Джо Холдеман - Миры обетованные
– Потому что твоя мать создала его лишь формально, на бумаге, – сказал Джефф.
– Знаю. Но другие-то дети, что окружали меня, вырастали действительно в семьях с тремя родителями, – возразила я.
Для подростков такие «треноги» – подарок судьбы. А вообще-то для детей вредно жить в подобных семьях. Ребята вырастают двуличными.
– Итак, можем создать свой клан: ты, Дэниел и я. И славное бойскаутское войско у подножия пирамиды, – кивнул Джефф.
Я рассмеялась:
– Ты явно переоцениваешь мои возможности. Ну, загнул: войско! Четыре-пять гавриков – вполне достаточно!
– Милая, я тебя не тороплю, – сказал Джефф. – Конечно же, тебе требуется время на принятие решения. Переговори об этом с Дэниелом.
– Возникает маленькая проблема, – вздохнула я. – Он слыхом не слыхивал от меня ни о твоем существовании, ни о наших с тобой отношениях.
– Хочешь, чтоб я написал Дэниелу? – спросил Хокинс.
– Нет. Пока, по крайней мере, нет. – Я поднялась из-за стола и бросила на стол пятидесятидолларовую купюру. – Не провожай меня. Пройдусь пешком, мне надо побыть одной.
– Это опасно, прогулки в одиночку, – сказал Хокинс.
– А что тут идти-то, до общежития? – усмехнулась я. – Это тебе не Касба.
– Все равно, будь осторожна, – посоветовал мне Джефф. – Отчего бы тебе не прихватить с собой мой нож?
– Не волнуйся. – Я поцеловала Джеффа в щеку и вышла на улицу.
Накрапывал дождь. Было безветренно. Город тонул в густом холодном тумане. Я надела капюшон и почувствовала себя весьма комфортно. В принципе погода была под стать моему настроению. Черный вечер, холод и, как две фары, свет двух ярких огней сквозь тьму.
О третьем варианте Джефф даже не упомянул: я выхожу за него замуж и остаюсь с ним на Земле. Во что бы это вылилось? Марианна О’Хара – земляной крот. Не в состоянии представить себе такую перспективу. Пусть и в Нью-Йорке, волшебном городе. Планета – замкнутый мир; история тут бесконечно повторяет свои ошибки. Будущее принадлежит Мирам.
Но, может, Джефф все точно рассчитал?
Я свернула за угол. До общежития оставалось два квартала.
– Ба, какие мы аппетитные, – донеслось до меня, и по спине от страха забегали мурашки. Я провела достаточно времени у телевизора, чтобы распознать характерный говорок приблатненного отребья. Через секунду раздался ещё один голос:
– И какие же мы грустные! В одиночку по ночам гуляючи.
Три парня заступили мне путь, шагнув из-за кустарника, со стороны аллеи, на тротуар. Кроме них вокруг не было ни души.
– Прочь с дороги, – скорее не крикнула, а прошептала я. В горле все пересохло. Рука пыталась нашарить газовую ручку-пистолет в кармане пальто.
– Чичас нас режиком мочить будет, – усмехнулся ублюдок.
Лица у них были не просто белые, бледные, но мертвенно-восковые; волосы на голове и брови – сбриты. Одежда – бумажные куртки и шотландские юбки.
– Не будет. Она добрая, пожалеет, – услышала я. Говорящий сделал шаг ко мне. – Обслужишь меня, малявка, как важную птицу, с парадного входа. – И он задрал подол своей юбки.
– А меня – с черного. Мне бы дефицитику, – прогнусавил прыщавый подонок.
– А мне подавай выше, – приказал самый высокий мерзавец.
– Ладно. – Я старалась говорить так, чтобы голос не дрожал. – Но не бесплатно.
Их лидер засмеялся и повернулся к приятелям, намереваясь отпустить какую-то шутку. Я выхватила газовую ручку-пистолет и выстрелила. Светящаяся струя обрызгала парня от плеча до уха, у него запершило в горле. В следующий миг его с шумом вырвало, распространилась омерзительная вонь. Я задержала дыхание и прицелилась в прыщавого нападавшего. Он пытался уберечь свое лицо от струи газа, выбросив вперед руки, но это ему не помогло, и он рухнул – на колени, рыгая.
Верзила не терял времени даром. Его рука скользнула в карман, и в ту же секунду я увидела перед собой револьвер. Меня спасло то, что и этот мерзавец, стреляя, боролся с позывами на рвоту. Его трясло. Пуля ударилась о тротуар, и мою правую лодыжку обожгло крошкой каменной плитки.
Я развернулась и побежала.
Стремглав я промчалась два квартала, влетела в общежитие, пронеслась по коридору в холл и, сорвав с аппарата телефонную трубку, позвонила в полицию. Там уже среагировали на пистолетный выстрел и выслали в наш район патрульный авиаглиссер. Я было попыталась избавиться от запаха тухлых яиц, преследовавшего меня, помыв руки, но попытка не удалась, и я устроилась, вонючая, в фойе общежития, в кресле и стала ждать полицейского.
Он появился, вооруженный, спустя несколько минут. Я рассказала ему о том, что со мной приключилось, и написала соответствующее заявление в полицию на бланке.
– Полагаете, вам удастся их поймать? – спросила я.
Полицейский кивнул:
– С закрытыми глазами. Даже если у них будет время как следует искупаться, и запах сойдет с их одежды и кожи, – люминесцентную краску не отмыть никакими силами. Она держится несколько дней.
– Мне придется появиться в суде? – спросила я.
Это внесло бы нежелательные коррективы в мое расписание. Но – все равно. Овчинка стоила выделки.
– Скорее всего не придется, – ответил мой собеседник, глядя на меня грустными глазами. – Не придется, если только они не выдвинут против вас обвинение.
Я онемела.
Он пояснил свою мысль:
– Нет статьи, по которой людей сажали бы в тюрьму за предложение вступить с ними в половую связь. Нельзя осудить человека и за то, что он «неумышленно» обнажил свои гениталии. Если «верзила» до сих пор носит или хранит оружие, мы могли бы привлечь его к уголовной ответственности за незаконное хранение оружия и, так сказать, выполнить свой долг, доведя дело до логического конца. Но пистолет почти наверняка уже находится где-то в городской канализации.
– И они могут повернуть дело так, что меня арестуют? – изумилась я.
– Вы угрожали им оружием, которым можно убить. Вы знаете, что пистолет, заряженный этим газом, в принципе классифицируется как смертельно опасное оружие? Случаи были… Ваша вина будет доказана, даже если вы станете, напрочь отрицать её.
– Бред! – воскликнула я.
– Слушай, сестренка, я на твоей стороне, – пожал плечами полицейский. – Но таков механизм закона. – Полицейский встал с кресла и взял в руки свой зеркальный шлем. – Не волнуйся. Эти люди, должно быть, достаточно пообтесались в городе, чтобы не лезть на рожон с формальными обвинениями подобного типа. Если сунутся, да, правда, мы подержим тебя пару дней в камере. Но тогда ты можешь выдвинуть встречное обвинение, и мы на этом основании засадим и их в тюрьму. С той разницей, что в нашей воле – поместить их в камеры с таким уголовным контингентом, где парням придется ой как не сладко! Возможны несчастные случаи.
