнате — зомби. Он действует так, как если бы осознавал свои действия, но на самом деле он их не осознаёт.
По снова поёрзал на стуле.
— Метафору можно проиллюстрировать тем, что, несомненно, когда-нибудь случалось с каждым из нас: мы садимся в машину, чтобы куда-то поехать, и пока мы едем, наш разум витает в облаках. Когда мы прибываем к месту назначения, у нас нет никаких воспоминаний о поездке. Так кто же был за рулём? Зомби! Это он работал водителем, пока ваше сознание — его пассажир — занималось другими делами.
Лопес кивнула, и По продолжил:
Подумайте вот о чём: как часто мы останавливаемся и спрашиваем себя: «Так, а что я сегодня ел на обед?» Мы часто съедаем весь обед, даже не отдавая себе отчёта в том, что мы едим. Но если вы способны представить себе, что едите или ведёте машину, не уделяя этому внимания — когда ваше сознание отвлечено чем-то другим — если этим можно заниматься какое-то время, не подключая сознание, то почему бы не вообразить, что точно также бессознательно всё это можно делать и на постоянной основе? Таков зомби — актёр, исполнитель, тот, кто выполняет рутинные действия в отсутствие реальной личности.
